Donate

Алистер Кроули НЕИЗВЕСТНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

Екатерина Дайс17/09/18 14:471.8K🔥
Ханс Адольф Бюлер. Возвращение домой.
Ханс Адольф Бюлер. Возвращение домой.

Король молчал. В пылающем чертоге

Немые тени были бессловесней,

Чем истинно скорбящие у гроба.

Все ждали, ждали, все покорно ждали,

Что объяснят, чей всё-таки ребёнок.

Мы ждали как покойники трубы.

Король молчал. А воздух напряжённый

Дрожал, тревожась, и держался сам

С большим трудом. Вдруг пробежала рябь.

И каждый со стыдом взглянул на друга,

И каждый был смущён и озадачен.

Он не жалел нас. Он не говорил.

Когда же наконец решил взять слово,

Промолвил так: иди вслед за луной

К столбу, что непреклонный, одинокий

Стоит среди великой соляной

Равнины. Там, где рыцарь, граф, король –

Лишь кости, что лежат друг с другом рядом.

А больше ничего нельзя сказать.

Завещано традицией: искатель

Сам должен там найти то, что он ищет.

Оттуда не вернуться! А пустыня

Таит, возможно, некие секреты.

Триумф её — молчание. Все спят.

Спит храбрый, сильный спит, спит чистый, строгий,

Пустыня их омыла до торжеств –

Дня божьей мести. Их никто не знает.

Без памяти, без славы, без могилы

Они лежат. Что титулы и званья?

Какие солнца закатились вниз,

На Запад? Даже я себе признался,

Что глупость эту буду я искать.

Страх не для мёртвых. Бог со мной пребудет.

То голос юности. Я берега достиг,

Хребет увидел горный, мост прозрачный.

Лишь мошка я — не рыцарь, не король!

Вот от стыда не повернул назад,

А клятва всё сильнее с дней уходом.

Я с жизнью распростился, говорю

Всё это, раз моё разбилось сердце.

Змея страшна, что поглощает солнце,

Горящее светило — страсть моя!

Король умолк. А мы не шелохнулись.

Я, как могила, вдруг лишился речи.

Всё это стало для меня священным,

Как с неба нисходящий ниц огонь.

И вместе с тем я очень испугался

Её. Кого? Но страх не знал, кого!

Я просто знал внутри себя. Я думал

С десяток лет. Так показалось мне.

Меня мутило. В молчаливом зале,

Казалось, шорох крыльев воробья

Был слышен. Одиночество и гордость.

Труба архангела звучит не для меня.

Пронзительный и громкий крик раздался.

Один перекрестился, испугался,

Другой внезапно выругался грубо,

А третий не хотел в тот путь идти.

Смятение. Все смотрят друг на друга.

Я поклонился. Снова громкий крик.

«Бесстрашный Гарет! Гарет, сын морской!

Дитя короны! Преданный и верный!

Сын ведьмы, Гарет! Острый как клинок,

Чистосердечный Гарет, хитроумный!»

Кричи, толпа ночная, если вдруг

Слова меня с пути собьют, печально!

Вокруг мои друзья, но тихий страх

Я слышу в том, что все вокруг так рады.

И музыка торжественно гремит,

Их радость выше неба, ярче солнца.

Но страх сильней всего, страх перед Ней.

Как ни было бы страшно, я надеюсь.

Как привиденье, что идёт во сне,

Я к трону подошёл. Своим восторгом

Они, должно быть, пошатнули небо.

Пред троном с госпожой склонил колено,

Заплакал в тишине. О, нежность крыльев –

Как ангел хороша. О, поцелуй!

Как очи девы голос мягок был:

«Иди, мой рыцарь верный в добрый путь,

Туда, куда ведёт одна дорога,

Я буду ежечасно вспоминать

Тебя в молитвах». Слишком поздно Рай

Открыл свои мне двери. Свежесть, нежность…

Я стал несчастней, чем когда-нибудь,

И обратился к безымянной боли:

Хочу тебя забыть, когда пройдёшь!

Король прижал меня к своей груди,

И, слова даже вымолвить не в силах,

Скорбь обуздал, печали вынул жало.

«Иди! Пусть Бог благословит тебя,

Твой путь и твой конец, что нам неведом.

Никто не разболтает этой тайны.

Твоя душа божественна, а тело

Как сталь. Ты может, разгадаешь суть.

Возьми мой меч и преклони колени!

Ты будешь графом, Гарет, встань теперь!»

Но голос королевы вдруг раздался:

«Ужель моя любовь его слабее?

Вот драгоценный камень, полный власти –

Носи его на пальце, он поможет

Внезапно, это дар за стремена».

Я вышел прочь. Навстречу — мощный ветер

Лицо моё ласкает. Двор, прощай!

С ума сошёл? Я мрачен и серьёзен.

Я вижу…О, Мария, божья матерь!

Уставился так сильно, что ослеп.

Кольцо, что подарила королева…

В нём камня не было. Начало. Адюльтер.

О, сердце чистое, как тонко ты подкралась,

В него внедрилась мыслями, что пахнут

Духами. Так воруют виноград.

Так дух твой мой покорный дух целует.

Я весь пропал, спасенья больше нет!

Я никогда с ней слова не промолвил,

Сквозь занавески ей моя душа

Наверно приглянулась. Полюбила.

Как хорошо! Дорога прямо в ад!

Любим, и без греха. Но путь важнее.

Любовь — потом. Она страшней всего!

Когда я еду к снежному завалу,

Что режет небо синее на части,

Я думаю: «Вернись, скорей вернись!

Как глупо — две души сжигать в аду!

Что это за печальная дорога?

Где мой конец настанет? Непонятно!»

Прочь эти мысли! Повод ехать вдаль –

Вассал мятежный воли. Я хочу –

И еду. Так Всевышний захотел.

Все мысли и сомнения — на ветер!

Вперёд, на путь! Но стая попугаев

Глумится надо мною на холме.

Ночь опустилась как рука на землю

Волшебника, молчаньем охватив

Земли сопротивление. Я ехал

Сквозь ночь, в её воротах виден свет.

И на рассвете, бледный, я достиг

Горы. Я удивился, что внезапно

Мне зрелище явилось: мост, река.

В реке текли сироток слёзы, красный

Мост был похож дрожащий на начало

Моей судьбы — построенный из вдовьих

Сердец. Но я бы мог его презреть

Здесь не было знакомых — небо знает!

Но вдруг внезапно мысль меня пронзила:

Мой бедный конь, я тронул за поводья,

Он перейти не сможет и навеки

Останется вот здесь, меня кляня.

Конь тихо ржал, как будто слышал песню –

Её река и мост окровавленный

Печально подхватили. Боже мой!

Мне душу раздирает эта песня!

Я сна лишился, уши закрываю

Ладонями, я медленно иду,

Дрожащие колени, как я жалок!

Как жалобно я плачу, вдоль ручья

Идя. Когда внизу разверзся мост,

Я падаю в слезах, плыву напуган,

С печалью, что взрывается в груди,

Но я очищен, отдыха взыскую,

Мучительно слова шепчу немые:

Идти я должен, если путь зовёт!

Но слышу вновь проклятый этот крик:

«Куда идёшь? Ужели поцелуя

Возлюбленной небесной, королевы,

Твой путь важнее? Поцелуй её!

Достигни обоюдного желанья!»

Душа моя в огне, а сердце плачет!

«Когда тебе неясно что-то будет,

Отбрось сомненья, следуй за луной!» –

Так говорил король, я благодарен

Ему за это щедрое посланье,

Он говорил, что промедленье — смерть!

Но поздно я решился — подевалась

Луна куда-то. Что же это значит?

Ужели я обманут и в ловушке?

Что за создание стоит передо мной?

Высокое, прекрасное созданье,

Граната слаще, лотоса нежней.

С серебряным копьем дрожит, мерцает.

Созданье указало на Восток:

«Тебе не видно, но она восстанет!

Взойдет над миром наша Госпожа»

Склонив главу, дрожа, прошёл я мимо –

Я мог бы в эту девушку влюбиться,

Когда бы ни была она мудра!

Но миновать её я не сумел,

Она меня как цепью приковала,

И, плача, я тотчас её узнал –

Мне сердце эту тайну подсказало,

Я страстью воспылал, смертельный яд

Глаз девственных, как я его желаю!

Но я шагнул вперёд. Так верить — мне!

Ведь я блуднице отдал душу, волю,

Свою звезду! Идущий, как слепец

В толпе, принадлежащей королю,

Вокруг спешат, толкаются безумцы.

Движений миллион — ума не надо!

«В чём цель твоя?» — спросил у одного

Детины. «Приключение? Пожалуй!»

Как суетны все здесь, как торопливы.

Схватить желают деньги, жизнь, любовь.

И все кричат: «Приз мой!» как одержимый.

Я не был ими, впрочем, одурачен.

Скорее, презирал их как рабов.

«Глупцы! Все ваши ценности — в могиле!»

Смотрите же на Сфинкса и на небо!

«Бессмертие мы ищем здесь сейчас?»

Но эхо из невидимых пещер:

«О, смерть мы ищем!» Странное какое.

Но почему-то страх меня покинул,

Что я вначале всё же испытал

На полдороге к соляному полю.

Столб, кости — признаю свою ошибку,

Я исцелен, хвала тебе, Господь!

Однако каждый нерв мой напряжен.

От холода моё застыло горло,

Я весь дрожу, я льдом насквозь пронизан,

Я трепещу и я благоговею.

Не стыд, не страх, не боль и не любовь –

Ничто. От этой страсти нет спасенья!

Нет смелого щита. Вот, он идёт!

Друг, ты услышал проклятых стенанья?

Ты видел, друг, позорную улыбку,

Которою убийца наделяет

Своих товарищей, когда они галдят

О преступленьях, ими совершённых.

Ворота ада в ужасе закрылись

При виде них. Задумайся, готовь

Свой дух, испей воображенья чашу!

Кричи, иди! Ты мало в том поймёшь,

Давление руки, меня державшей,

Руки, что сжалась в каменный кулак.

То пир, что был Атреем приготовлен.

Ни ум, ни разум не помогут мне,

Душа немеет и робеет сердце

При виде безымянного созданья,

Схватившего меня рукой костлявой,

Ударившего вдруг. О, задержись,

Пока я паутину старой боли

Сплетаю виновато. Слабой тени

Моих страданий как достичь иных?

Наполните пенящимся вином

Бокалы и послушайте немного!

Вот память, словно гончая, вонзает

В меня клыки, от звуков я дрожу.

Где я сейчас? Семь дней я был паденьи,

Мой дух спускался вниз, в водоворот

Семь дней лежало тело неподвижно,

Но вдруг вернулся дух и удивился –

Как эту глину можно оживить?

Боль воскресенья пережил с трудом.

Но всё же встал медлительно на ноги,

Хотел бежать, меня там ждал кошмар,

Возможно, что-то худшее — ловушка,

Какой-нибудь смертельный страшный змей.

Я вышел на тропу. О, полный ужас!

Земля трясется и пылает меч!

В отчаяньи я к богу возопил!

О, поиск, приключение — их жажду!

Бросаю вызов! Полная луна

Тем временем над миром воссияла,

Серебряной тропой пронзая воздух,

Врата для божьих ангелов открыв.

А впереди блестела соль земли,

Вела отсюда узкая тропинка,

Рождались эльфы — вспышки и мерцанье.

Забвенье — это маленькая смерть,

Что делает твой дом приютом звёзд,

Центральной точкой. Я взрослел, мужая.

Меня настигло страстное желанье –

Увидеть смерть, прекрасную во мраке.

Как жизнь горька! Во мне соединились

Любовь, и жизнь, и смерть — вся их беспечность.

Но приключение! Но поиски! Вперёд!

В чём цель моя, известно ль это Богу?

Дорога засверкала подо мной,

Казалось, извиваясь, помогая

Идти. Одежды трепетного неба

Свистели на ветру. Меня манила

К себе Диана. Я безумен был.

Я шёл, я шёл и постепенно понял!

Долина, что покрыта мертвецами,

Блестит костями, черепные кости

Покрыты солью, хрусталём — глаза.

Здесь лужи крови покрывают землю,

Царит убийство. Все твои друзья

Старались побыстрей пройти долину.

Так голос прошептал. Мороз по коже.

Его я слышу, или мнится мне?

Намеренье нахлынуло как волны.

Твой конь, Луна! Твоя карета, Солнце!

Вперед! Восточный ветер, одолжи

Крылатые сандалии для бега!

Кто был так безнадежно одинок?

Причудливо раскрашена, в изгибах,

Колонна поднимается наверх,

И занимает небо и равнину.

Я магию её сейчас увидел,

Бесформенную правду осознал.

Но голос странный плачет отовсюду:

«О ты, ревнитель Рая и хранитель,

Ужели тайну этого столпа

Ты понял? Но никто тебе не верит.

Кричи, иначе Бог в тебе умрёт!

Ведь нас так много, Имя же — едино!»

Во мне есть Бог! Как вспышкой озарило

Секрет ревнивый, имени загадку.

Я понял, что искал, но всё же мысли

Так спутанны, а воля молчалива.

Но я сказал, и слово это — пламень:

«О, вечная краса, ты совершенна!»

Я сладостью настолько был наполнен

Как божеством, что голос мне сказал:

«Не только красоту мою увидишь,

Всегда есть выбор — можешь ли снести

Мой полный вид, мой новый тип, эфирный?»

Я плакал. Слезы капали впервые.

Я горьких мыслей преисполнен был.

Кольцо, что отдала мне королева,

Её замужней пахло красотою.

Недвижим я стоял. Пусть этот яд,

Что тайно выпит был из чаши страсти –

В моём согласии. Пускай весна цветёт.

Но я решил — любовь цветёт однажды,

Всего лишь раз её рассвет приходит.

Любовь как лотос — сладкий и печальный,

Что опьяняет, падаешь на землю

От красоты, священный чистый лотос,

Омой меня и дай сказать лишь слово!

О, красота, что мне принадлежит

Всецело, как ты можешь быть сокрыта?

И вот перед моим усталым взглядом

Алхимии прекрасный вырастает

Цветок, так много разного сплелось

В росе предутренней, в моём усталом сердце.

Сражённый красотой, я ниц упал.

Так падает шахтёр в лучах рассвета –

Слепой, разбитый, сломленный. Сиянье

Моей души пещеры затопило.

Я плакал и стенал. Познав лишь часть,

Я целого не мог постичь, изведать.

Я был раздавлен истиной. И спицы

На колесе бежали как надежды,

Высокие желанья, грёзы, мысли.

Грех спрятал внутрь всю радугу дракона.

Зуб времени, восторг от жизни, страсти,

Всё-всё прошло, змея меняет кожу!

Вот в чём вопрос! Вот поиска решенье.

Здесь смерти окончанье — в созерцаньи

Извечной красоты. Она сама

Желает, чтобы ее любовались.

Вот Абсолют протягивает руки,

Оказываясь шлюхой королевской.

Ещё одно мгновенье — и пройду,

Соединенный с духом крепкой связью.

Не мёртвый для земли, живой, священный –

Король и жрец, алтарь и прорицатель,

Спаситель! Но мой дух обманут был

Признаньем тайным «Гарет, я твоя!»

Должно быть, я услышал голос ада!

Земной кошмар своей змеиной сетью

Опутал красоту, вокруг шумели

Печальные пустыни перезвоны:

«Мы не готовы!» Эхо согласилось

Пустыни с этим мрачным приговором.

Все голоса таинственно утихли.

Я шёл безмолвный, мёртвый словно глина,

Пути не зная, страшные созданья

Вокруг меня роились непрерывно,

Преследовали демоны. Шли дни.

Отчаянье и смерть, усталость, горе.

Вот, изможденный, я вернулся в зал.

И с праздными придворными смешался.

Труп средь людей. Сей труп король увидел,

Узнал меня, узнал своё кольцо.

Он не спросил, как я назад вернулся,

С презрением одну лишь вещь сказал:

«Мост перейдя, раздавлены вы были?»

Перекрестился, прочитал молитву.

«Молюсь, чтоб оставались вы учтивы,

Милорд». Я с горечью ему ответил.

«Вам нравится мой меч?» Я не нашёлся,

Молчал и сам себя я ненавидел.

Он рисовать заставил. Подчинился.

Как лезвия ножей скрестились взгляды.

Я думал, он меня убить прикажет.

«Ты спишь с моей женой?» спросил король.

Я закричал: «Ты можешь издеваться,

Я не боюсь». Устал от этой ссоры.

Казалось, он не слышал откровенья,

Всё больше ненавидя. Презирая,

Спокойный, рассудительный, лишь двигал

Губою верхней. Я же подскользнулся.

«Ты знаешь, что тебя я не ударю,

Сиятельный милорд, борись, сражайся!

Иль я достану кнут!» Вот это больно.

Обижен я — и ненависть и стыд

Вложил в удар. Спасла лишь храбрость труса,

А сила ада придала мне прыти.

Мы боремся, и крутимся, и скачем!

Быстрее, жестче — это божий суд!

Он весь сиял. Я вовсе не хотел

Скользить на грани смерти и позора.

Я, лучший меч его, упасть обязан.

Отчаянье пришло не зря. Он прав.

Пусть будет долг оплачен. Но пятно

Пурпурное он прятал под шнуровкой.

«Король, ты ранен» «Бейся, Лечерер!»

Его я проклял. Вот внезапный выпад,

Отравленное острие в ответ,

И он лежит — без стона и без боли,

Мертв совершенно. Тут же королева,

Взрастившая в себе зерно греха.

Я тоже ранен. Стыдно и противно.

Она меня весь этот месяц нянчит.

У смерти жизнь мою забрав обратно.

О боже, как же женщины коварны –

Ведь сделала всё это по любви!

Я б утоляла жар твой. Соломон

Сказал, что даже реки не потушат

Любви. Теперь ты знаешь, я — король!

А поиски я выиграл, волшебно!

Я смел, и чист, толпа меня возносит.

Что жизнь моя? Я мёртв,

Душа? В аду!



Первод с английского Екатерины Дайс


Дима Че
Comment
Share

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About