В массовом политическом сознании Швеция ассоциируется прежде всего с социал-демократической моделью государства, позволившей создать в стране устойчивое и прогрессивное общество на всех уровнях. Однако редко говорится о сильных революционных профсоюзах, благодаря деятельности которых шведам даже в эпоху неолиберализма удается сохранять многие социальные гарантии. Одним из таких является анархо-синдикалистский профсоюз SAC (Sveriges Arbetares Cetralorganization) — Центральная организация трудящихся Швеции. В мае мы связались с членом Международного комитета профсоюза Габриэлем Куном, чтобы поговорить об истории и структуре SAC, особенностях работы с уязвимыми в правовом плане слоями рабочего класса и возможных формах проявления интернациональной солидарности трудящихся.

К сожалению, в России о шведском синдикалистском и анархистском движении практически ничего неизвестно. Не могли бы Вы рассказать о том, когда была основана ваша организация, что собой представляет ее структура и какие задачи стоят перед ее активистами?

SAC (Sveriges Arbetares Cetralorganization) была создана в 1910 году. По сути она стала результатом раскола в рабочем движении между более реформистскими (социал-демократическими) и более революционными (анархистскими) фракциями. В 1909 году в Швеции прошла так называемая «Великая забастовка», длившаяся целый месяц и охватившая более 300 000 рабочих. В конце концов, достижения рабочих оказались тогда несущественными, в чем более радикальные участники обвинили профсоюзных лидеров. Это стало основной причиной создания SAC годом позже.

SAC была основана как синдикалистский союз, отличавшийся от основных профсоюзов тем, что он объединял рабочих всех отраслей производства; ее структура была федералистской с высокой автономией местных региональных и производственных ячеек и горизонтальной, с явной опорой на прямое действие; и своей основной целью провозглашала «либертарный социализм».

Вначале SAC прочно укоренилась в горнодобывающей и лесной промышленности на севере страны. На пике своего развития, в 30-е гг. прошлого века, она насчитывала более 30 000 членов. Международный упадок синдикалистского движения был связан с фашизмом и Второй мировой войной, а также перестройкой западноевропейского классового общества в послевоенный период, что оказало сильное влияние на союз. Количество его участников резко сократилось. Сегодня в профсоюзе состоит около 3000 человек. SAC практически лишилась своей производственной базы. Наиболее активные члены сегодня работают в сфере социальной помощи, образования и средств массовой информации. А самые большие успехи за последние годы связаны с организацией рабочих-мигрантов.

Кого в истории левого движения Швеции вы бы могли назвать своими предшественниками?

SAC — это организация с давней историей. Мы — единственная синдикалистская организация, основанная в начале XX века, существующая до сих пор, никогда не прерывавшая свою работу и не переживавшая серьезных расколов. До основания SAC существовало несколько радикальных левых групп, в первую очередь так называемые «Молодые социалисты» — отколовшаяся анархистская фракция от Социал-демократической партии. Именно они сыграли важную роль в основании SAC. А вот предшественников как таковых назвать сложно. Можно с уверенностью сказать, что мы в значительной степени были частью левой политики Швеции с самого начала.

Что помогает избежать раскола в Вашем профсоюзе: жесткая организационная структура или гибкие механизмы координации и принятия решений?

Наверное, мы идем в противоположном от жесткой организационной структуры направлении. Местные сообщества и рабочие обладают большой независимостью. То, что мы называем «центральной организацией» (центральный комитет, подкомитеты, такие как международный комитет, и наши сотрудники в секретариате), в основном занимается администрированием и внешним представительством. Профсоюзная работа на местах практически не мешает основной работе. Так что, несмотря на то, что численность профсоюза за последние 100 лет сократилась, большинство ее членов осталось, даже если кто-то на 100% не согласен с тем, что происходит в центральной организации. По сути, у членов профсоюза всегда оставалась и остается возможность заниматься тем, что ближе именно им.

Кроме того, были и другие факторы, конечно, не зависящие от нас. Швеция оставалась нейтральной во время Второй мировой войны, здесь не было фашистского правительства, поэтому репрессии против SAC никогда не были такими жесткими, как против других синдикалистских организаций.

Как изменилась национальная политика в Швеции во время пандемии и как это повлияло на вашу деятельность?

Швеция практически единственная западноевропейская страна, которая не подвергалась изоляции, поэтому политические разветвления были не такими сильными, как в других странах. В следующем году будут выборы, так что, полагаю, мы посмотрим, какая из партий добилась наибольшего успеха. С таким же успехом это могут быть и крайне правые.

Для нас период пандемии оказался довольно тяжелым, так как большая часть нашей организационной работы состоит из личных встреч. Но деятельность никогда не прекращалась. Рабочие-мигранты, с которыми мы взаимодействуем, являются одними из самых эксплуатируемых, и для них не существует «домашнего офиса». Они по-прежнему находятся на строительных площадках, и мы тоже должны быть там.

Способствует ли работа таких профсоюзов, как Ваш, сохранению социальных гарантий в Швеции? Ноам Хомский утверждает, что сегодня, как никогда, левые, вместо того чтобы бороться с государством, должны бросить все силы на защиту социального государства. Что вы думаете по этому поводу?

В какой-то мере наша работа помогает сохранить социальные стандарты — или пытается это сделать. SAC была важной силой в противостоянии новым принятым в 2019 году трудовым законам, закрепившим серьезные ограничения определенных действий на производстве. Если новое законодательство ухудшает условия жизни рабочего класса, мы выступаем в защиту людей рабочего класса. Значит ли это, что мы бросаем все силы на защиту государства всеобщего благосостояния? Нет. Наша цель — либертарный социализм, который выходит далеко за рамки государства всеобщего благосостояния. Наше отношение к государству всеобщего благосостояния — прагматическое. Мы должны считаться с ним, так как работаем в его рамках. Мы будем защищать права трудящихся в его пределах. Но это не определяет границы нашей деятельности.

В нашей стране левые много спорят о том, существует ли вообще сегодня «скандинавский социализм» как некое устойчивое и монолитное политическое явление. Российские либералы же смотрят на прекрасные северные страны, мечтая о таких же, как у Вас, велодорожках для Москвы. В этом абсурде диаметральных позиций, что представляет собой действительность?

Как заядлый велосипедист, я могу сказать вам, что велосипедные дорожки Стокгольма не совсем такие, поэтому российским либералам стоило бы поискать их где-нибудь еще. А если серьезно: некоторые остатки сильного шведского социального государства 1970-х годов сохранились. В Швеции заводить детей легче, чем в большинстве других стран, благодаря довольно щедро оплачиваемому отпуску по уходу за ребенком, доступным услугам по уходу за ребенком и т. д. Швеция предоставляет бесплатное медицинское обслуживание и образование. Права женщин и ЛГБТ более развиты, чем в большинстве стран. Все это хорошо. Но не заблуждайтесь: основы социального государства, общественной собственности и общинного достояния были разрушены. Хотя государство по-прежнему играет регулирующую роль, в основном все социальные сферы были приватизированы: транспорт, поликлиники, школы и многое другое. Государство всеобщего благосостояния значительно сократилось за последние тридцать лет, и у нас нет причин думать, что эта тенденция не сохранится. Мы не приближаемся к социализму, мы все больше отдаляемся от него. Вы можете искать вдохновения в прошлом, но нынешней модели не в чем подражать. Если вы хотите социализма, вам нужно выбрать другой путь.

Существует ли, по Вашему мнению, предпосылки для радикализации общественных настроений в Вашей стране? Какую роль сегодня играют левые и либертарные силы в политическом процессе?

Ситуация в Швеции не лучше, чем в большинстве стран Западной Европы. Левые не являются мощной движущей силой. Левая партия, бывшие коммунисты составляют небольшую оппозицию (8%) в парламенте, и ее политика носит социал-демократический характер (Социал-демократическая партия давно превратилась в неолиберальную партию со слабой социальной совестью). Внепарламентские левые разделены и маргинализированы. Возможна ли радикализация? Это кажется маловероятным. В глобальном масштабе люди в Швеции хорошо устроились за последние шестьдесят лет и в основном склонны защищать свои привилегии, что усиливает националистические и правые настроения больше, чем интернационалистические и левые. Если и есть какая-то надежда, то она может быть сопряжена с радикализацией движения за климатическую справедливость, которое также связано с сопротивлением коренного народа саами. Мы были единственным профсоюзом в Швеции, который поддержал Earth Strike в 2019 году. Вопросы труда и окружающей среды часто рассматриваются как противоположные, хотя на самом деле они тесно связаны. Может, в этом и заключается перспектива.

Любую профсоюзную кампанию всегда сопровождает моральное выгорание активистов. Как вы справляетесь с этим явлением и оказываете ли психологическую помощь участникам кампании?

Нет, но, может быть, это было бы хорошей идеей. Выгорание — серьезная проблема. У нас слишком мало активных участников. Но это то, к чему нам определенно стоит относиться серьезнее и что могло бы быть ключевым элементом организационной адаптации.

Взаимодействует ли профсоюз с уязвимыми группами населения, требующими особого подхода к себе и к условиям их трудовой деятельности?

Это в первую очередь касается рабочих-мигрантов, с которыми мы работаем. Они очень уязвимая группа, и вы должны быть осторожным по отношению к их ситуации. Это большая ответственность. Но она является ключевой для любого профсоюза, чья идеология интернационалистична и направлена на самые слабые слои рабочего класса, на которые многие другие профсоюзы почти не обращают внимания.

Как вы с ними работаете? Конечно, многие трудовые мигранты боятся взаимодействовать с местными организациями, особенно с политически не нейтральными, из–за своего хрупкого правового статуса.

Вы правы. Это сложный вопрос, но я думаю, что многое сводится к укреплению доверия. Трудящиеся должны понимать, что вы не собираетесь использовать их в целях вашей организации, что ваша главная цель — не «вербовка», и что вы останетесь на их стороне, даже когда будет трудно. С большинством рабочих-мигрантов, с которыми мы взаимодействуем, мы связываемся через других рабочих-мигрантов, уже имеющих положительный опыт общения с нашими ключевыми организаторами в этой сфере. Я думаю, что они воспринимают SAC не как политическую организацию, а как организацию, которая отстаивает права рабочих, независимо от их профессии, национальности или правового статуса. И, по сути, мы являемся «неполитической» организацией с точки зрения партийной политики и тому подобного. Даже если борьба на рабочих местах и классовая борьба в целом, конечно, имеют политические аспекты.

Расскажите, пожалуйста, про Global May Day 2021 и участие SAC в нем. Мир стоит на пути изоляции. В каких новых формах может проявляться международная солидарность трудящихся?

GlobalMayDay — это прекрасная инициатива, осуществляемая трудолюбивыми людьми. Благодаря ей мы общаемся с товарищами со всего мира, со многими из которых в других ситуациях мы бы не связались. Это позволяет нам учиться и поддерживать друг друга. Глобальные разногласия внутри рабочего класса — в отношении заработной платы, условий жизни и труда, прав, мобильности и прочего — огромны. Первый шаг к их решению — это знакомство друг с другом, сотрудничество и разработка общих стратегий. Отсюда будут развиваться формы международной солидарности трудящихся, которые поведут нас вперед. GlobalMayDay движется в правильном направлении.

Ощущаете ли Вы нарастание общей напряженности в мире? Какую альтернативу уже сегодня мы можем противопоставить лезущим в драку национальным государствам?

Я рад, что вы задаете легкие вопросы. Но давайте посмотрим… Нам нужно наладить связь с людьми на низовом уровне. Людьми всех мастей. Именно так мы можем развивать структуры, подрывающие национальное государство и его логику, а также капитализм с его логикой. Солидарность как абстрактный принцип ничего не стоит, она становится мощной только тогда, когда практикуется в повседневной жизни. Организации существуют для того, чтобы распространять принцип солидарности на социальные институты, а не для того, чтобы захватывать институты и затем навязывать свою волю людям. Мы должны начинать с основ. Это может показаться «слишком большим делом» и нереальным, но это наш единственный шанс.

Апрель 2021 года

Интервьюировали: Александр Мигурский и Александра Пушная

Перевод: Александра Пушная