Ракеты и конфеты: гид по спектаклю о связи всего со всем
В октябре 2020 года ЦИМ выпустил очередную премьеру, вышедшую из резиденции BlackBox — спектакль «Ракеты взлетают и разбиваются рассыпаются в воздухе». Его авторы — коллаборативная команда из Питера: художники и исследователи Ваня Демидкин и Денис Протопопов, композитор Элина Лебедзе и режиссёр Артём Томилов. Они принципиально отказываются как-то обозначать свои роли в проекте, а сам спектакль сделали максимально подвижным: к каждому следующему показу специальный алгоритм выдаёт новую последовательность сцен, так что вероятность увидеть два одинаковых показа исчезающе мала. «Ракеты» — тот случай, когда объяснения не уменьшают удовольствие от просмотра, а наоборот, помогают его получить, поэтому редакция ЦИМа расспросила авторов о спектакле. Из их ответов и сложился этот гид.
Порядок сцен в спектакле определяет алгоритм. Как он устроен?
Денис Протопопов:
Алгоритм для нашего спектакля написан на языке JavaScript — мы использовали его, чтобы легко получать доступ к пьесе просто в окне браузера. Как он работает: в нём созданы три массива, и каждый массив содержит элементы — строки, кусочки из пьесы. В первой пьесе 34 таких кусочка, во второй и в третьей — по 4 кусочка. Потом мы нарисовали несколько функций. Первая выбирает из каждого массива по 70% элементов и кладёт всё это в общий большой массив. А вторая функция просто перемешивает содержимое общего массива и выводит на экран новый текст. В качестве рандомайзера мы использовали метод Math Random. Ещё я вдохновил Ваню учить языки программирования, и Ваня сделал второй алгоритм на Python с массивом имен актеров и перформеров спектакля. Перед каждый показом мы запускаем не только основной алгоритм, который генерирует пьесу, но и второй алгоритм — он выбирает человека, который будет представлять предметы на поклонах в конце.
Алгоритм, рандомайзер — зачем вообще такие сложности?
Ваня Демидкин:
В этом спектакле мы работаем с ощущением времени, в котором мы находимся — ощущением связи всего со всем, того, что все случайные вещи на самом деле не случайны, что всё монтируется со всем при любом раскладе. Как этот принцип воплотить в реальности? Вот отсюда и возникла идея алгоритма и самой конструкции спектакля как случайной последовательности элементов, которая каждый раз меняется. Почему? Потому что точно так же меняется вся наша реальность вокруг, монтируясь из огромного количества обстоятельств, случайностей, встреч, взаимоотношений, коммуникаций. Алгоритм — воплощение этого принципа.
Но есть и дополнительные обстоятельства. Например, наш собственный интерес к тому, чтобы смотреть собственный спектакль и не уставать от него. Если бы мы делали классический спектакль, в котором есть начало, середина и конец, то к пятому показу нам уже было бы неинтересно смотреть, или глаз бы замылился и мы не могли бы адекватно оценивать свою работу. Так что мы самим принципом спектакля создали такую структуру, которая дает нам возможность наслаждаться этим проектом, смотреть его как зрители. Мы любим определённый тип театра и хотим видеть его в России — и вот мы поставили такой спектакль и создали себе возможность посмотреть его со стороны.
И кстати, это ещё и возможность вывести исполнителей спектакля из состояния автоматизма. Они не могут каждый месяц просто выходить на сцену, играть и уходить, нет — это требует большой подготовки, большой ответственности и осознанного подхода к каждому конкретному показу.
Кстати, об артистах — там вот выше было про предметы на поклонах. Почему вы придаёте такое значение вещам?
Артём Томилов:
Если просто, то вещи равны людям. Для нас это упражнение, чтобы почувствовать вневертикальность: ведь ракеты — это про силу, вертикаль, а отношение к вещам как к равным — про ответственность и осознанность, про другой мир вообще. С одной стороны — монстр капитализма с его обрастанием вещами, с другой — вещи как объекты, здесь и сейчас находящиеся с нами на равных, а не просто фончиком вокруг. Ведь для того, кто запускает ракеты, противник — абстрактный фон, который нужно уничтожить, для него окружающие явления ослаблены как субъекты, оттого и весь опыт литой пропасти между всеми.
Вижу в списке создателей композитора. Как устроена музыка в спектакле?
Элина Лебедзе:
Музыка в «Ракетах» тоже устроена как конструктор: есть набор звуковых линий, каждая из которых прикреплена к определенной повторяющейся детали текста. Такое решение появилось сразу, еще на этапе эскиза. Я хотела поручить эти линии живым инструментам и уже успела записать часть из них, но режим самоизоляции нарушил планы, я осталась запертой дома. Тогда я решила просто перепоручить наполнение некоторых линий звукам, которые найду в своей квартире. Я ходила по дому с микрофоном, искала в бытовых предметах звуки, которые резонировали бы с пьесами. Это была очень приятная работа, я узнала много нового о своих вещах: например, оказывается, у меня есть классный подсвечник, из которого можно извлечь миллиард очень красивых шорохов и тонов.
Ещё один важный элемент музыкальной ткани — два живых голоса. Вместе с вокалистками театра Ла Гол Лерой и Катей мы находили и придумывали разные способы звукоизвлечения, тут же их пробовали, получилась такая мини-лаборатория. Перед каждым спектаклем мы пересобираем партитуру из кусочков согласно алгоритму, и по этой партитуре Катя и Лера поют.
Последний вопрос. Откуда взялось такое странное название, тоже нейросеть написала?
Ваня Демидкин:
Название «Ракеты взлетают и разбиваются рассыпаются в воздухе» — чистая случайность, оно появилось 15 декабря 2019 года в день дедлайна подачи заявок на BlackBox от команд, из которых выбирали проекты для питчинга в январе. Мы с Денисом и Элиной наш проект придумали буквально за неделю до этого дедлайна, и в течение недели разрабатывались саму идею, а названия до последнего момента не было.
И вот утром в день дедлайна я разговаривал с Олей Таракановой, рассказывал, как у нас все происходит, что у нас до сих пор нет названия, и Оля процитировала Елену Ковальскую, которая как
Даты спектаклей и билеты ищите на сайте ЦИМа.
