Поэзия — никогда не компромисс. Поэзия — манифестация/трансляция видения, озарения, опыта. Компромисс поэзию превращает в слепое пророчество. 
    Сегодня поэзия «упражнения-в-ловкости» не имеет никакого смысла. Искусность ценна до тех пор, пока она служит акушеркой ясности, красоте, видению. Но стоит ей превратиться в самоцель, на свет с ее помощью рождается лишь словесная мастурбация. 
    Стихи, которые пишу я, затрагивают все аспекты живого существа, целой вселенной, в которой это существо пребывает. Я стремлюсь к повышению осознанности восприятия. Осознанности восприятия будь то раскалывающего небо полета птицы, или трудности и необходимости доверия, или желания, или страха осознанности. Через красоту, шок, смех я всегда устремлена к ясному взгляду, внутреннему и внешнему. 
    Это устремление требует честности поэт: ки перед собой и внутри стихотворения. Честность приносит радость и причиняет боль как поэт: кам, так и читатель: ницам. Два моих стихотворения, опубликованных маленькой книжкой, посвящены физической любви, заклинанию, признанию и принятию божественного в человеке, которое проявляется в физическом проявлении любви. Другими словами, тому, что просто приятно. Так приятно, что заставляет тебя выйти за рамки личного и разделить благодать вселенной. Такое простое и довольно очевидное утверждение, поэтически расширенное и проиллюстрированное, произвело необычайный фурор. Большая часть этого фурора была вызвана использованием одного слова из четырех букв англосаксонского происхождения (вместо его нежных эвфемизмов). 
    Так мы сталкиваемся с проблемой поэтического языка. Любой язык есть язык поэтический, и если требующегося поэт: ке слова не существует в известном ей языке — ее задача такое слово открыть. Единственной оговоркой этого условия является релевантность данного слова стихотворению. Судить об этом может лишь сам: а поэт: ка. 
    Подсказанные чувством страха эвфемизмы — договор с лицемерием, который тут же уничтожает стихотворение и в конечном итоге уничтожит поэт: ку. 
    Любая форма цензуры — мысленная, моральная, эмоциональная, физическая, исходящая изнутри или вторгающаяся извне, — препятствие на пути к осознанному восприятию себя. 
    Поэзия живет, потому что является медиумом видения и опыта. 
    Она не обязана быть удобной. 
    Не обязана быть безопасной. 
    Поэзия вышла за пределы учебных аудиторий на улицы и вызвала волну перекрестного опыления, многие плоды которого оказались жизнеспособными в обеих средах. Академия имела тенденцию порождать страх обидеть, страх возможности обидеть кого-либо. Видения затмевались, язык заглушался, вследствие чего стихотворение становилось всего навсего инструментом для литературных упражнений. 
    Уличная поэзия избегает ловушки страха, но в то же время может потерять ясность видения за счет часто присущей ей неумелости, неряшливости и неосведомленности об искусстве поэтического ремесла. 
    Поэзия сама по себе не нуждается в классификации и включении в одну из вышеперечисленных категорий. Она существует, не может существовать в компании цензуры. 
    Стоит поэт: ке подвергнуть себя цензуре, он: а перестанет использовать слова, которые, по ее мнению, являются наиболее подходящими, а значит — перестанет демонстрировать правду, какой он: а ее видит. Самоограничение распространяется на искусство, направление которого должно выходить за пределы мыслимого. Ни для поэзии, ни для пророчества препятствий не существует. По своей природе они разрушительны для всяческих барьеров; они всплески восприятия, линии, ведущие в бесконечность. Если поэт: ка лжет о своем видении, она лжет о себе и себе. Это и создает настоящий барьер. Когда поэт: ка из боязливых представлений о выгоде использует язык, отличный от того, который был бы идеален для стихотворения, он: а становится воплощением боязливой выгоды. 
    Когда кто-либо извне предпринимает попытку подвергнуть поэзию цензуре, прежде всего цензуре подвергается само признание правды, сама попытка приблизиться к откровению. 
    Когда общество начинает опасаться своих поэт: ок, прежде всего оно проявляет опасение к себе. Общество, остерегающееся себя, — лишь еще одно определение ада. Стихотворение, написанное и опубликованное, доступно всем, кто решает его прочесть. Это, я полагаю, предполагает единственную и важнейшую обязанность поэт: ки — представлять правду такой, какой она ей видится. Представлять правду так красиво, так удивительно, насколько это возможно; разжигать внутри себя чувство чуда так, чтобы оно разгорелось алхимией внутри языка (то есть стало поэзией). 
    Значительная часть читателей современной поэзии — молодые люди. Современный мир — мир сосуществования и осознания разностей и возможностей жизни и смерти. Когда идея о доступности выхода за рамки дозволенного стала общедоступной, мы узнали о возможности вселенной умереть. В другие эпохи молодость могла спокойно и чинно перекочевывать в старость. Тогда молодым людям была доступна привилегия не замечать проблемы человечества, закрывать глаза на отношения людей друг к другу. Сегодня дело обстоит иначе. Выборы, стоящие перед молодыми людьми, сложны и тяжелы. В восемнадцать лет юноши обязаны решить вступят ли они в ряды национального развлечения под названием «смерть». Многие из них вместо мира войны и отчаяния (которые предлагают им большинство старших), избирают другую дорогу: кто-то устремляется к наслаждению, кто-то — к просвещению и взаимопомощи. 
    Предстоит сделать трудный выбор. Избежать его невозможно. 
    Современную поэзию читают для наслаждения, понимания себя, иногда к ней обращаются за советом. Меньшее, что читатель: ницы поэзии ожидают от неё — правда. Компромисс в поэзии ради выгоды — кроткое убийство души. 

Сан-Франциско, 1967


Милена Степанян — литераторка, переводчица. Родилась в 2001 году в Московской области. Закончила филологический факультет РГГУ. Публиковалась в журналах «Флаги», «Всеализм», веб-зине «Хрупкость», переводила стих-я для русскоязычного номера альманаха [Транслит].

Ленор Кэндел — американская поэтка, представительница «бит-поколения». Родилась в Нью-Йорке в 1932 году. Авторка поэтических сборников An Exquisite Navel, A Passing Dragon, A Passing Dragon Seen Again, The Love Book и The Word Alchemy. Скончалась в 2009 году в Сан-Франциско. Является прототипом Романы Шварц, героини романа «Биг-Сур» Дж. Керуака.

Выпускающая редакторка — Софья Суркова