Октябрь рабочих и крестьян.

Большевистский календарь установил, как правило называть победоносную революцию русских рабочих и крестьян октябрьской революцией. В этом определении имеется доля истины, но не вся. В октябре 1917 года рабочие и крестьяне России одолели одно колоссальное препятствие, стоявшее на пути развития их революции — сбросили номинальную власть капиталистических классов. Но до этого те же рабочие и крестьяне совершили акты не меньшего, а может быть большего, революционного значения — отняли у капиталистических классов их экономическую мощь — землю у помещиков в деревне, право бесконтрольной эксплуатации у фабрикантов в городах, а зачастую и сами фабрики. Следовательно, еще значительно раньше октября рабочие и крестьяне разрушили базу капитализма. Осталась политическая надстройка. Не будь этой повсеместно разлитой экспроприации эксплуататорских классов рабочими и крестьянами, экспроприации, расшатавшей всю государственно-капиталистическую машину в стране, не так бы удался, а может быть и совсем не удался и политический переворот в стране, ибо в этом случае во много раз большей оказалась бы сопротивляемость господствующих классов.

В то же самое время дело социальной революции не закончилось свержением капиталистической власти в октябре. Перед рабочими и крестьянами развертывалась длительная полоса осуществления принципов социального самоуправления и социалистического строительства, полоса не осуществившаяся во все последующие годы. Следовательно, во всем ходе русской социальной революции октябрь являлся лишь некоторым этапом ее, правда могучим и решительным этапом, но все–таки этапом. Вот почему он не представляет собой всей социальной революции.

Это одно определяющее историческое положение, которое сразу же надо учесть, подходя к октябрьским дням в русской социальной революции.

Другое не менее важное положение состоим в том, что сам октябрь имеет двоякое содержание, — одно то, которое в него вложили революционные массы труда, совершившие социальный переворот в России, а вместе с ними и анархисты; другое то, которое придала ему политическая партия, захватившая власть на почве этого социального переворота и насильственно изменившая затем все дальнейшее развитие революции.

Между одним содержанием октября и другим огромное расстояние. Октябрь рабочих и крестьян — это ниспровержение власти нетрудовых классов во имя их равноправия и самоуправления. Октябрь большевизма — это захват власти партией революционной интеллигенции, построение ею своей «социалистической» государственности и своих «социалистических» методов управления массами.

***

Февральская революция 1917 года застала революционные партии врасплох. Но, несомненно, гораздо большей неожиданностью явился для них глубокий социальный. характер начавшейся революции. В него первые месяцы никто кроме в анархистов не хотел верить. Партия большевиков, претендовавшая всегда на выражение самых левых революционных устремлений рабочего класса, также не шла дальше рамок буржуазной революции. Лишь на апрельской конференции 1917 года она поставила вопрос о том, что же, собственно происходит в России: только ли свержение царизма или же революция устремится дальше, — на капиталистические классы? Последнее предположение ставило перед большевиками на очередь вопрос, какой в этом случае тактики держаться им? Ленин, раньше других большевиков заметивший социальный характер революции, настаивал на необходимости захвата власти. Надежную опору в этом деле он видел в движении рабочих и крестьян, все более и более назревавшем и направлявшемся против земельной и промышленной буржуазии. Соглашение по этому вопросу у руководящей группы большевиков не было достигнуто до самых октябрьских дней и партия все это время лавировала между социальными лозунгами масс и идеей буржуазно-демократической революции, на которой она родилась и воспиталась. Не порывая с лозунгами мелкой и крупной буржуазии учредительного собрания, она в то же время старалась овладеть массами, пришпоривая себя к их быстро развивающемуся бегу.

Народ же — рабочие и крестьяне — в это время стремительно шел вперед. Расправив после низвержения царизма свою могучую спину, он безостановочно уже развил своих врагов направо и налево, бесстрашно идя к своей победе и по своему закрепляя ее. Отовсюду из сел и деревень класс помещиков начал «эвакуироваться», спасаясь от поднявшегося революционного крестьянства и ища защиты своих земель и своих персон в городах. Крестьянство производило черный передел земли и слышать не хотело о «сожительстве» и «сосуществовании» с помещиками.

В городе же происходило такое же «изменение отношений» между рабочими и собственниками предприятий. Усилием коллективного гения масс на всех фабриках, заводах, шахтах, рудниках, железнодорожном транспорте и т.д. возникли фабрично-заводские комитеты рабочих, дерзко вмешавшиеся в процесс производства, бросившие вызов хозяевам предприятий и поставившие вопрос об их изгнании из производства.

Одновременно с этим вся революционная трудовая России покрылась сетью рабочих и крестьянских советов, начинавших функционировать как органы общественного самоуправления и как органы продолжения, развития и защиты революции. Капиталистической строй и капиталистическая власть еще номинально существовали в стране. Но рядом с ними родилась и расширилась цельная система общественно-хозяйственного самоуправления рабочих и крестьян, которая тем самым фактом своего появления стала гибелью грозить государственной системе.

Должно указать, что как возникновение, так и деятельность советов и фабрично-заводских комитетов не были связаны с началами власти. Это были в полном смысле слов органы общественного и экономического самоуправления масс, но никоим образом не органы власти. И, как таковые, они противопоставляли себя государственной машине, стоявшей над массами, и готовились к решительной борьбе с нею. «Фабрики рабочим! Земля крестьянам!» — вот тот лозунг, с которым революционная массам города и деревни выступила на свержение государственной машины имущих классов во имя утверждения своей общественной системы, основными ячейками которой являлись экономические фабрично-заводские комитеты и общественно-экономические (не властные) советы. Лозунг этот мощным гулом от края до края перекатывался по всей трудовой России и под его прямым воздействием произошло ниспровержение коалиционного буржуазно-капиталистического правительства в октябре 1917 года.

Как указано выше, еще до октябрьского переворота рабочие и крестьяне уже производили полную перестройку всего земельного и промышленного строя России. Аграрный вопрос был фактически решен крестьянской беднотой на местах в месяцы июнь, июль, август и сентябрь. Городские рабочие подготовили органы общественного и хозяйственного самоуправления, начавшие отбирать организаторские функции у государства и хозяев. Октябрьским переворотом трудящиеся опрокинули последнее и самое большое препятствие, стоявшее на пути дальнейшего развития их революции — государственную власть разбитых уже и дезорганизованных имущих классов. Этот переворот открыл полный простор для завершения социальной революции, вводя ее в область положительного творческого строительства, намеченного трудящимися еще в предоктябрьский период.

Таков октябрь рабочих и крестьян. Он знаменует собой могущественную попытку рабов ручного труда разрушить самые устои капиталистического строя и создать трудовое общество на началах равноправия, независимости и самоуправления городского и деревенского пролетариата. Этот рабоче-крестьянский октябрь не получил своего естественного завершения. Он насильственно был прерван «октябрем» большевистской партии, выразившимся в установлении партийной диктатуры в стране.

Октябрь партии большевиков.

Все партии государственных социалистов, в том числе и партия большевиков, ограничивали русскую революцию рамками буржуазно-демократического завершения ее. Лишь когда по всей России рабочие и крестьяне стали производить железную встряску всего буржуазно-помещичьего строя, когда социальная революция в России обозначилась, как неотвратимый факт истории, тогда лишь большевики начали дискутировать вопросы о социальном характере русской революции и в связи с этим перестраивать свою тактику. Единодушная в партии по вопросу о характере и направлении развивающихся событий не было, однако, до самых октябрьских дней. Больше того, октябрьский переворот, а также последующие события совершались, когда партия раздиралась надвое существовавшими по этому вопросу противоположными мнениями в Центр. Комитете Партии. В то время, как часть Центрального Комитета во главе с Лениным указывала на неминуемость социального переворота в России и предлагала готовиться к захвату власти, другая часть во главе с Каменевым и Зиновьевым объявляла попытку социального переворота авантюрой и дальше учредительного собрания, в котором большевики займут левые скамьи, не шла (см. «Уроки октября» Троцкого). Точка зрения Ленина воспреобладала и партия начала мобилизовать свои силы на случай решительной борьбы масс с властью временного правительства. Партия устремилась в фабрично-заводские комитеты, в советы рабочих депутатов, предлагая все усилия к тому, чтобы в этих молодых еще органах рабочего самоуправления добиться для себя большинства мест и благодаря этому руководить их деятельностью.

Однако самый взгляд партии большевиков на советы и фабрично-заводские комитеты и подход к ним были принципиально не те, что у рабочей массы. В то время, как рабочая масса рассматривала созданные ею советы и фабзавкомы как начальные органы заводского и общественного самоуправления, партия большевиков смотрела на них как на средство, с помощью которого можно было отнять власть у атакованной уже буржуазии и затем использовать эту власть согласно своей партийной доктрине. С первых шагов подход к «октябрьской эпохе» обнаружилось, таким образом, огромное принципиальное различие во взглядах и перспективах на октябрь у революционной массы и большевистской партии. В первом случае шла речь о том, чтобы, опираясь на эти органы, захватить власть, подчинить партии все силы революции в том числе и органы рабоче-крестьянского самоуправления. Несходство, как мы видим, огромное. Оно прошло затем и сыграло роковую роль в ее судьбах.

Успех большевиков в октябрьском перевороте, то есть то, что они очутились у власти и подчинили себе всю революцию, объясняется тем, что им удалось с ловкостью фокусников подменить идею социальной революции и социального освобождения масс идеей советской власти. С виду эти идеи как бы не имели резкого противоречия между собой (идею советской власти можно было понимать как идею мощи советов; это и облегчило большевикам подмену идеи революции идеей советской власти). Однако, в своих последствиях, в своем осуществлении этих идеи приходят в резкое столкновение. Идея советской власти, воплощенная в идею самой обыкновенной власти, в идею власти горсти людей, пытающихся подчинить себе самое основное, самое могущественное в жизни народа. В данном случае этим основным явилась социальная революция рабочих и крестьян. Через идею «власть советам», в которых они обеспечили себе большинство мест, большевики действительно достигли полноты власти и провозгласили свою диктатуру в революционной стране.

Это дало им возможность ухудшить все несогласные с их партийной доктриной революционные течения трудящихся, перекроить весь ход русской революции и насильственно навязать ей множество таких экспериментов, которые противны были ее существу.

Этим экспериментом является милитаризация труда в годы военного коммунизма, милитаризация, когда миллионы пройдох и бездельников приспособились к лени, роскоши и ничегонеделанью.

Этим экспериментом была война между городом и деревней, созданная политикой компартии, всегда смотревшей на деревню как на чуждую себе стихию, а потому заинтересованной в давлении на нее городской массы.

Этим экспериментом был «нэп» и «неонэп» в хозяйстве страны, насильственно навязанные рабочим массам и сведшие на нет значение профсоюзов, фабрично-заводских и остальных органов рабочего самоуправления, созданных массою в революции.

Этими «экспериментами» является анархической мысли и анархического движения, чьи социальные идеи и социальные лозунги дали мощь и направление русской революции как революции социальной.

Наконец, этими экспериментами являются запрещение независимого рабочего движения, удушение свободной рабочей печати и свободного рабочего слова вообще. Все свелось к единому центру, откуда даются указания, как жить, думать и действовать трудовым массам.

Таков октябрь большевистской партии. В нем воплощен тот идеал, к которому десятилетиям рвалась революционная социалистическая интеллигенция и которого она достигла в виде безраздельной диктатуры ВКП. Несмотря на чудовищные отрицательные последствия для трудящихся, этот идеал мил правящей интеллигенции, и она с торжеством отпразднует десятилетний его юбилей…

Анархисты.

Революционный анархизм был единственным социально-политическим течением, проповедовавшим идею социальной революции среди рабочих и крестьян, как в дни революции 190е года, так и с первых дней революции 1917 года. Роль, предназначенная ему в революции, поистине могла быть колоссальной. Анархические лозунги революции исходили из нее самой, анархические пути борьбы прокладывали сами массы. Ни одно социально-политическое учение так гармонически не сливалось с общим духом и направлением революции, как революционный анархизм. Редко кого с таким доверием и вниманием слушали массы в 17 гому как толкового анархического оратора. Казалось бы, соединение революционной мощи рабочих и крестьян с идейной и тактической мощью анархизма представить такую силу, которую ничто не в состоянии одолеть. На самом деле, такого соединения не было. Отдельные анархисты вели подчас интенсивную революционную деятельность среди масс, но деятельности широкой анархической организации массы на всем протяжении революции не знали. А только деятельность такой организации могла идейно связать миллионные массы с анархизмом. В великую историческую эпоху анархисты не преодолели своей кружковой ограниченности и не вышли из кружковой скорлупы на дорогу широких действий и широких лозунгов. Они тонули в море своих внутренних разногласий и ни разу не поднялись до задач общей политики и общей тактики анархизма в социальной революции. Благодаря этому они обрекли себя на бездействие и бесплодие в важнейшие моменты социальной революции. Причина такого катастрофического положения анархизма заключалась несомненно в той раздробленности, дезорганизованности и отсутствии коллективной тактики, которые всегда у анархистов возводились чуть ли не на высоту принципа и которые не позволяли им ступить ни одного организованного шага.

Нет смысла теперь доискиваться тех, кто своей демагогией, бесшабашностью и безответственностью содействовал такому положению анархизма. Но страшный опыт, приведший трудовые массы к поражению, а анархизм на край гибели, должен быть полностью учтен теперь же. Презрением и беспощадным бичеванием должны мы обдать тех, кто так или иначе продолжает способствовать состоянию хаоса и неразберихи в анархизме, кто мешает ему стать на ноги и организованно, всеми силами движениями служит делу освобождению труда и осуществления анархо-коммунистического общества. Массы ценят и любят анархизм. Но за анархическим движением они пойдут лишь в том случае, когда убедятся в его идейной и тактической организованности. И обязанность на нас во что бы то ни стало осуществить эту организованность.

Выводы и перспективы.

Десятилетняя практика большевиков показывает направление большевистской власти: год за годом она урезывает социальные и политические права трудящихся, отбирает у них их революционные завоевания. И нет никакого сомнения в том, что историческая миссия большевистской партии исчерпается тем, что она приведет, будет пытаться привести, русскую революцию к ее исходному пункту — к царству капитала, намного труда, власти богачей и рабству бедноты.

Говоря о большевистской партии, как партии социалистической интеллигенции, утверждающей свою власть над трудовыми массами города и деревни, мы имеем в виду ее центральное руководящее ядро, которое ни по происхождению, ни по воспитанию, ни по своему теперешнему образу жизни ничего общего с рабочим классом не имеет и в то же время руководит всеми деталями партийной жизни и жизни масс. Это ядро до конца дней своих будет пытаться остаться над пролетариатом и последнему нечего ждать от него.

Иной по своему содержанию и по своим возможностям является рабочая коммунистическая среда, считая и рабочую среду комсомола. В отрицательной и контрреволюционной политике партии она участвовала пассивно. Плоть от плоти рабочего класса, она способна проникнуться сознанием подлинного рабоче-крестьянского октября и прийти ему на выручку. И мы не сомневаемся в том, что из этой среды может выйти не мало борцов за рабоче-крестьянский октябрь.

Пожелаем же, чтобы она скорей усвоила анархический характер этого октября и пришла ему на помощь. Со своей стороны, как анархисты, мы сделаем все, чтобы как можно глубже и шире вскрыть этот его характер и тем помочь массам отвоевать и удержать их величайшее революционное завоевание.

Источник:

Опубликовано впервые в анархистском эмигрантском журнале «Дело труда. Орган русских анархистов-коммунистов», выпуск 29, октябрь 1927-го.