Встав сегодня пораньше, чтобы взглянуть на пробуждающееся солнце и как бы вдогонку ему пробудиться самому, я пошел прогуляться по соседним полям и лугам, в сущности — лишь по проселочной дороге, где с одной стороны — поле, с другой — луг, или с обоих — луга, или с обоих — поля…не похуй ли, в конце концов. Там все засеяно чем-то, из чего потом делают масло, но это не подсолнух, ибо его бы уж я точно узнал, это какая-то маленькая ярко-желтая хреновина — тоже, однако, очень красивая и вкупе с обильно спадающим солнечным светом дающая потрясающий эффект золотой желтизны, если только последнее словосочетание не является маслом масляным. Неважно. Дорога, я бы все же назвал это путем, так вот, путь — он один километр туда и столько же обратно, плюс несколько остановок по десять минут для созерцания прелестей сельской жизни. — А их дофига и больше, сказал бы я, однако перечислять их я не стану. А скажу лишь вот о чем. Пока я проходил первую половину пути, т.е. туда, вперед, дух мой был приподнят (о чреслах умолчу), бодр, и я был рад, что нахожусь hie et nunc. Потом была вышеупомянутая десятиминутная пауза, не помню какая, вроде первая, и я стал на фоне красот задумываться и о горечах. Каковы они? Ну, в общем, как у большинства. Мне 37. Много ли это? Сказать так — значило бы грешить против Истины, если только существует то и другое. Однако сказать, что это мало — было бы делать то же самое. Итак, будучи, по традиции, уже не молодым, но еще и не старым, еще не старым, уже не молодым, я подумал о том, а что, собственно, к этой молодой старости у меня приготовлено, плоды, то бишь, где, где плоды? Мне только что пришла мысль, что у всего этого нет сюжета (я умолчу о фабуле. Я знал только трех человек, кто мог произвести четкую дистинкцию между этими литературными субстанциями). Плевать на сюжет, гори он в аду! Так вот, что же создано? Ну, для начала, деньги, которые были рассчитаны минимум месяца на полтора-два с учетом вкусов и амбиций местного населения, уже почти что кончились. Уже? Да, уже, т.е. спустя две недели. Сказать, что они были нещадно пропиты — было бы все же некоторым литературным приемом, однако не сказать этого — было бы тоже литературным приемом, а хочется говорить как-то прямо, в чем мать родила (ну вот, опять идиома). Итак, мне 37 и у меня уже почти что нет денег. Значит ли это, что когда — то они были, а вдруг закончились? — Сказать это было бы очень оптимистично. Я бы сказал так: Не начинаясь, они немного продолжались, а теперь вдруг кончились. Бывает ли такое? Бывает. Когда тебе 37 и у тебя, к примеру, нет своего жилья (оно не начиналось, не продолжалось, не кончалось, оно не существует.), ты чувствуешь себя вечным странником. Это не значит, что каждую неделю ты переезжаешь к новым друзьям, чтобы пожить у них — это хуевейший вид странничества. Это значит, что даже если бы тебе предложили жить в Версале, где когда –то жило Солнце, то и там бы ты чувствовал себя какой-нибудь Луной во второй или третьей фазе (что это значит, фазы то есть, я, разумеется, не знаю, но надо же что-то сказать при сравнении). Черт. Меня отвлекли. Какое — то животное, возможно, косуля, пришло потереться мордой о дерево, расположенное в пяти метрах от уличного (другого нет) туалета, т.е. в 25 метрах от меня. Здесь много этих животных, неприкаянных, выходящих из лесов без спроса и, так и хочется сказать, по-марксистски, предложения, но все же, без приглашения. Так о чем это я? Ах, да, когда тебе 37, неприкаянность, негде жить. Вот о чем я. Что это значит? Значит ли это, что ничего не создано, не заработано, не написано (это уж совсем дико звучит), не продано, недостаточно, т.е. всего недостаточно, значит ли это, что никто не полюблен тобой и ты — никем? Ну да, да, именно это все и значит. Так все и есть. Да. Разрази меня гром. Но что в конце концов остается. Как и раньше, я бы сказал, что это — перемещение себя и передвижение предметов. Их комбинирование в некие новые конструкции, ну, к примеру, когда карандаш на столе, находясь по отношению к вам в состоянии покоя под углом в 38 градусов, перемещается перпендикулярно и так, в перпендикулярном положении, и продолжает находиться, пока, к примеру, перемещаетесь вы сами. Куда? О Боже. На это сложно ответить. Как? Как перемещаетесь? На это еще трудней. Но мы отдалились от темы. Итак, возвращаясь по сельскому пути в обратную сторону после первой десятиминутной паузы…А обо всем ли говорено, о чем было промыслено в этой паузе, в первой, то бишь? Было сказано о деньгах, любви, жилье. Мало ли этого для современного человека? Было сказано даже о творчестве, т.е. об отсутствии всего, но ведь сказано — то было, а значит, это уже не прошло бесследно, т.е. как-то худо- бедно оформилось во что-то существующее с трудом — в слова, то бишь. Ты скажешь, что, это, мол, слова, дел подавай, и процитируешь ап. Павла, который говорит, что — де вера без дел мертва. И что же? Он же не говорит, что веры нет совсем, он просто говорит, что она умерла, ну как умершее тело, ведь нельзя же сказать, что умершего человека нет вообще, в некотором отношении он все же существует, не так, как прежде, разумеется, но все же, в некотором отношении…Так вот, перемещения. Они бывают разные. Главные из них — воображаемые. И, говоря честно, т.е. честно говоря, других — то и вовсе не бывает перемещений. Ну получилось так с родом людским, что все у него — воображаемо. Любовь, ненависть, страх, отчаяние и т.д. — все это придумано и не существует на самом деле, да и никакого самого дела-то и в помине нет. Это только словесная уловка, чтобы уж совсем не потеряться в мире воображаемого. Вернемся. Перемещения. Они бывают глобальные и локальные. Еще бывают перемещения без перемены места — лучший вариант перемещений. Тело способно на перемещения со всей страстью, а мозг как-то умудряется противиться ему и никуда не перемещаться. Как такое возможно? Так бывает в Аэропорту. Там никто никуда не едет — и это-то прекрасно! Все собрались в одно место, в гигантский хаб, и никуда не едут. Это, разумеется, потому что самолет по своей природе должен отобрать иллюзию перемещения — ты просто заходишь в одни двери, а выходишь в другие или даже в те же. При этом твое лицо полно счастья, что ты переместился. А твое лицо было полно счастья, когда ты перемещался, ведь и это было в твоей жизни? Да, было, оно было полно счастья, ибо всегда было очень пьяно. Питие сделало его счастливым, а не перемещение. В одном ли и том же отношении карандаш перемещается относительно стирательной резинки или линейки, как человек относительно человека или части света, или какого-нибудь меридиана? Я бы сказал да. Но перемещение мертвых предметов — карандашей, стерок, ручек, тарелок, стаканов, скатертей, корзиночек, блюдец, ложек, вилок и других предметов — более правдиво. Все эти мертвые предметы занимают места, в которых находятся. Люди же — едва ли. То есть кажется, разумеется, что и люди занимают места, передвигаясь, к примеру, из Пуэрто-Рико в Порт-Саид, однако это только так кажется. На самом же деле люди всегда пребывают в одном и том же месте, в месте, которого нет, в безместье, в утопии, короче говоря, эвона как! Погоди, но ведь ты сегодня сам совершал путь вперед и назад и смотрел там еще на эти желтые цветы или как там их, ну так вот, о чем я, ах, да, ну так вот, ты же перемещался при этом? В некотором отношении — безусловно. Но когда я проделывал тот же путь 25 лет назад, ибо не первый раз в жизни я уже здесь, то перемещение совершалось совсем иначе — безвопросительно. Вперед, назад и наслаждение. О да! Это сладкое слово наслаждение. Оно тогда присутствовало повсюду. Оно было эротического характера? В таком возрасте все — эротического характера, даже первое причастие, а уж тем более конфирмация. Так может беда в том, что эротизма стало меньше, или право на него присвоили злые и могущественные люди? Аминь! Так и есть. Эротизма крайне мало. Т.е. нельзя сказать, что его нет совсем, он как бы присутствует в некоторых знаках себя, но себя бывшего, а не сущего. Другими словами, эротизм — потреблен. Примерно так же, как купленный в магазине банан или груша. Это, конечно, не того же сорта товар, как вышеуказанные, равно, как и рабочая сила — это тоже товар sui generis. А влияет ли количество сексуальных актов на твое нынешнее самочувствие, может, ты просто мало трахался за свою жизнь? Бог свидетель — мало! Но у меня было воображаемое, которое заменило мне многое из того, что люди зовут реальным. Ну и услышав как-то от одного мудреца, что сексуальных отношений-де не существует (не спрашивайте дальше, что это значит), я подуспокоился и, в общем, подумал, что я ничего в этом отношении не потерял. Ну просто есть схема движения капитала: товар-деньги-товар. Это если уж совсем просто. А ты наверное хотел, чтобы было так: секс-любовь-секс-любовь и ad infinitum?… Сегодня ветрено. Дожди идут каждый день, и сегодня будет. Лесные просторы не способствуют к деятельности. Ты зачем пришел? Зачем спрашиваешь? Кто ты? Кто здесь?