Предзаказать «Нежные точки» на сайте SOYAPRESS

*

Поэзия подвела бы меня, поскольку не пишется напрямую. Ее уклончивый характер слишком приближен к этим скользким и сомнительным речам, с которыми женщины ассоциируются со времен Древней Греции.

В книге «Гендер звука» Энн Карсон пишет: «Часто говорят, что женщине как биологическому виду недостает упорядочивающего принципа софросюне». Софросюне — это мужское целомудрие; сдержанность и самоконтроль в беседе.

В то время как мужчины говорят последовательно, Карсон замечает, что «женщины в классической литературе — это вид, отдающийся беспорядочному и неконтролируемому излиянию звука: визга, воя, всхлипов, пронзительных причитаний, громкого смеха, криков боли или удовольствия и вспышкам необузданных эмоций в целом».

*

Вот почему я так решительно хочу, чтобы здесь была проза. Предложения. Точки. Мужская уверенность в себе. Я описываю факты. Никакого понижения тона голоса для придания ему важности. Никакой вопросительной интонации в каждом утверждении. Никаких вопросов касательно того, о чем я рассказываю. Никаких метафор. Давай. Сделай факт-чек. «Я что, заикнулась». Отвали.

Я пишу о насилии патриархальной культуры. Я пишу о неравномерном балансе сил в отношениях между женщиной-пациенткой и мужчиной-врачом. Я осознаю определенное преимущество хозяев поля и не осмелюсь писать так, чтобы не получилось сойти за гетеронормативную маскулинную прозу. Дело не в том, что это не écriture féminine, а в том, что это écriture féminine en homme.

*

Хотя хроническую боль вряд ли получится назвать простым пазлом, настаивать на ее таинственности не менее вредно — особенно в случае фибромиалгии.

Фибромиалгию принято описывать сквозь призму отсутствия в ней определенности и правдоподобия. Даже у Национального института здравоохранения представление об этой болезни тревожит своей туманностью; на его веб-сайте объясняется, что «этиология фибромиалгии неизвестна, но, вероятно, задействовано множество факторов».

До 90 процентов пациентов с фибромиалгией — женщины, и это серьезный прецедент, что «голосов женщин не слышно, они не считаются заслуживающими доверия в системе здравоохранения, в которой доминируют мужчины», как отмечается в исследовании Дайан Э. Хоффман и Аниты Дж. Тарзиан «Девочка, которая кричала “больно!”». Хотя я и не могу сказать наверняка, как обсуждалась бы фибромиалгия, если бы она в первую очередь поражала мужчин, но подозреваю, что мы бы наблюдали за тем, как такие слова как «таинственный» и «неизвестный» пропадают из литературы, а вместо них появляются — пусть и предварительные — результаты проведенных исследований.

*

«Лекарство одобрено. А реальна ли болезнь?»

Так называлась статья о фибромиалгии в «Нью-Йорк таймс», опубликованная в тот год, когда мне поставили диагноз.

*

Подъезжая на велосипеде на прием к врачу в Форт-Грине, я ощущаю вибрации руля, от которых покалывают и немеют запястья и кисти. Обычная боль в плече и какая-то слабость в бедрах, но вести велосипед я могу. Стоит теплый зимний день 2008 года, а на моей шее шелковый шарф, чтобы защитить кожу от ветра.

Пристегиваю велосипед снаружи и захожу в маленький кабинет. Врач спрашивает о моей боли. Надавливает в 18 местах. В области спины, плеч, ног, рук, шеи. «Где болит». Уходит в другую комнату, «сейчас вернусь». Слышу жужжание принтера. Он возвращается с листом бумаги: на нем схематичное изображение тела с 18 чувствительными точками. Диагноз — фибромиалгия.

А я и не против. Большое облегчение, что у нее есть название. Я знаю истинное имя своей болезни — мое-тело-преследует-травма — так что не важно, каково официальное — главное, что оно есть. Обозначение. Слово, которым ее можно называть.

А позже, да, я делаю анализ крови. Ни болезни Лайма, ни волчанки, ни всего остального. Что подтверждает мой расплывчатый диагноз исключения. А я и не против.

*

Кстати, ответ на загадку Сфинги — человек. В младенчестве он ползает, в расцвете сил он ходит на двух ногах, а в старости — опирается на трость.

Хотя я и хожу на двух ногах, у меня есть знакомые некто, тоже с фибромиалгией, и они передвигаются в инвалидном кресле. Не знаю, сколько ног насчитала бы у них Сфинга.

Колоссальная разница между симптомами некто и моими собственными наводит меня на размышления об этой подозрительности, которая существует в отношении диагностики фибромиалгии. Несмотря на то, что я действительно верю, что постановка диагноза полезна — по крайней мере, в том ограниченном смысле, что важно назвать что-то, у чего нет названия, и тем самым придать ему легитимность, — это лишь отправная точка.

*

Вероятно, из-за своей двойственной идентичности — будучи одновременно и врачом, специализирующимся на фибромиалгии, и пациентом с ней — доктор Джиневра Липтан обладает необычайно тонким пониманием этого заболевания. Основанное на обобщении медицинских исследований и ее собственных клинических изысканий, объяснение Липтан не обременено сомнениями, которые мешают большинству остальных.

В книге «Разгадать фибромиалгию» она пишет: «В конечном итоге, все симптомы возникают из-за аномальной активации симпатической нервной системы “бей или беги”».

Следует цепная реакция:

«Подавляется глубокий сон, потому что мозг пытается оставаться начеку, чтобы защититься от опасности. Недостаток глубокого сна вызывает усталость и препятствует адекватному выделению гормона роста. Недостаток гормона роста нарушает нормальный процесс восстановления мышечной ткани и приводит к мышечным болям. Мышцы и окружающая их соединительная ткань хронически напряжены на случай угрозы и становятся болезненными. Болевые сигналы, поступающие от мышц в мозг, перегружают нервную систему, и, в конце концов, она становится гиперчувствительной к боли».

*

«Болезнь — это единственная форма “жизни”, возможная при капитализме».
                                     Социалистический коллектив пациентов

В 1970 году немецкая группа активистов под названием «Социалистический коллектив пациентов» признала капитализм первопричиной всех болезней. Таким образом, быть больным — совершать политический акт; эдакое пассивное сопротивление капитализму. Лозунг группы: «Превратите болезнь в оружие».

Перевод Валерии Лагуткиной, Андрея Сен-Сенькова


Выпускающая редакторка — Софья Суркова