Donate
Society and Politics

Феминистские решения для прекращения войн_ы: введение

feminist.solutions.rus21/02/23 12:152.9K🔥

Война изучается в ряде академических областей и комментируется бесчисленным количеством экспертов и аналитиков в области политики. Что объединяет большую часть этих исследований, так это то, что они основываются на убеждении, что война — это неотъемлемая и неизбежная часть отношений между странами. Цели многих исследований войн, по-видимому, заключаются в том, чтобы предсказать, количественно оценить последствия и затраты, тщательно изучить и улучшить военную стратегию, а также измерить, насколько изменится расстановка сил. Мы считаем такой подход к изучению войны проблемным, приводящим к серьезным пагубным последствиям. Наша позиция такова: если исследование войны не ставит под сомнение ее полезность и не содержит однозначных призывов к локализации и прекращению войн, то такая работа, напротив, вполне может, и действительно укрепляет представление о милитаристском решении проблем как нормальной части общественной и политической жизни.

Наше решение этой проблемы состоит в том, чтобы привлечь экспертов со всего мира для поиска феминистских решений для прекращения войны. Собрав в этой книге инструменты переосмысления войны, мы надеемся представить мир без неё. Мы фокусируемся именно на феминистских решениях, потому что, опираясь на работу белл хукс, мы смотрим на войну как на одну большую ошибку единой системы, сформированной патриархатом, милитаризмом, белым превосходством (white supremacy) и капитализмом. Именно поэтому здесь необходимы феминистские решения, которые признают комплексность проблемы и устраняют ее.

Эта книга началась с желания посмотреть на многосоставность войны с надеждой на то, что возможно сосуществовать в мире. После более десяти лет преподавания и исследования войны и безопасности я (Меган) почувствовала необходимость перестроить работу и попробовать разные подходы к изучению войны, чтобы не перегружать себя и своих студентов. Когда мы обсуждали такие вещи, как изнасилования на войне, я каждый раз видела, что студенты почти физически откидывались на спинку стула — настолько ошеломительными для них были масштабы проблем и отсутствие каких-либо способов их преодоления.

В 2018 году я провела небольшой семинар под названием «Феминистские способы прекратить войну» и курс для студентов постарше с таким же названием. Суть была в том, чтобы в анализе войны сосредоточиться на феминистских подходах. Для нас было важно, признавая сложность проблемы, не идти по пути упрощения или додумывания, а удерживать фокус на конкретных решениях. Студенты и ученые, похоже, восприняли этот подход, и диалог, возникший на семинаре, продолжился. В 2019 году мы (Николь и Меган) начали работать вместе, объединенные нескрываемым желанием поднимать дискуссии о прекращении войн. Книга — это результат нашей работы.

В то же время книгу породили время и обстоятельства, в которых она создавалась. В мировой политике не бывает полного затишья, но то время, когда мы писали и редактировали эту книгу, уже не раз называли «историческим » и «беспрецендентным». Когда авторы заканчивали свои главы, обширные участки австралийской земли были опустошены лесными пожарами, воздух в большинстве крупных городов стал токсичным, из–за чего 18 000 австралийцев были вынуждены мигрировать, а около полумиллиарда животных погибло.

Всемирная организация здравоохранения объявила глобальную пандемию, поскольку «коронавирус» SARS-COV-2 быстро распространился по всему миру, что привело (на момент написания) к смерти почти 2 миллионов человек. Вирус обнажил глобальный масштаб расизма и неравенства, мир столкнулся с последствиями недостаточного финансирования социальных и медицинских служб, а в маргинализированных и небелых сообществах вероятность фатального исхода оказалась выше.

В то время как вирус быстро распространялся по всему миру, в Соединенных Штатах Джордж Флойд, невооруженный темнокожий мужчина, был задушен четырьмя полицейскими в Миннеаполисе, штат Миннесота, что вызвало внутренние и международные протесты, многие из которых были жестоко подавлены. Black Lives Matter и другие антирасистские движения подняли на повестку убийства и жестокость полиции по отношению к темнокожим мужчинам и женщинам в США и Канаде, включая недавние смерти Режиса Корчински-Паке, Бреонны Тейлор и Родни Леви. Подобные насильственные действия в прошлом году применяли против мирных жителей на антиавторитарных митингах в Гонконге, Алжире, Ираке, Боливии, Индии, Никарагуа и России. Всплыли подробности об убийствах афганских мирных жителей австралийскими солдатами. Армия и вооруженные полицейские противостояли гражданскому населению по всему миру, а миллиарды направлялись в военные бюджеты, даже во время пандемии, когда гражданские лица остро нуждались в адекватной медицинской помощи. Фотографии в СМИ показывают, что медсестры по всему миру работают в мешках для мусора в качестве средств индивидуальной защиты и маски для лица, которые они повторно использовали или купили сами, в то время как военные и полицейские появляются на гражданских протестах с противогазами и щитами.

Как редактор_ки, мы понимаем, что эти события неизбежно повлияли на то, почему и как мы писали эту книгу. Также мы осознаем, что мы проживали эти обстоятельства и были их свидетель_ницами, находясь в привилегированном положении.

Мы редактировали эту книгу, руководствуясь феминистскими представлениями о том, что такое этика и политика. Учитывая глобальные обстоятельства, мы знали, что автор_ки писали главы книги, попутно сталкиваясь с многочисленными трудностями, включая заботу и беспокойство о близких, домашнее обучение детей, болезни и безработицу. Феминистское понимание этики требовало от нас признать эти обстоятельства и скорректировать нашу редакционную практику, которая включала регулярную сверку с автор_ками, перенос сроков и предложение различных видов поддержки, чтобы главы не были дополнительным бременем в и без того напряженное время. Мы постарались сделать так, чтобы процесс написания этой книги даже в свете пандемии был вдохновляющим и поддерживающим.

Во многих беседах, которые у нас были за это время, автор_ки говорили о том, как вдохновляет их эта работа, и что в нынешнем контексте смелые феминистские решения для прекращения войны кажутся более важными, чем когда-либо. Мы тоже так считаем. Хотя эта книга была написана во времена глобальной нестабильности и неопределенности, в ее основе лежит надежда. Мы стремимся отважно смотреть на мир и не только критиковать то, что есть, но и предлагать то, что могло бы быть. Эта книга предлагает пути к более мирному и справедливому сосуществованию. Мы говорим о способах (в широком смысле слова) прекратить войны и обеспечить прочный мир. Эта книга предлагает переосмыслить понятия «война», «мир». Она написана для того, чтобы задуматься о возможности жизни без войн и политического насилия, а также рассмотреть несколько возможных путей к этому.

Эта книга не опирается на какое-то одно образцовое определение феминизма. Мы используем понятие «феминизм» не только для критики мейнстримного подхода к исследованиям войн, описания войны и политического насилия. Проще говоря, эта книга не обещает наступление мира, если мы просто «добавим» женщин. Вместо этого в каждой главе автор_ки опираются на опыт и знания, чтобы предложить свой подход к прекращению войны и политического насилия. Эти решения включают экономическую реструктуризацию, запрет на вооружение, внимание к способу познания коренных народов, различные подходы к сохранению памяти о войне, а также включение голосов самых разных людей в поиске стратегий прекращения войн. Эта задача нуждается в многосоставном сложном подходе, и предложенные в этой книге решения принимают этот вызов.

В дополнение к решению основной задачи «Как мы можем положить конец войне?», в книгу включены ответы на некоторые другие вопросы. Как нам рассказывать о войне, чтобы увековечить эту память и предотвратить новую войну? Чему мы можем научиться у феминистского активизма и теории для предотвращения войн и насилия в будущем? Какие есть препятствия на этом пути, и какие есть доказательства эффективности феминистской работы в устранении или преодолении этих препятствий?

В этом введении мы не делаем подробное резюме каждой из глав. Было бы трудно кратко изложить столь содержательные тексты, и поэтому мы хотим, чтобы автор_ки говорили сами за себя. В оставшейся части этого введения мы очертим те определения понятий «феминизм», «завершение», «война» и «решение», которые определяли наш подход как редактор_ок. Мы также подчеркиваем, что автор_ки предлагают свое понимание и теоретизирование этих же концепций. Мы призываем читателей познакомиться с разнообразными теориями, определениями и подходами, предлагаемыми в следующих главах, и рассмотреть способы, в которых эти решения могут быть взаимодополняющими, частично совпадающими или же противоположными одно другому.

Что мы подразумеваем под словами «феминистский подход»?

Феминистки уже долго размышляют о том, как связаны гендер и война и как властные отношения воспроизводятся посредством войны. Они также изучили, насколько последствия войны определяются для разных людей в зависимости от их гендера, расы или класса. То, как люди переживают войну, могут ли они поддерживать её или выступать против; кому удается выжить и процветать в «послевоенный» период, — все эти обстоятельства определяются названными факторами наравне с местом проживания. Автор_ки книги, которую вы держите в руках, предлагают решения, основанные на ряде феминистских, квир-, постколониальных теорий, и теорий коренных народов. Хотя мы признаем и ценим различные понимания феминизма, предложенные автор_ками этой книги, важно прояснить генеалогию нашего подхода к феминизму, которым мы руководствовались при составлении книги.

Мы опираемся на определение, данное белл хукс, и ее подход к рассмотрению связей между патриархатом, белым превосходством, капитализмом и милитаризмом. белл хукс описывает феминизм как «движение за прекращение сексизма, сексистской эксплуатации и угнетения» (2014, 1). На протяжении всей своей работы она обсуждает «капиталистический патриархат сторонников превосходства белой расы» и использует это выражение, «чтобы постоянно напоминать нам о взаимосвязанных системах господства, которые определяют нашу реальность» (1997, 7). Для хукс изучать милитаризм в отрыве от патриархата, расизма и капитализма — совершенно бесполезно, потому что все они «функционируют одновременно» (1997, 7). Такой подход близок и Кэрол П. Крист, которая рассматривает патриархат как «целостную систему, созданную на пересечении контроля над женщинами, частной собственности и войны, которая легитимирует насилие, завоевания, изнасилования, грабежи, эксплуатацию ресурсов и захват рабов» (Christ 2016, 216). Точно так же Йохан Галтунг заявил, что «освобождение всех угнетенных народов требует разрушения политико-экономических систем капитализма и империализма, а также патриархата» (цит. по Combahee River Collective 1977). Вместо того чтобы рассматривать войну как ограниченное политическое событие, которое можно наблюдать, предсказывать и изучать изолированно, эти подходы помещают войну в сложную систему патриархата, белого превосходства, капитализма и милитаризма.

Такое понимание феминизма и требование учитывать взаимосвязанность форм угнетения вынуждают уйти от иллюзии, будто бы простое подключение женщин к исследованиям, анализу войны или участию в ней обязательно приведет к миру. Мы не верим, что этого достаточно для того, чтобы разрушить взаимосвязанные системы угнетения и эксплуатации, которые веками порождают вооруженные конфликты и войны. Женщины тоже поддерживают милитаризм и войну, но способы, которыми они извлекают из этого выгоду, некоторые феминистские исследовательницы не признают или не учитывают. Предположение о том, что наем женщин в армию или их привлечение к решению внешнеполитических вопросов автоматически приведет к миру, не только укрепляет стереотип о том, что «женщины по природе миролюбивы», но еще и маскирует то, как женщины укрепляют существующие формы милитаризма. Опять же, мы обращаемся к хукс, которая оспаривает предположение, что женщины не обладают агентностью и, следовательно, миролюбивы по своей сути:

Сексистская оптика сводит женщину до объекта. Вместо того, чтобы видеть в нас рабочих и активисток, которые, как и мужчины, совершают политический выбор, нас воспринимают как пассивных наблюдательниц, которые не оказывают активную поддержку системе ценностей, в которой насилие и власть одобряются как эффективные инструменты принуждения и контроля, и самому обществу, системы ценностей которого защищают и поощряют войну. (1995, 60)

Мы считаем, что феминистские решения по прекращению войны должны учитывать то, как женщины, особенно белые женщины, занимающие руководящие должности, извлекают выгоду из войны, империализма и милитаризма.

Так же, как было бы упрощением предполагать, что «добавление большего количества женщин» приведет к миру, мы не предполагаем, что мужчины являются единственным источником войны и милитаризма. В то время как многие военные действия и практики возглавляются мужчинами, мы согласны с хукс в том, что:

Не все мужчины воспевают войну, что не все мужчины, сражающиеся на войнах, обязательно верят в то, что это справедливо. Мы не считаем, что мужчины склонны к убийствам по своей природе, или что милитаризм — единственный способ обеспечения безопасности (хукс 1995, 59).

Феминистские решения по прекращению войны должны учитывать то, как война и милитаризм создают условия, в которых некоторые мужчины, особенно небелые, воспринимаются как постоянный источник опасности, а их смерть — как неизбежные и досадные «сопутствующие потери» миротворческих операций.

Если мы войдем за пределы представления о войне как «мужской» и решаемой «по большей части женщинами», то нам откроется широкое поле разнообразных, сложных, однако, обнадеживающих подходов. Если понимать войну как практику, укорененную в патриархате, белом превосходстве, капитализме и милитаризме, то и для прекращения войны потребуются комплексные решения. Прежде всего, придется поставить под сомнение неизбежность и полезность войн, а также принять, что война является продолжением повседневных форм насилия, которые в обществе воспринимаются как норма. хукс ясно дает понять, что ее подход к феминизму требует радикального переосмысления и радикальных решений для прекращения войны и милитаризма: «Чтобы бороться с милитаризмом, мы должны сопротивляться тому, что навязывают нашим детям. Их учат пассивному принятию насилия в повседневной жизни; тому, что насилие можно устранить новым насилием…» (1995, 63).

Кроме того, сопротивление войне — это не просто осуждение военных операций. Нам придется осознать, как именно мы соучаствуем в глобальных практиках, укрепляющих милитаризм, капитализм и колониализм. Например, белые буржуазные женщины в Соединенных Штатах часто извлекают выгоду из империалистического завоевания, пользуясь легкодоступностью товаров массового потребления. Чтобы положить конец милитаризму, необходимо изучить наши модели потребления, а затем активно работать над перераспределением богатства. Исследование Синтии Энло (2004) о том, откуда берется дешевая рабочая сила и почему кроссовки — продукт милитаризации, напоминает нам, что капитализм, империализм и милитаризм работают в связке даже за пределами пространств, которые мы считаем зонами боевых действий.

Женщины, выступающие против милитаризма, должны быть готовы отказаться от любой поддержки войны, «которая начинается с того, как мы мыслим; им придется поменять пассивное принятие насилия как средства социального контроля на активное сопротивление» (хукс 1995, 63–4).

Читая эту книгу, мы призываем читатель_ниц рассмотреть различные подходы к феминизму, представленные в этой книге. Например, в третьей главе исследовательница и активистка Сараи Аарони отмечает как сильные, так и слабые стороны феминистского пацифистского активизма. Аарони проводит различие между «женской политикой» и «феминистской политикой», объясняя, что женщинам не присуща «мирная» природа, которая побуждала бы их к действиям. Вернее говорить о том, что контекст повлиял на желание женщин искать политику, ориентированную на мир. Аарони пишет, что разногласия и неудачи могут быть продуктивными, и показывает, что женщины способны создавать пространства для поддержки самих себя и окружающих параллельно с борьбой за мир. Во второй главе Хайди Хадсон соединяет феминистскую этику заботы с феминизмом, вдохновленным африканским племенем убунту, чтобы отстаивать модель коллективной ответственности за войну. Вместо того, чтобы подчеркивать гендерные роли или упрощать философию убунту, Хадсон демонстрирует, как взаимная ответственность является практикой для всех гендеров в создании условий для мира и прекращения конфликтов.

Для некоторых автор_ок ценность или роль феминизма ставится под сомнение в их решениях по прекращению войны. Например, первая глава начинается с видения войны и мира коренными народами в образе женщины-вирадьюри. Она бросает вызов будущим захватчикам и самой идее о неизбежности колониального господства. Джесс Расс-Смит рассматривает знания коренных народов как космологию, а не как «инструмент» или «оптику» для поверхностного взаимодействия западных феминисток. Эда Гюнайдин предлагает еще один вызов западному феминизму в пятой главе, где она исследует джинеологическую теорию и практику, реализованную курдскими женскими освободительными движениями. Гюнайдин утверждает, что курдские женщины исповедуют феминизм, который радикально отличается от западного феминизма акцентом на анархистские и антикапиталистические идеалы. В шестой главе Кай Уилкинсон признает противоречия между квир- и феминистской теориями, и предлагает квир-анализ методов обеспечения безопасности. Опираясь на примеры, Уилкинсон показывает, как квир-представления о безопасности взламывают образ о таких «безопасных» повседневных пространствах, как пограничные переходы, общественные туалеты и спальни.

Что мы подразумеваем под «войной»?

Точно так же, как главы не предлагают единого определения феминизма, они также не предлагают единой концепции того, что представляют собой «война» или «мир». Как редактор_ки, мы стремимся выявить стереотипные убеждения, которые сохраняются во многих западных обществах. В том числе, что война — это неизбежное, временное и необходимое политическое событие. Задумайтесь о работе таких мифов, как этот. Мы отвергаем общепринятые представления о войне, в том числе представление о войне как об одном из политических инструментов. Мы сомневаемся в том, что война необходима, священна и полезна. Мы отвергаем представление о том, что война — это всегда крайняя, но вынужденная мера, и что все остальные уже были испробованы. В своем понимании войны как сложного и обширного политического процесса мы опираемся на подход Каролин Нордстром (2004), а именно на ее концепцию «точек схода» (vanishing points). Она определяет точки схода как «точки, где нормативное (то, что должно быть) пересекается с реальностью (то, что есть на самом деле)». Далее она утверждает, что исследования войны должны освещать это пересечение с обеих сторон: общественные идеалы и то, в каких реалиях живут люди на самом деле, независимо от того, насколько это идет вразрез с нашими законами и ценностями. По факту, в исследованиях часто рассматривают только одну часть пересечения так, как будто реальность полностью соответствует нормативному. Все остальное игнорируется и оказывается невидимым для формального анализа. (Nordstrom 2004, 163).

Точки схода могут снова стать видимыми, когда мы исследуем мифы о войне. Эти мифы можно разрушить, задавая вопросы, собирая разнообразный опыт о войне и давая новые определения войне и насилию, учитывающие их сложность.

Опираясь на Нордстрем и хукс, мы определяем войну как комплекс нерешенных проблем, порожденных патриархатом, милитаризмом, капитализмом и белым превосходством. Война — это одна огромная ошибка, потому что она редко приводит к политическому результату, ради которого была затеяна, а ее последствия длительны и бесконечно разрушительны. Потому что война — это не тщательно рассчитанный шаг и крайняя мера, а результат поспешных и реакционных действий. Война — это карьерная лестница, многомиллиардная индустрия и бесконечная череда сменяющихся правлений. Война — это всестороннее нарушение этических и моральных обязательств людей друг перед другом. Это неспособность найти политические решения, которые повысили бы способность людей не только выживать, но также защищать и уважать среду, в которой они сосуществуют с другими видами животных. Таким образом, война — это целый комплекс проблем, и каждый подход к тому, как ее остановить, должен признавать и учитывать эту сложность.

Помимо того, что мы говорим о комплексности войны и о развенчании существующих мифов, связанных с ней, мы также считаем несостоятельной идею о том, что гражданские лица должны оказывать безусловную поддержку солдатам в обмен на то, чтобы ничего не знать о том, что совершается от их имени на войне. Большинство граждан западных стран действительно могут не знать подробностей военных действий и оккупаций за границей, но в зоне боевых действий тоже оказываются гражданские лица. Они видят войну, знают ее, и их личный опыт имеет большое значение. Когда к войне относятся как к политической операции, возглавляемой вооруженными силами, опыт солдат становится магистральным для понимания войны. Кроме того, общественность считает опыт солдат «запретным» и личным, в основном из–за гендерных норм. «Хорошие солдаты» представляют собой стоических гипермаскулинных героев, которые должны хранить свои истории и травмы глубоко внутри. В то же время гражданские переживания войны и отсутствия безопасности часто представляются как байки или следствие военного времени, а не как достоверное описание войны. Мы отвергаем идею о том, что индивидуальный опыт войны — это просто занимательные истории, которые должны быть заменены данными о жертвах среди гражданского населения, военных бюджетах и статистике.

Личный опыт и контекст имеют значение

Способы прекращения войны должны учитывать личные нарративы, чтобы не забывать о сложностях войны и в полной мере признавать ценность военного опыта. В таком случае подходы будут радикально отличаться от нынешних военных стратегий. У них в приоритете стоят расплывчатые технократические стратегии, основанные на принудительной лояльности населения, балансе сил, стратегической обороне и на неминуемом уничтожении друг друга. Такие стратегии только поддерживают войну; они не останавливают войну и не занимаются поиском путей к миру. Мы хотим, чтобы вы, читая эту книгу, задумались о том, на что может повлиять восприятие войны как целого комплекса проблем. Разметьте для себя карту разнообразных определений войны, которые вы встретите в этой книге. Например, в седьмой главе Рэй Ачесон, посвященной тому, как война, сосредоточенная вокруг производства ядерного оружия, является вездесущей и выражается в метафорическом и физическом насилии.

Ядерная война — это не только выпущенные друг в друга ракеты, но и конфликт авторитетов: чьи знания и опыт имеют больший вес в переговорах. Ачесон объясняет, что нынешние патриархальные, капиталистические, милитаристские и колониалистские системы поддерживаются дискурсом о ядерном оружии. В первой главе Джесс Расс-Смит сосредотачивается на «Внутренней войне» (war on Country), долгосрочном политическом проекте колонизации и уничтожения коренных народов, их способов существования и мышления. Предлагаемая ею концепция разрушает привычное понимание войны как борьбы между двумя равными институтами, и помогает нам понять, каким образом жизнь коренных народов оказалась под военным контролем. Против коренных народов война идет без передышек и ослаблений. Для многих общин она переходит в формы повседневного насилия. В восьмой главе Иоланда Бука также рассматривает войну и интервенцию как продолжение колониального и имперского насилия. Опираясь на «Черный феминизм» и антиколониальную теорию, она предлагает читательни_цам «представить себе мир, который учитывает ценность жизни не белого человека», и утверждает, что признание опыта небелых людей, особенно женщин, подрывает само основание аргументации, оправдывающей войну и вооруженную интервенцию.

Что мы подразумеваем под «окончанием» войны?

Феминистки уже давно критикуют представление о войне, как о чем-то «временном», и сомневаются в том, что то, что происходит после окончания военных действий, можно назвать миром. Чтобы остановить войны, которые мы понимаем как сложный комплекс проблем, потребуется выйти за «официальные» границы боевых действий и учесть, наконец, то, как насилие проникает в повседневную жизнь. Чтобы остановить войну, нам придется посмотреть на то, что оставляет после себя насилие и как можно двигаться вперед, несмотря на его последствия. В девятой главе Сертан Сарал рассматривает способы увековечения памяти об окончании войн, а также изучает способы, с помощью которых мемориалы романтизируют военные периоды, одновременно стирая память о колониальном насилии в месте установки мемориал. В десятой главе Роксани Кристалли рассматривает опыт бывших женщин-солдат в Колумбии и те проблемы, с которыми они сталкиваются в «мирное время». Для многих из ее собеседниц война не была травмирующим опытом (black box experience), а, напротив, наполняла жизнь смыслом, выступала ориентиром и помогала создать дружественные связи. Она рассматривает последствия «прекращения» войны для этих женщин. Идея о мире без войны может быть воплощена целым рядом радикально различных способов организации общества. Вместо того чтобы разрабатывать стратегию прекращения официальных войн, в одиннадацатой главе Кейна Йошида предлагает жизнь в гармонии с природой в качестве решения. Йошида предполагает, что разрушение природы является первопричиной и катализатором многих войн; поэтому, чтобы положить конец войне, мы должны положить конец экологическому господству и разрушению природы и переосмыслить наше отношение к земле, лесам, рекам и океанам. В главе двенадцать Кэрол Кон и Клэр Дункансон поднимают вопрос о том, как же мы сможем прекратить войны, не имея глобального плана устойчивого экономического развития.

Похоже, все автор_ки статей сходятся в том, что для прекращения войн придется поставить под сомнение и демонтировать многочисленные иерархии. Еще одна сквозная тема всех глав — практики и этика заботы как центральные элементы человеческого опыта. Эти главы говорят о взаимозависимости людей друг от друга, от нечеловеческих акторов и среды, оставляя далеко позади пресную неолиберальную идею «жизни для себя» и устойчивое убеждение в том, что люди рациональные, корыстные и индивидуалистические существа.

Эта книга ставит наши отношения друг с другом, с окружающей средой и с нашим будущим в прямую зависимость от того, насколько серьезно мы относимся к практикам заботы, насколько мы усердны в построении справедливого общества — если мы стремимся навсегда положить конец войне. Прекращение войны — сложная задача, для решения которой необходима надежда. Надежда радикальна. Она зовет, признавая насилие и угнетение, и взять на себя ответственность за то, чтобы полностью это изменить. Мы надеемся, что следующие главы станут для вас вызовом и вдохновением к действию. Мы надеемся, что вы ощутите те же радость и надежду, которые чувствовали мы, читая эти блестящие статьи.

Список источников

Автор_ки: Меган Маккензи и Николь Вегнер
Перевод: анонимная переводчи_ца
Редактура: анонимная редактор_ка, крошка кэти, Ира-Вета Шелехзе
Иллюстрация: валто

Пишите нам на feminist.solutions.rus@protonmail.com

Ксения Калаидзиду
Pavel Ovchinnikov
Comment
Share

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About