Donate
Society and Politics

Изучение опыта курдских женских освободительных движений. Воображая распад системы национального государства

feminist.solutions.rus18/11/22 18:384.5K🔥

Текст Эды Гюнайдин — это краткий экскурс в демократический конфедерализм Рожавы, сопротивляющийся гегемонии национальных государств. Поскольку одним из основных протестных движений является женское освободительное движение и связанная с ним наука жинология, женщины Рожавы также участвуют в коллективной самообороне, предотвращая насилие со стороны нынешних государств.

Несмотря на то, что статья Эды Гюнайдин имеет, скорее, обзорный характер, она позволяет читател_ьницам помыслить варианты, альтернативные западно-либеральным моделям сопротивления, зачастую являющимся проблематичными или же вовсе бесполезными. Во многом жинология подразумевает не только гендерно-освободительную, но и деколониальную повестку, борющуюся с гегемонией западного феминизма и идеей национальной государственности,часто идущей к ней в довесок.

Пожалуй, один из важнейших примеров удачной революции — это Рожава. В нынешних условиях империалистических войн защита своей свободы — основная проблема, которая требует, к сожалению, бесконечной готовности к обороне от внешних агрессоров.

Эта глава посвящена курдским женским освободительным движениям Рожавы — автономного административного региона на северо-востоке Сирии (здесь и далее — СВС). Женщины полагают, что для прекращения войны требуется упразднение системы национального государства. Курдские женские освободительные движения предлагают три ключевых решения, призванные остановить войну. Первое решение основано на жинологии (jineology) — теории, ориентированной на женщин. В ней содержится эксплицитная критика западного феминизма и модели национального государства. Второе решение опирается на самоуправленческую модель демократического конфедерализма, которая представляет собой негосударственную, муниципальную форму управления. Наконец, третье решение опирается на два предыдущих взаимосвязанных понимания независимости, которые помогут сформулировать четкий и эффективный взгляд на автономию женщин. Такие радикальные способы решения затянувшегося конфликта на Ближнем Востоке требуют передачи легитимности применения насилия в руки народа, включая женщин, а не в руки государства. Подразумевается, что если сообщества будут обучены и организованы для самозащиты и коллективной самообороны, то мирное состояние станет более достижимым, потому что именно нынешняя система государств увековечивает насилие.

Чтобы исследовать эти решения, в данной главе используется постколониальный феминистский подход. Он требует внимание к способам познания, которые порабощены нашим нынешним политическим порядком (Milliken 1999), склонным рассматривать ближневосточных женщин как пассивных, молчаливых жертв, нуждающихся в спасении (Spivak 1988). Эта глава посвящена активизму курдских женщин на СВС, в которой также использованы оригинальные переводы работ женщин-боевиков. Саморепрезентации курдских женщин (то есть то, что они сами говорят о своих ценностях, убеждениях и целях) показывают, что эти женщины могут сформировать движения за свои права, являются самостоятельными политическими акторами и обладают собственными политическими теориями (Bell 2014; Yegenoglu 1998). Другими словами, важно быть внимательными не только к тому, что эти женщины делают в рамках создания мира, но и к тому, какие теории они выстраивают по этому поводу. Поэтому в данной главе исследуются как практические, так и теоретические значения жинологического решения проблемы прекращения войны путем распада системы национального государства.

В первой части этой главы я описываю регион Рожавы и демонстрирую краткую историю действующих в нем групп. Далее я исследую жинологию — теоретический подход, используемый курдскими женщинами для решения давнего конфликта в Рожаве. Предлагаемые жинологией решения по предотвращению войны были приняты курдскими женщинами. Эти решения подразумевают отказ от системы национального государства в пользу системы демократического конфедерализма в качестве модели управления, а также продвижение идеи независимости через экологическую осведомленность и коллективное вооружение. Многие из жинологических принципов рассматриваются как противопоставление западному феминизму, поскольку западный феминизм ассоциируется у курдских женщин с капитализмом и статизмом. Тем не менее, жинологические принципы, поддерживаемые курдскими женщинами, направлены на борьбу с патриархатом, так как патриархат, по их мнению, пересекается с другими формами гегемонии.

Сначала я продемонстрирую, каким образом доступ курдских женщин к образованию и производству знаний является механизмом расширения прав и возможностей, используемых для противостояния патриархату. Далее я объясню принципы демократического конфедерализма — модели негосударственного управления, реализованной в Рожаве, которая рассматривается как средство установления мира в Месопотамском регионе. Ключевым элементом демократического конфедерализма является вовлечение женщин в управление и их участие в политической жизни — еще один аспект жинологии, бросающий вызов патриархату и статизму. Наконец, я рассмотрю, как принципы независимости являются решением для прекращения войны, поскольку они позволяют женщинам самим добывать средства к существованию и защищать себя, не полагаясь на государство. В итоге эта глава предлагает феминистское решение прекращения войны, вдохновленное знаниями курдских женщин и выходящее за рамки государствоцентричных феминистских представлений.

Курдский вопрос

Курд_янки — это большая безгосударственная этническая группа, насчитывающая до 25 миллионов человек и проживающая на севере Сирии, на юго-востоке Турции, а также на севере Ирака и на западе Ирана. В этих национальных государствах курд_янки являются этнической миноритарной группой, которая время от времени пытается создать собственное национальное государство. Поэтому «курдский вопрос» уже давно является темой для дискуссий. В 1978-м году под влиянием глобальных деколониальных движений была создана Рабочая партия Курдистана (РПК). Изначально это была марксистско-ленинская политическая партия, которая боролась за создание независимого государства курд_янок в Турции (Öcalan 2015, 1). Попытки государств «решить» эту «проблему» исторически включали в себя такие меры, как ассимиляция, запрет курдского языка и культуры, массовое лишение свободы или даже геноцид. В Сирии, например, до начала гражданской войны в 2011-м году политическая деятельность курд_янок была запрещена (Yildiz 2005, 106); сирийских курд_янок систематически лишали прав гражданства (Human Rights Watch 1991, 88); член_ки политической партии «Демократический союз» (PYD), поддерживающие военизированные формирования, обсуждаемые в этой главе, зачастую массово задерживались и содержались как политические заключенные (Human Rights Watch 2009). В Иракском Курдистане в 1980-х годах баасистское правительство использовало химическое и нейрологическое оружие против курдского населения, в результате чего было вытеснено более 1 миллиона человек и убито более 100 000 (Yesiltas 2014, 51).

Союз общин Курдистана (KCK) — это зонтичная организация, член_ками которой являются PYD и РПК. В 2005-м году KCK отказался от сепаратизма и попытался создать демократический конфедерализм, отвергнув стремление создать отдельное государство для курдов (Öcalan 2005). С 2012-го года ландшафт курдской политики изменился после того, как PYD взял под контроль значительную часть территорий на севере Сирии. Это стало возможным благодаря практике PYD по поддержанию военизированных сил, что позволило удовлетворить потребности региона в обеспечении безопасности после вывода войск Асада из этой местности. В 2013-м году в коалиции с другими политическими партиями PYD провозгласил автономию и самоуправление. Рожава, или Автономная администрация Северной и Восточной Сирии, — это название региона на севере Сирии, управляемого по модели демократического конфедерализма. До турецкого вторжения в регион (с 2016-го года по настоящее время) Рожава составляла около одной пятой части территории Сирии. Военизированные силы PYD имеют два основных подразделения: «Отряды народной самообороны» (YPG) и их женский аналог — «Отряды женской самообороны» (YPJ). YPG быстро выросли из ядра мобильных, обученных РПК элитных бойцов, к которым также добавились гражданские добровольцы (Arango 2012; Knapp et al. 2016, 137-8; VICE Media 2013). В совокупности YPJ/YPG являются вооруженным крылом PYD, которые с 2016-го года составляют большинство Сирийских демократических сил (СДС). Эта партия считается ответственной за разгром Исламского государства (ИГИЛ) в Сирии и является наиболее значительным союзником Запада в конфликте с ним.

Курдское движение, выступающее за освобождение женщин, в значительной степени опирается на теории Абдуллы Оджалана — основателя РПК. Оджалан придумал термин «жинология» и изобрел демократический конфедерализм — систему управления, реализованную в Рожаве. К другим проявлениям влияния Оджалана (или апочисто_к) в Рожаве относятся: ношение бойц_инями и политик_ессами изображения Оджалана на своей форме, а также клятва на апочистских принципах (экология, самооборона, демократическая автономия) при вступлении в YPG и YPJ (Dirik 2015a; RT 2015). Кроме того, система общего образования в Рожаве основана на вышеперечисленных апочистских принципах. Так как на севере Сирии отсутствуют университеты, Рожава создала систему женских и асайишских академий. В этих академиях слушател_ьницы военных или политических курсов, а также любые заинтересованные лица должны получить революционное образование в области «свободы женщин и народа», что включает в себя изучение работ Оджалана (Kendal and Oak 2016; Üstündağ 2016, 204). Мы можем обратиться как к письменным работам, посвященным движениям в Рожаве, так и к их непосредственной политической деятельности, чтобы больше узнать о постгосударственном способе решения проблемы войны.

Жинология вместо феминизма

В этом разделе подробно описывается происхождение и становление жинологии, а также то, как она стала важной частью курдского феминистского решения о способе прекращения войны. Поскольку невозможно дать исчерпывающее определение жинологии, в этом разделе мы сосредоточимся на том, как курдские женщины сформулировали собственную критику западного феминизма и свое видение освобождения. Этот раздел начинается с обсуждения того, как жинология подчеркивает взаимосвязь всех форм гегемонии, включая патриархат, с системой государств и обесцениванием женских знаний. И лишь затем я перейду к эксплицитной критике западного феминизма, предлагаемой жинологией.

Жинология — это термин, который состоит из курдского слова jin, означающего «женщина», и суффикса -ology, означающего «наука о». Жинология выступает за отказ от многочисленных, пересекающихся друг с другом форм гегемонии, не ограничивающихся при этом только патриархатом. Жинология выделяет и другие формы гегемонной власти, включая национальное государство и капитализм, способствующие угнетению женщин (JA 2015, 19). Поэтому движение за освобождение курдских женщин направило свою борьбу одновременно против националистического и гендерного угнетений. В этом есть смысл, если учесть, что курдские женщины были угнетены как патриархатом, так и сирийским государством. Исходя из этого, жинология утверждает, что национальный государственный строй фундаментально связан с патриархатом. Национальное государство воспроизводит патриархат, поскольку оно по своей сути гегемонно и маскулинно (Dirik 2014). Поэтому жинологи_ни используют формулировку «статизм-сексизм-пауэризм», чтобы отобразить неразрывность этих гегемоний (JA 2015, 103).

Проект жинологии заключается в разотчуждении (de-other) женщин, предоставляя им доступ к образованию и производству знаний. Согласно этой модели, позитивизм рассматривается как подход к знанию, культивируемый в основном мужчинами на Западе. Подобный подход приводит к науке, «ограничивающейся внешним видом вещей, который она приравнивает к самой реальности» (Öcalan 2015, 15). Согласно такому пониманию позитивизма, все, что не является (мужским) «я», обозначается как «другое», а все, что «я» не может наблюдать в «другом», считается непознаваемым. Подобной критикой пронизаны работы по жинологии, пытающиеся восстановить «непознаваемое» — знания о женщинах. Это называется корректирующей наукой женщин (corrective science of women). Она изучает жизнь женщин для получения знаний, которые отрицают предположение о том, что женщина — это всего лишь «дефектная» версия мужчины, и компенсируют ее отсутствие в интеллектуальной истории. Цель, таким образом, заключается в реабилитации традиционно принижаемых аспектов жизни женщин, таких как «женская работа» (JA 2015, 44).

В сентябре 2014-го года на севере Сирии открылся первый университет — Месопотамская Академия общественных наук в Камышло (Rojava Report 2014). Примером восстановления женских знаний в университете является проведение занятий по фольклору пожилыми женщинами (Dirik 2015b). Фольклор был способом познания мира, особенно для курдских женщин, которые исторически имели возможность передавать сказания только вне официальных институций. Кроме того, женщины в Рожаве создали более двадцати женских образовательных и исследовательских центров, где они могут получить доступ к занятиям по практическим навыкам, а также по «культуре и искусству» (Knapp et al. 2016, 70). Помимо всего прочего, женщины в Рожаве также основали свою собственную радиопередачу, объединение прессы под названием «Ассоциация курдской женской прессы» (RAJIN), газету под названием Dengê Jiyan («Голос женщин») и открыли женские центры, такие как в Камышло, которые «расследуют и документируют случаи домашнего насилия» (Knapp et al. 2016, 66, 67, 70, 74). Инициативы отражают идею жинолог_инь, направленную на то, чтобы сделать женщин видимыми в истории мысли, искусства, СМИ и политики в Рожаве. Эти проекты являются основным средством создания как гендерно равного, так и самоорганизованного общества, поскольку они предоставляют альтернативы традиционно патриархальным институтам. По мнению курдского женского освободительного движения, упразднение позитивизма и патриархата также способствует упразднению всех иных форм власти.

Хотя эти инициативы могут отражать и элементы западного феминизма, жинологи_ни ясно дают понять, что их способ познания от него отличен. Прежде чем связать жинолог_инь с феминистской методологией решения проблем, предложенной в этой главе, я изложу три конкретных критических замечания, которые они высказывают в адрес западного феминизма. Во-первых, для женщин, участвующих в восстановлении северной части Сирии, жинология фактически превосходит западный феминизм, поскольку отказ от каждой из этих форм гегемонии (то есть патриархата и позитивизма), а не только от патриархата, ведет к установлению более устойчивого мира. Это представляется возможным, поскольку жинология, по их мнению, является более целостной наукой, охватывающей все общество. Например, на пике революции в Рожаве и мужчины, и женщины должны были посещать занятия по жинологии и экологии. Жинология, в свою очередь, встроена в модель управления регионом, а не рассматривается как «основанный на правах человека побочный вопрос, ложащийся бременем на женщин» (Dirik 2015a, 4).

Во-вторых, по мнению жинолог_инь, западный феминизм оказался захвачен капитализмом и либерализмом, или тем, что курдские женские освободительные движения называют «капиталистической модерностью». Как утверждают жинологи_ни во «Введении в жинологию» (JA 2015, 94): «Мы должны спасти женский пол как от религиозной, феодальной отсталости, так и от объективирующего, товарного подхода капитализма». Это происходит, потому что:

Либерализм, пришедший на смену сексистскому обществу [предыдущий этап истории], не был удовлетворен эксплуатацией женщин только ради выгоды в домашнем быту. Кроме того, либерализм добился… продажи женщины на рынке в качестве товара. Мужчины превращают в товар только свой труд, тогда как женские тела и души также коммодифицируются. […] Это ловушка, в которую модерность заманила женщин. От превращения женщин в пищу для рекламы, до секса и порнографии — все это инструменты эксплуатации.(JA 2015, 139)

Проиллюстрировать эту цитату можно на практическом примере. Женщины-бойцы YPJ часто критиковали тенденцию Запада коммерциализировать их деятельность. Например, в октябре 2014-го года компания H&M запустила линию комбинезонов цвета хаки, напоминающих форму YPJ и вдохновленных ею. После широкой критики компания была вынуждена принести извинения и отозвать одежду (Taylor 2014). Бойцини YPJ, такие как Зилан Дияр (2014), критикуют превращение женской политической борьбы в «модный тренд» (Taylor 2014). За месяц до этого двенадцать молодых женщин-бойцов YPJ, включая 12- и 14-летних подростков, были представлены в передовой статье фэшн-журнала Marie Claire. На фотографиях женщины позировали в военной форме, держа в руках автоматы Калашникова (Griffin 2014). Дилан отозвалась об этом явлении так: «Разве ни странно, что капиталистический консьюмеристский журнал, объективирующий женщин, присваивает нас таким образом? Это попросту нелепо» (цитируется по Letsch 2015).

Критикуя либерализм, капитализм и, наконец, государство, жинологи_ни выступают за движение, которое фокусируется на целостных антисистемных принципах (JA 2015, 85). Они пишут:

Поскольку феминизм не преодолел доминирующую маскулинную систему; продолжает придерживаться статистского образа мысли; и не превзошел европоцентричную позитивистско-ориенталистскую точку зрения, он мало что может предложить для женского жизнестроения на Ближнем Востоке и в других регионах.(JA 2015, 88)

Именно к принципу антигосударственности я и обращаюсь в следующем разделе.

Демократический конфедерализм

В этом разделе более подробно рассматривается теория антигосударственности, заложенная в жинологию. Также демонстрируется, как жинология лежит в основе решений, реализованных во время революции в Рожаве, включая рост вооруженных группировок. В книге Оджалана «Демократический конфедерализм» (2015) объясняется, что KCK отказался от национализма и сепаратизма десять лет назад. Он утверждает, что в первую очередь именно идея национального государства создала «курдскую проблему». По его мнению, государства используют насилие, чтобы заставить граждан принять единую идентичность (одна нация), вместо того, чтобы сделать возможным этнический, религиозный и национальный плюрализм. Такой вариант плюрализма можно наблюдать в Рожаве, например, в отказе от названия «Западный Курдистан» (в пользу Рожавы, а теперь и СВС), чтобы включить другие религиозные и этнические миноритарные группы в состав своих территорий. Более того, первые строки Социального договора Рожавы (2014) гласят:

Мы, народ Демократических автономных регионов Африн, Джазира и Кобани, конфедерация курд_янок, арабо_к, ассири_ек, халдее_к, арамее_к, туркмен_ок, армян_ок и чечен_ок…

Оджалан также считает национальные государства необратимо недемократическими из–за их связи с капитализмом. Национальные государства рассматриваются как неотъемлемо служащие правящему классу и поэтому являются врагами народа. Более того, согласно этой точке зрения, война возможна, именно потому что государства стремятся перераспределить капитал (Öcalan 2015, 13). Такая формация государственного капитализма является одной из точек зрения на историю, которую курд_янки-апочист_ки называют «капиталистической модерностью».

Напротив, движение Рожавы считает себя строителем «демократической модерности». Демократическая модерность требует негосударственного устройства, которое, как утверждают его привержен_ки, является единственным путем к демократии и миру. В то время как государства рассматриваются в качестве трансляторов власти и принуждения, демократическая модерность опирается на добровольное участие, коллективный консенсус и прямую демократию. Здесь наблюдается радикальный отказ демократии и мирного сосуществования от необходимости создания национального государства. Член_ки движения Рожавы считают себя теми, кто применяет совершенно новый тип негосударственного управления — демократический конфедерализм. Эта система самоуправления была описана как «самый радикальный эксперимент в области демократии и гендерного равенства в мире» (Gupta 2016).

В административном плане демократический конфедерализм ставит перед собой цель создания ряда связанных между собой, но самоуправляемых демократических автономных регионов, то есть кантонов Рожавы (Güneser 2015). В наиболее крупном виде Рожава состояла из трех кантонов: Африн, Кобани и Джазира.

В Рожаве наименьшей возможной автономной единицей теоретически считалась коммуна, объединяющая до 350 семей или домохозяйств. Напротив, нуклеарная семья считается наименьшей коллективной единицей капиталистической модерности, которая рассматривается демократическим конфедерализмом как угнетение женщин и которую должны в конечном итоге заменить коммуны (Omrani 2015). Коммуна, предположительно, должна вернуть политику и процесс демократии в повседневность, а также заменить абстрактное и статичное национальное государство. Коммуны проводят еженедельные собрания, член_ки которой посещают как общие, так и различные релевантные автономные собрания (например, собрание женского комитета).

Модель коммуны была представлена как средство восстановления естественного чувства морали, или «социальной этики», от которой люди были отчуждены, так как она оказалась заменена внешним, навязанным извне законом (Dirik 2016). Можно назвать это также прямой демократией, а не представительной. Большинство споров должны были решаться на общинном уровне без привлечения институциональной бюрократии. В 2016-м году многие, хотя и не все, жител_ьницы региона вступили в коммуну (B. 2016). По их собственному признанию, более 75% курдских женщин стали политически активными после революции в Рожаве (Bengio 2014). По всей административной цепочке, от коммуны до города и кантона, существует квота на одного мужчину и одну женщину-сопредседательницу с минимальным требованием — 40% представительства женщин. Принцип двойного лидерства также называется «хевсерок» (hevserok) (Knapp et al. 2016, 69).

На своих территориях, во время пика стабильного правления (2014 — 2018 гг.), Рожава сопротивлялась внедрению государственных или вертикальных структур, насаждаемых сверху с разным уровнем успеха (Schmidinger 2018, 134). Хотя это не всегда им удавалось, принципы демократического конфедерализма гласят: коммуны не должны подчиняться более высоким структурам управления, но, напротив, должны сохранять автономию; коммуны также должны постоянно присваивать государственные функции, чтобы в конечном итоге сделать их излишними (Üstündağ 2016, 203).

Понимание логики функционирования демократического конфедерализма позволяет осознать, почему сторонни_цы движения Рожавы представляют его в качестве решения курдского конфликта. Например, может показаться странным, что Социальный договор Рожавы (2014) «признает территориальную целостность Сирии», в то время как его боевые действия, включающие отпор как сирийским, так и турецким государственным силам, указывают на желание отделиться. Так или иначе, эти негосударственные демократические автономии не требуют, чтобы сначала были свергнуты государства. Вместо этого отдельное самоуправление осуществляется принципиально на местном уровне вопреки и независимо от государства (Dirik 2014). Демократический конфедерализм рассматривается как реальное решение «курдской проблемы» не только в Сирии, но и в Турции, Иране и Ираке (Öcalan 2015, 34-41), а значит, оно является и средством обеспечения стабильного мира в целом регионе. Это объясняется тем, что предлагаемое решение не требует ни отделения, ни замены одного патриархального национального государства другим.

Независимость: экология и коллектив самообороны

Третьим элементом для ликвидации государственной системы, предложенной в этой главе, является принцип независимости, который имеет две составляющие. Во-первых — это идея экологии, которая гласит, что мы должны найти новые, менее маскулинные способы рассмотрения наших отношений с окружающей средой. Для Ховжин Азиз (2016), членки Совета по реконструкции Кобани, экология соотносится с идеей, сообразно с которой общества должны учитывать:

Ограничения, которые мы испытываем как сообщество, и ресурсы, к которым мы имеем доступ. […] Быть экологичным на наших собственных условиях означает сохранять культурные и традиционные ценности внутри сообщества. Обеспечение этих условий нужно для того, чтобы сообщества стали органическими, естественными и традиционными, какими они всегда и были — вместо мегамоллов, зданий и сооружений, не являющихся естественными для образа жизни общины.

Поэтому экология отличается от патриархального капитализма, который рассматривает природу как нечто, подлежащее эксплуатации. Возвращаясь к «традиционным» практикам, таким как кооперативные теплицы и животноводство (B. 2016), Рожава смогла бороться с монокультурой пшеницы, навязанной региону (B. 2016), что также позволило женщинам повысить уровень экономической независимости. Один из способов, с помощью которого женщины реализовали свое видение экологичного сожительства, — создание деревни под названием Жинвар, в которой живут только женщины и девочки. Все жители деревни живут общиной, выращивают собственные продукты питания и даже управляют собственной школой (Alesali and Zdanowicz 2019).

Второй аспект независимости связан с идеей коллективной самообороны, включая вооружение женщин. Основная цель этой концепции — как можно шире перераспределить средства насилия (Üstündağ 2016, 199). Женское ополчение является основой организаций KCK, а вооружение женщин рассматривается как ключ к равенству в рамках этого движения. Самооборона уменьшает масштабы войны, забирая средства применения силы у государства, которое, как считается, является основным виновником насилия. Юстюндаг (2016) отмечает, что идея женских отрядов как средств достижения мира, получила свое развитие исходя из опыта Оджалана в РПК, что помогло сформировать практику YPJ. На протяжении 1980-х годов левым целям РПК угрожал риск кооптации со стороны партизанских лидеро_к, монополизирующих оружие и информацию, из–за чего партия почти превратилась в военизированные силы без политических целей. В результате в 1993-м году Оджалан призвал к созданию независимой женской армии и других автономных институтов, которые «не только гарантировали защиту женщин от мужчин… но и нарушали каналы секретности, изменяли отношения с местными жител_ьницами и эффективно развивали противостояние злоупотреблению властью» (Üstündağ 2016, 200). Поэтому характер женских ополчений является частью давно существующей практики демократизации средств применения силы. Поскольку большая часть боевых действий YPJ носит оборонительный характер, их уподобляют розе — цветок, защищающийся от нападения (Knapp et al. 2016, 139).

Женщины составляют от 20-ти до 45-ти процентов в YPG (как и в РПК) (Cousins 2014; Sputnik 2016; Terrorism Research and Analysis Consortium 2016). В Рожаве любая женщина старше 18-ти лет может завербоваться в центр YPG/YPJ. Женщины проходят обучение в одной из военных академий, расположенных в каждом муниципалитете, затем их направляют для обеспечения безопасности на подъездных путях или для защиты родных городов (Knapp et al. 2016, 151-2). Недавним событием в Рожаве стало распространение дополнительных групп самообороны, помимо YPG/YPJ и полицейских сил (асайиш). Среди других некурдских ополчений — женское ополчение езидок, женские отряды Эзидхана и женские силы защиты ассирийских женщин Бет Нахрейна. В дополнение к группам езидских и ассирийских женщин, другими примерами являются Сооторо — ополчение самообороны сирийских христиан_ок, а также Гражданская оборона (Hêza Parastina Cewherî (HPC)) (B. 2016; Quinn 2015). Они существуют для дальнейшей передачи военной власти на уровень общины, децентрализируя ее, а также для того, чтобы каждая религиозная и этническая группа обрела независимость. Такое решение заключается не просто в «вооружении женщин», а в поощрении самообороны и отчуждении силы у государства, поскольку оно исторически применяет насилие. Таким образом, эта модель противостоит обычной монополизации силы, наблюдаемой в государственных системах.

Несмотря на разнообразие населения, включающее множество различных этнических групп, которые в настоящее время вооружены, Рожава остается относительно мирной внутри страны. По их мнению, это объясняется тем, что они делают упор на плюрализм, децентрализацию и автономию. Курд_янки считают, что имеют право защищаться только от гегемоннных сил. В случае с ИГИЛ, YPG/YPJ боролись против яростной мизогинии. В случае турецкого вторжения в регион, YPG/YPJ периодически вступали в борьбу против турецких государственных атак. Самооборона также распространяется и на идеологическую сферу, о которой говорилось выше, где участни_цы сообществ Рожавы заявляют о своем праве защищаться от эпистемологических или «символических» атак, принимая решения и производя знания о себе. Именно по этой причине были созданы женские и молодежные комитеты, так как они сохраняют право вето на постановления, которые их затрагивают. По этой же причине существуют женские и асайишские академии, и из этих же соображений была создана жинология.

Заключение

В этой главе была рассмотрена деятельность YPG и YPJ на севере Сирии. Предложенное ими решение по прекращению войны заключается в ликвидации военной власти на государственном уровне, чтобы предоставить отдельным людям возможность быть независимыми — в военном, экологическом и экономическом отношениях. В этой главе было показано, что национальные государства не могут решить проблемы, созданные ими же самими, и поэтому предполагается, что одним из направлений борьбы против угнетения должна являться критика и упразднение государственной системы, которая рассматривается как фундаментально связанная с патриархатом. Одним из наиболее эффективных средств ликвидации государственной системы, по мнению курдских женщин, является внедрение демократического конфедерализма. Для этого требуется отвоевать у государства средства насилия и передать их в руки народа, включая женщин.

Автор_ка: Эда Гюнайдин
Перевод: Мәрьям Алиева
Редактура: Ира-Вета Шелехзе
Иллюстрация: крошка кэти

Пишите нам на feminist.solutions.rus@protonmail.com

Полезные ссылки

Статья о демократической автономии в Рожаве

Статья о революции в Рожаве

Список литературы

Доступ по ссылке


Julia M
Elena Revunova
chepysch :)
+3
Comment
Share

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About