Войну изучают в ряде академических областей, её комментирует бесчисленное множество экспертов и аналитиков в сфере политики. Бо́льшую часть этих исследований объединяет то, что они основываются на убеждении, что война — это неотъемлемая и неизбежная часть отношений между странами. Цели многих исследований войн, по-видимому, заключаются в том, чтобы предсказать, количественно оценить последствия и затраты, тщательно изучить и улучшить военную стратегию, а также измерить, насколько изменится расстановка сил. Мы считаем такой подход к изучению войны проблемным, приводящим к серьёзным пагубным последствиям. Наша позиция такова: если исследование войны не ставит под сомнение её полезность и не содержит однозначных призывов к локализации и прекращению войн, то такая работа, напротив, укрепляет представление о милитаристском решении проблем как нормальной части общественной и политической жизни.

Мы считаем, что решить эту проблему можно с помощью привлечения эксперто:к со всего мира, которые займутся поиском феминистских решений для прекращения войны. Собрав в этой книге инструменты переосмысления войны, мы надеемся представить мир без неё. Мы фокусируемся именно на феминистских решениях, потому что, опираясь на работу белл хукс, мы смотрим на войну как на одну большую ошибку единой системы, сформированной патриархатом, милитаризмом, белым превосходством и капитализмом. Именно поэтому здесь необходимы феминистские решения, которые признаю́т комплексность проблемы и устраняют её.

Эта книга родилась из желания посмотреть на многосоставность войны с надеждой на то, что возможно сосуществовать в мире. После более десяти лет преподавания и исследования войны и безопасности я (Меган) почувствовала необходимость перестроить работу и попробовать разные подходы к изучению войны, чтобы не перегружать себя и своих студентов. Всякий раз, когда мы обсуждали со студентами такие вещи, как изнасилования на войне, я видела, что они практически физически отстранялись, откидываясь на спинку стула — настолько ошеломительными для них были масштабы проблем и отсутствие каких-либо способов их преодоления.

В 2018 году я провела небольшой семинар под названием «Феминистские решения для прекращения войны» и курс для студентов постарше с таким же названием. Суть была в том, чтобы в анализе войны сосредоточиться на феминистских подходах. Для нас было важно, признавая сложность проблемы, не идти по пути упрощения или додумывания, а удерживать фокус на конкретных решениях. Студенты и учёные, похоже, поддержали этот подход, и диалог, возникший на семинаре, продолжился. В 2019 году мы (Николь и Меган) начали работать вместе, объединённые неудержимым желанием инициировать дискуссии о прекращении войн. Эта книга — результат нашей работы.

Вместе с тем эту книгу породили время и обстоятельства, в которых она создавалась. В мировой политике не бывает полного затишья, но тот период, когда мы писали и редактировали наш сборник, уже не раз называли «историческим» и «беспрецедентным». Когда автор:ки заканчивали свои главы, обширные участки австралийской земли опустошались лесными пожарами, воздух в большинстве крупных городов стал токсичным, из–за чего 18 000 австралийцев были вынуждены переселиться, а около полумиллиарда животных погибло.

Всемирная организация здравоохранения объявила глобальную пандемию, поскольку «коронавирус» SARS-COV-2 стремительно распространился по всему миру, что привело (на момент написания) к смерти почти двух миллионов человек. Вирус обнажил глобальный масштаб расизма и неравенства, мир столкнулся с последствиями недостаточного финансирования социальных и медицинских служб, с более высокой вероятностью летального исхода в маргинализированных и небелых сообществах.

В то время как вирус стремительно распространялся по миру, в Миннеаполисе (штат Миннесота, США) четыре полицейских задушили Джорджа Флойда, невооружённого Чёрного мужчину, что вызвало внутренние и международные протесты, многие из которых были жестоко подавлены. «Чёрные жизни имеют значение» (Black Lives Matter) и другие антирасистские движения подсветили традицию убийств и жестокости полиции по отношению к Чёрным мужчинам и женщинам в США и Канаде, включая недавние смерти Режиса Корчински-Паке, Бреонны Тейлор и Родни Леви. Подобные насильственные действия в прошлом году применяли против мирных жителей на антиправительственных митингах в Гонконге, Алжире, Ираке, Боливии, Индии, Никарагуа и России. Всплыли подробности убийств афганских мирных жителей австралийскими солдатами. Армия и вооружённые полицейские противостояли гражданскому населению по всему миру, а миллиарды долларов направлялись в военные бюджеты, даже во время пандемии, когда гражданские лица остро нуждались в адекватной медицинской помощи. На фотографиях в СМИ мы видели, как медсёстры по всему миру работали в мешках для мусора вместо средств индивидуальной защиты и в масках, которые они повторно использовали или купили сами, пока военные и полицейские появлялись на гражданских протестах с противогазами и щитами.

Как редакторки мы понимаем, что эти события неизбежно повлияли на то, почему и как мы писали эту книгу. Также мы осознаём, что мы проживали эти обстоятельства и были их свидетельницами, находясь в привилегированном положении.

Мы редактировали эту книгу, руководствуясь феминистскими представлениями о том, что такое этика и политика. Учитывая глобальные обстоятельства, мы знали, что автор:ки писали главы книги, попутно сталкиваясь с многочисленными трудностями, включая заботу и беспокойство о близких, домашнее обучение детей, болезни и безработицу. Феминистское понимание этики требовало от нас учесть эти обстоятельства и скорректировать нашу редакционную практику, которая включала регулярную сверку с автор:ками, перенос сроков и предложение различных видов поддержки, чтобы главы не были дополнительным бременем в и без того напряжённое время. Мы постарались сделать так, чтобы процесс написания этой книги даже в свете пандемии был вдохновляющим и поддерживающим.

Во многих беседах, которые у нас были за это время, автор:ки говорили, как вдохновляет их эта работа, и что в нынешнем контексте смелые феминистские решения для прекращения войны кажутся более важными, чем когда-либо. Мы тоже так считаем. Хотя эта книга писалась во времена глобальной нестабильности и неопределённости, в её основе лежит надежда. Мы стремимся отважно смотреть на мир и не только критиковать статус-кво, но и предлагать, каким будущее могло бы быть. Эта книга предлагает пути к более мирному и справедливому сосуществованию. Мы говорим о способах (в широком смысле слова) прекратить войны и обеспечить устойчивый мир. Задача этой книги — вдохновить читатель:ниц задуматься о возможности жизни без войн и политического насилия, а также рассмотреть несколько возможных путей к этому. Она также приглашает переосмыслить, из чего состоят война и мир и как мы можем достичь последнего.

Эта книга не опирается на какое-то одно образцовое определение феминизма. Мы также не используем понятие «феминизм» исключительно для критики мейнстримного подхода к исследованиям и описаниям войн и случаев политического насилия. Проще говоря, эта книга не обещает наступление мира, если мы просто «добавим» женщин. Вместо этого в каждой главе автор:ки опираются на собственный опыт и знания, стремясь предложить уникальный подход к прекращению войны и политического насилия. Эти решения предусматривают экономическую реструктуризацию, отказ от вооружения, внимание к способам познания коренных народов, различные подходы к сохранению памяти о войне, а также включение голосов самых разных людей в поиски стратегий прекращения войн. Для прекращения войны необходимо бросить вызов многосоставным структурам, и предложенные в этой книге решения этот вызов принимают.

В дополнение к решению основной задачи — «Как мы можем положить конец войне?» — эта книга включает ответы на некоторые другие вопросы. Как наши способы повествования о войне способствуют её продолжению или предотвращению? Чему мы можем научиться у феминистской теории и практики для предотвращения войн и насилия в будущем? Какие препятствия стоят на этом пути? И какие есть доказательства эффективности феминистской работы в устранении или преодолении этих препятствий?

В этом введении мы не делаем подробное резюме каждой из глав. Было бы трудно кратко изложить столь содержательные тексты, и поэтому мы хотим, чтобы автор:ки говорили сами за себя. В оставшейся части этого введения мы очертим те определения понятий «феминизм», «прекращение», «война» и «решение», которые определяли наш редакторский подход. Мы также подчёркиваем, что автор:ки предлагают своё понимание и теоретизирование этих же концепций. Мы призываем читатель:ниц познакомиться с разнообразными теориями, определениями и подходами, предлагаемыми в следующих главах, и рассмотреть, как эти решения могут быть взаимодополняющими, частично совпадающими или же противоположными.

что мы подразумеваем под словом «феминистский»?

Феминистки уже долго размышляют, как связаны гендер и война и как властные отношения воспроизводятся посредством войны. Они также изучают, как гендер, раса и класс влияют на последствия войны, которые глубоко проникают в так называемые «послевоенные периоды». Как люди переживают войну; поддерживают они её или выступают против; кому удаётся выжить и преуспевать в «послевоенный» период, — все эти обстоятельства определяются вышеназванными факторами, а также местом проживания. Автор:ки книги, которую вы держите в руках, предлагают решения, основанные на ряде феминистских, квир-, постколониальных теорий и знаниях коренных народов. Хотя мы признаём и ценим разнообразные понимания феминизма, предложенные автор:ками этой книги, важно прояснить тот подход к феминизму, которым мы руководствовались при составлении сборника.

Мы опираемся на определение, данное белл хукс, и её подход к рассмотрению связей между патриархатом, белым превосходством, капитализмом и милитаризмом. белл хукс описывает феминизм как «движение за прекращение сексизма, сексистской эксплуатации и угнетения» (2014, 1). Во всех своих работах она рассматривает «капиталистический патриархат сторонников белого превосходства» и использует это выражение, «чтобы постоянно напоминать нам о взаимосвязанных системах господства, которые определяют нашу реальность» (1997, 7). Для хукс изучать милитаризм в отрыве от патриархата, расизма и капитализма — совершенно бесполезно, потому что все они «функционируют одновременно» (1997, 7). Такой подход близок и Кэрол П. Крист, которая рассматривает патриархат как «целостную систему, созданную на пересечении контроля над женщинами, частной собственности и войны, которая позволяет и прославляет насилие, завоевания, изнасилования, грабежи, эксплуатацию ресурсов и захват рабов» (Christ, 2016, 216). Точно так же Йохан Галтунг заявлял*, что «освобождение всех угнетённых народов требует разрушения политико-экономических систем капитализма и империализма, а также патриархата» (цитируется в Коллектив реки Комбахи, 2022). Вместо того чтобы рассматривать войну как ограниченное политическое событие, которое можно наблюдать, предсказывать и изучать изолированно, эти подходы помещают войну в сложную систему из патриархата, белого превосходства, капитализма и милитаризма.

* Редактор:ка перевода не нашли ссылку на Галтунга в данном манифесте. Возможно, его авторки имели в виду, что эта мысль похожа на идею Йохана Галтунга о «позитивном мире». — Прим. ред.

Такое понимание феминизма и требование учитывать взаимосвязанность форм угнетения вынуждают уйти от иллюзии, будто бы простое подключение женщин к исследованиям, анализу войны или участию в ней обязательно приведёт к миру. Мы не верим, что этого достаточно для разрушения переплетённых систем угнетения и эксплуатации, которые веками порождают вооружённые конфликты и войны. Женщины тоже поддерживают милитаризм и войну и извлекают из них выгоду, но некоторые феминистские исследовательницы этого не признают или не учитывают. Предположение, что избрание бо́льшего количества женщин на руководящие государственные посты, их призыв в армию или привлечение к решению внешнеполитических вопросов автоматически приведёт к миру, не только укрепляет стереотип, что «женщины по природе миролюбивы», но ещё и маскирует вклад женщин в укрепление существующих форм войны и милитаризма. Опять же, мы обращаемся к хукс, которая оспаривает предположение, что женщины не обладают агентностью и, следовательно, миролюбивы по своей сути:

Сексистская оптика сводит женщину до объекта. Нас изображают не как тружениц и активисток, которые, как и мужчины, принимают политические решения, а как пассивных наблюдательниц, которые не несут ответственности за активную поддержку нынешней системы ценностей нашего общества. Эта система превозносит насилие и доминирование как наиболее эффективные средства контроля и принуждения в человеческом взаимодействии; система ценностей такого общества поддерживает войну, потворствует войне (hooks, 1995, 60).

Мы считаем, что феминистские решения для прекращения войны должны учитывать то, как женщины — особенно белые женщины на руководящих должностях — извлекают выгоду из войны, империализма и милитаризма.

Так же, как было бы упрощением предполагать, что подход «добавить больше женщин» приведёт к миру, мы не предполагаем, что мужчины выступают единственным источником войны и милитаризма. И хотя мужчины руководят множеством военных и других действий, усиливающих незащищённость, мы согласны с хукс в том, что «не все мужчины воспевают войну; что не все мужчины, сражающиеся на войнах, обязательно верят в то, что это справедливо; что мужчины не склонны к убийствам по своей природе; или что милитаризм — не единственный способ обеспечения безопасности» (hooks, 1995, 59).

Феминистские решения для прекращения войны должны учитывать, как война и милитаризм создают условия, в которых некоторые мужчины, особенно Чёрные и Коричневые, воспринимаются как постоянный источник опасности, а их смерть — как неизбежные и досадные «сопутствующие потери» миротворческих операций.

Если мы выйдем за пределы представления о войне как «мужской» и решаемой «по бо́льшей части женщинами», то нам откроется широкое поле разнообразных, сложных, но обнадёживающих подходов. Если понимать войну как практику, укоренённую в патриархате, белом превосходстве, капитализме и милитаризме, то и для прекращения войны потребуются комплексные решения. Прежде всего, придётся поставить под сомнение неизбежность и полезность войн, а также принять, что война служит продолжением повседневных форм насилия, которые в обществе воспринимаются как норма. хукс ясно даёт понять, что её подход к феминизму требует радикального переосмысления и радикальных решений для прекращения войны и милитаризма: «Чтобы бороться с милитаризмом, мы должны сопротивляться тому, что навязывают нашим детям. Их учат пассивному принятию насилия в повседневной жизни; тому, что насилие можно устранить новым насилием…» (1995, 63).

Кроме того, сопротивление войне — это не просто осуждение военных операций. Нам придётся осознать, как именно мы соучаствуем в глобальных практиках, укрепляющих милитаризм, капитализм и колониализм. Например, белые буржуазные женщины в Соединённых Штатах часто извлекают выгоду из империалистического завоевания, пользуясь лёгкой доступностью товаров массового потребления. Чтобы положить конец милитаризму, необходимо изучить наши модели потребления, а затем активно работать над перераспределением богатства. Исследование Синтии Энло (2004) о том, откуда берётся дешёвая рабочая сила и почему кроссовки — продукт милитаризации, напоминает нам, что капитализм, империализм и милитаризм работают в связке даже за пределами пространств, которые мы считаем зонами боевых действий.

Женщины, выступающие против милитаризма, должны быть готовы отказаться от любой поддержки войны, «которая начинается с того, как мы мыслим; им придётся поменять пассивное принятие насилия как средства социального контроля на активное сопротивление» (hooks, 1995, 63–64).

Мы призываем читатель:ниц рассмотреть различные подходы к феминизму, представленные в этой книге. Например, в третьей главе исследовательница и активистка Сараи Аарони отмечает как сильные, так и слабые стороны феминистского активизма за мир. Аарони проводит различие между «женской политикой» и «феминистской политикой», объясняя, что женщинам не присуща «мирная» природа, которая побуждала бы их организовываться. Реалии жизней женщин повлияли на их желание искать альтернативную политику, ориентированную на мир. Аарони пишет, что разногласия и неудачи могут быть продуктивными, и показывает, что женщины способны создавать пространства для поддержки самих себя и окружающих параллельно с борьбой за мир. Во второй главе Хайди Хадсон соединяет феминистскую этику заботы с феминизмом, вдохновлённым африканской философией убунту, продвигая идею принятия коллективной ответственности за войну. Отказываясь от опоры на гендерные роли или упрощение философии убунту, Хадсон описывает, как взаимная ответственность является практикой создания условий для мира и прекращения конфликтов, доступной всем гендерам.

Некоторые автор:ки ставят под вопрос ценность или роль феминизма в своих решениях для прекращения войны. Например, в первой главе Джесс Расс-Смит, женщина из австралийского племени вирадьюри, раскрывает представления коренных народов о войне и мире. Она бросает вызов будущим захватчикам и самой идее о неизбежности колониального господства. Расс-Смит рассматривает знания коренных народов как космологию, а не как «инструмент» или «оптику» для поверхностного взаимодействия со стороны западных феминисток. Эда Гюнайдин оспаривает западный феминизм в пятой главе, где она исследует теорию и практику жинологии, осуществляемую курдскими женскими освободительными движениями. Гюнайдин утверждает, что курдские женщины исповедуют феминизм, который радикально отличается от западного акцентом на анархистские и антикапиталистические идеалы. В шестой главе Кай Уилкинсон указывает на противоречия между квир- и феминистской теориями и проводит квирный анализ практик безопасности. Опираясь на примеры и свидетельства, Уилкинсон показывает, как квир-взгляд на безопасность взламывает образ таких «безопасных» повседневных пространств, как пункты пограничного контроля, общественные туалеты и спальни.

что мы подразумеваем под «войной»?

Точно так же, как в главах не дано единого определения феминизма, в них не представлено единой концепции того, что представляют собой «война» или «мир». Как редакторки мы стремимся выявить стереотипные убеждения, которые сохраняются во многих западных обществах. В том числе убеждение, что война — это неизбежное, временное и необходимое политическое событие. Задумайтесь, как работают подобные мифы. Мы отвергаем общепринятые представления о войне, в том числе — о войне как одном из политических инструментов. Мы сомневаемся, что война необходима, священна и полезна. Мы отвергаем представление, что война — это всегда крайняя мера, когда все остальные политические варианты уже были испробованы. В своём понимании войны как сложного и обширного политического процесса мы опираемся на подход Каролин Нордстром (2004), а именно — на её концепцию «точек схода» (англ. vanishing points). Она определяет точки схода как «точки, где нормативное (то, что должно быть) пересекается с реальностью (то, что есть на самом деле)». Далее она утверждает, что исследования войны

должны освещать это пересечение с обеих сторон: и общественные идеалы, и то, в каких реалиях живут люди на самом деле, независимо от того, насколько это идёт вразрез с нашими законами и ценностями. Фактически в исследованиях часто рассматривают только одну часть пересечения, как будто реальность полностью соответствует нормативному. Всё остальное игнорируется и оказывается невидимым для формального анализа (Nordstrom, 2004, 163).

Точки схода могут снова стать видимыми, когда мы исследуем мифы о войне. Эти мифы можно разрушить, используя определения войны и мира, учитывающие их сложность, разговаривая с людьми с разнообразным опытом войны и задавая различные вопросы о ней.

Опираясь на работы Нордстром и хукс, мы определяем войну как многосторонний провал, порождённый патриархатом, милитаризмом, капитализмом и белым превосходством. Война — это огромная ошибка, потому что она редко приводит к политическому результату, ради которого была затеяна, а её последствия безгранично длительны и бесконечно разрушительны. Потому что война — это не тщательно рассчитанная крайняя мера, а результат поспешной реакции. Война — это карьерная лестница, многомиллиардная индустрия и бесконечная череда сменяющихся стратегий. Война — это всестороннее нарушение этических и моральных обязательств людей друг перед другом. Это неумение найти политические решения, которые повысили бы способность людей не только выживать, но также защищать и уважать среду, в которой они сосуществуют с другими животными. Таким образом, война — это целый комплекс проблем, который укоренён в системах патриархата, белого превосходства, капитализма и милитаризма. Любой подход к её прекращению должен признавать эту сложность и быть направлен на неё.

Помимо разговора о войне как комплексной ошибке и развенчания связанных с ней мифов, мы отрицаем идею того, что гражданские лица должны оказывать безусловную поддержку солдатам в обмен на то, чтобы ничего не знать о страданиях войны. Большинство граждан западных стран действительно могут не знать подробностей военных действий и оккупаций за границей, но гражданские лица в зоне боевых действий знают войну, проживают её, и их личный опыт войны имеет большое значение. Когда к войне относятся как к политической операции, возглавляемой вооружёнными силами, опыт солдат становится магистральным для понимания войны. Кроме того, общественность считает опыт солдат «запретным» и личным, в основном из–за гендерных норм. «Хорошие солдаты» — стоические гипермаскулинные герои, которые должны хранить свои истории и травмы глубоко внутри. В то же время гражданские переживания войны и отсутствия безопасности часто представляются как «байки» или контекст военного времени, а не как достоверное описание войны.

Мы отвергаем идею того, что индивидуальный опыт войны — это просто занимательные истории, которые должны быть заменены данными о жертвах среди гражданского населения, о военных бюджетах и статистике. Личный опыт и контекст имеют значение. Способы прекращения войны должны учитывать личные нарративы, чтобы обращаться к многогранности войны и в полной мере признавать ценность прожитого опыта. Такие подходы будут радикально отличаться от нынешних военных стратегий, где в приоритете стоят расплывчатые технократические планы, основанные на принудительной лояльности населения, балансе сил, стратегической обороне и на неминуемом уничтожении друг друга. Такие стратегии только поддерживают войну; они не останавливают войну и не занимаются поиском путей к миру.

Мы призываем читатель:ниц задуматься, к каким последствиям ведёт восприятие войны как многостороннего провала. Разметьте для себя карту разнообразных определений войны, которые вы встретите в этой книге. Например, в седьмой главе Рэй Ачесон напоминает нам, что война, сосредоточенная вокруг производства ядерного оружия, — вездесуща и выражается в метафорическом и физическом насилии. Ядерная война — это не только выпущенные друг в друга ракеты, но и конфликт авторитетов: чьи знания и опыт имеют бо́льший вес в переговорах о «бомбе». Ачесон объясняет, что нынешние патриархальные, капиталистические, милитаристские и колониалистские системы поддерживаются в дискурсе о ядерном оружии. В первой главе Джесс Расс-Смит сосредотачивается на «войне против Страны», долгосрочном политическом проекте колонизации и уничтожения коренных народов, их образов жизни и мышления. Предлагаемая ею концепция разрушает привычное понимание войны как борьбы между двумя равными институциями и помогает нам понять, каким образом жизнь коренных народов оказалась предметом военного контроля. Против коренных народов война идёт без передышек и послаблений. Для многих общин она переходит в формы повседневного насилия. В восьмой главе Йоланд Бука также рассматривает войну и вторжение как продолжение колониального и имперского насилия. Опираясь на Чёрный феминизм и антиколониальную мысль, она предлагает читатель:ницам «заново представить себе мир, в котором жизни Чёрных и Коричневых людей имеют значение», и утверждает, что признание опыта Чёрных и Коричневых людей, особенно женщин, подрывает само основание аргументации, оправдывающей войну и вооружённую интервенцию.

что мы подразумеваем под «прекращением»?

Феминистки уже давно критикуют представление о войне как о чём-то временном и сомневаются, что происходящее после окончания военных действий можно назвать миром. Чтобы остановить войны, которые мы понимаем как многосторонний провал, потребуется выйти за «официальные» границы боевых действий и наконец учесть, как война и насилие просачиваются в повседневную жизнь. Чтобы остановить войны, нам придётся посмотреть, что остаётся на руинах насилия и как продвигаться вперёд из пепелища. В девятой главе Сертан Сарал рассматривает способы увековечения памяти об окончании войн, а также изучает, каким образом мемориалы способствуют романтизации военных периодов, одновременно стирая память о колониальном насилии на землях, где их ставят. В десятой главе Роксани Кристалли рассматривает опыт бывших комбатанток в Колумбии и проблемы, с которыми они сталкиваются в «мирное время». Для многих из её собеседниц война не была травмирующим изолирующим опытом, а, напротив, помогла найти дружбу, смысл и ориентиры. Кристалли рассматривает последствия «прекращения» войны для этих женщин и их идентичности.

Идея о мире без войны создаёт пространство для рассмотрения радикально отличных способов организации общества. Вместо того чтобы разрабатывать стратегию прекращения формальных войн, в одиннадцатой главе Кейна Ёшида предлагает жизнь в гармонии с природой в качестве пути к миру. Ёшида предполагает, что разрушение природы выступает первопричиной и катализатором многих войн; поэтому, чтобы положить конец войне, мы должны покончить с экологиче38

ским господством и разрушением природы и переосмыслить наше отношение к земле, лесам, рекам и океанам. В двенадцатой главе Кэрол Кон и Клэр Данкансон выражают сомнение, что нам удастся построить устойчивый мир без соответствующего экономического плана. Кон и Данкансон очерчивают отношения между капитализмом и войной и рассматривают послевоенный контекст как окно возможностей, в котором новые экономики заботы и экологической устойчивости смогут обеспечить наполненный смыслом устойчивый мир.

что мы подразумеваем под «решениями»?

Наше понимание феминизма и войны требует сложных решений, всесторонних и заинтересованных не только в том, чтобы «замолчало оружие», но и в упразднении более широких систем угнетения, которые ограничивают повседневную защищённость людей и их ощущения благосостояния и безмятежности. Мы особо заинтересованы в решениях, которые включают в себя представления о разделении ответственности, распределении власти и подотчётности применительно к завершению войн. Феминистки давно поняли, что мир — это нечто бо́льшее, чем приостановка «официальных» сражений. Для многих феминист:ок мир подразумевает ликвидацию взаимосвязанных систем патриархата, колониализма, расизма, капитализма, национализма — с осознанием, что эти иерархические структуры работают в тандеме для закрепления эксплуатации, которая лежит в основе глобальных конфликтов.

Демонтаж этих систем — непростая задача. Лора Шеперд напоминает нам в четырнадцатой главе: «Предотвращение насилия — это сложно. Прекращение войны — намного сложнее». Поэтому в следующих главах автор:ки предлагают различные конкретные решения для работы с многогранными и переплетёнными задачами, связанными с войной и политическим насилием. Эти решения иногда дополняют друг друга, а иногда — соперничают. Например, некоторые автор:ки подчёркивают сильную позицию государства, тогда как другие предлагают ликвидировать государственные системы. Мы приветствуем разнообразие этих решений и предлагаем вам подумать, какие подходы вы сами можете представить, могли бы вы внедрить их в свою повседневность — если да, то каким образом.

Автор:ки этого сборника выдвигают целый спектр важных решений для прекращения войны и исследуют потенциальные преимущества и ограничения предлагаемых решений. Например, в четырнадцатой главе Лаура Шеперд представляет на первый взгляд простое, но фундаментальное решение проблемы войн: слушать женщин. Очерчивая основы повестки ООН «Женщины, мир и безопасность», Шеперд показывает, какие уникальные решения могут предложить женщины, исходя из своего исторического знания о войне и мире, истории их объединений ради мира и непрекращающихся усилий по построению связей сквозь географические расстояния вопреки сложным условиям.

В тринадцатой главе Томас Грегори предлагает решение, которое ставит под вопрос подход к подсчёту погибших. Демистифицируя концепт «сопутствующих потерь», Грегори настаивает на учёте не только количества человеческих жизней как «цены» войны, но и качественных аспектов опыта тех, кого она затронула. В четвёртой главе Дикша Поддар и Швета Сингх бросают вызов самому понятию «решений» и утверждают, что узнать сложность контекста местного конфликта — ключ к пониманию того, как закончить этот конфликт миром и как этот мир поддерживать. Они оспаривают идею об универсальных «решениях» для прекращения войны и вместо этого побуждают нас сосредоточиться на повседневных практиках — например, на «образовании ради мира» как пути к окончанию войны.

заключение

Этот сборник пронизывают несколько всеобъемлющих тем. Первая — открытие, что женщины, а также маргинализованные люди и сообщества обладают уникальным жизненным опытом в отношении войны и насилия. Эти переживания часто игнорируются, стираются или не упоминаются в описаниях войны и незащищённости, а также в в рамках инициатив по сокращению военного и политического насилия. Эти знания и непосредственный опыт необходимо проанализировать и воспринять серьёзно, если мы хотим продвигать идею устойчивого и всестороннего мира. Вторая тема этого сборника — утверждение, что прекращение войн требует намного бо́льшего, чем исследование насилия над «женщинами» и разоблачение гендерных неравенств. В нескольких главах рассмотрены структуры, лежащие в основе военных и насильственных действий и препятствующие конструктивному миру. К ним относятся проблемы колониального угнетения, экологической эксплуатации, гетеро- и гомонормативности, государственного и этнического расизма. Похоже, все автор:ки статей сходятся в том, что для прекращения войн придётся поставить под сомнение и демонтировать многочисленные иерархии. Ещё одна сквозная тема всех глав — практики и этика заботы как центральные элементы человеческого опыта. Эти главы говорят о зависимости людей друг от друга и от нечеловеческих форм жизни, оставляя далеко позади поверхностную неолиберальную идею «жизни для себя» и твёрдую убеждённость традиционных международных отношений в том, что люди — рациональные, корыстные и индивидуалистические существа. Автор:ки призывают нас — ради наших отношений друг с другом, с окружающей средой и с нашим будущим — серьёзно относиться к практикам заботы и быть усердными в построении справедливых обществ, если мы стремимся навсегда положить конец войне.

Прекращение войны — непростая задача, и для её решения необходима надежда. Надежда радикальна. Она создаёт пространство для того, чтобы признать насилие и угнетение и взять на себя ответственность за преобразующие изменения. Мы надеемся, что следующие главы станут для вас вызовом и вдохновением. Мы надеемся, что вы ощутите те же радость и надежду, которые чувствовали мы, читая эти блестящие статьи.

Список источников

Автор_ки: Меган Маккензи и Николь Вегнер
Перевод: анонимная переводчи_ца
Редактура: анонимная редактор_ка, крошка кэти, Ира-Вета Шелехзе
Иллюстрация: валто

Пишите нам на feminist.solutions.rus@protonmail.com