Отшумели дебаты о скандальном памятнике Ивану Грозному в Орле, комментарии написаны, эксперты опрошены, а сам памятник уже установлен. Вот уже и второй монумент собираются установить в честь одиозного правителя в Александрове. Маятник вечного противостояния образа «царя-героя» с «царем-кровопийцей» явно качнулся в пользу первого. Однако совершенно неверно было бы думать, что все эти споры о роли Ивана IV в российской истории — феномен наших дней. Вовсе нет: о фигуру грозного царя сломали немало копий еще советские исследователи. Если при Сталине образ Ивана по причине симпатии вождя народов к оному явно идеализировался, то в 60-е годы, т.е. уже после критики «культа личности», пришла пора критических публикаций. И в постсоветское время 90-х и 2000-х правление Ивана Грозного подавалось в учебниках как начавшееся «за здравие» (реформы Избранной Рады, присоединение Казани и Астрахани), а закончившееся «за упокой» (опричнина и Ливонская война). А тема «оценка правления Ивана Грозного» не раз появлялась на школьных олимпиадах по истории.

Итак, само отношение к Грозному как «правильному царю» не ново, удручает, однако, широкое тиражирование мифов, а точнее — дезинформации, о деяниях этого правителя в интернете, от блогов до научно-популярных сайтов и видео-передач об истории.

Один из самых часто повторяемых мифов — утверждение, что якобы весь опричный террор унес жизни не более чем 5 000 человек.

Во-первых, сразу стоит оговорить, что обычно аргументация апологетов Грозного строится по принципу антитезы: обязательно сравнивается число жертв русского царя с данными из Западной Европы. Позволю себе процитировать один из блогов ЖЖ:

«Но зададимся вопросом: сколько людей отправили на тот свет западноевропейские современники Ивана Грозного: испанские короли Карл V и Филипп II, король Англии Генрих VIII и французский король Карл IX? Оказывается, они самым жестоким образом казнили сотни тысяч людей. Так, например, именно во время, синхронное правлению Ивана Грозного — с 1547 по 1584, в одних только Нидерландах, находившихся под властью Карла V и Филиппа II, «число жертв… доходило до 100 тыс.»».

Данный подход к делу довольно странен и до боли напоминает железный аргумент из старого анекдота советских времен — «а у вас негров линчуют!» Да, XVI в. в Европе был временем кровопролитных религиозных войн и репрессий, а в только что открытом Новом Свете — временем геноцида коренного населения Мезоамерики. Однако исследователь, поставивший себе задачу оценить размах террора при Иване Грозном именно на Руси, не рейтинг «кто поубивал больше всех» выстраивает, а ищет в источниках ответ на конкретный вопрос.

Так откуда же взялась эта цифра в 4-5 тыс. погибших?

Она восходит к одному документу, так называемому «Синодику опальных» — синодику, составленному по указу Ивана Грозного в конце его правления (1582–1583 гг.), когда царь внезапно «прозрел», простил вины и «измены» казненных и повелел выписать имена жертв своей опалы для церковного поминовения. Предполагается, что по этому списку в церквях и монастырях Руси должны были поминать души убиенных. Сразу нужно оговориться, что оригинал «того самого» Синодика Грозного не сохранился, сохранились лишь монастырские выписки из копий с оригинала. Многие из этих выписок датируются временем намного более поздним, чем правление Грозного. Известно несколько десятков списков с Синодика опальных, нередко отрывочных или в плохой сохранности. Монахи часто при копировании опускали части текста (например, с описаниями убийств), выписывали только одни имена или же наоборот заносили только общие цифры без каких-либо уточнений: «Помяни, Господи, 1505 человек, а имена их ты сам, Господи, веси». Поэтому списки синодика часто расходятся между собой по содержанию.

Однако, если все же постараться составить по наиболее полным спискам перечень упоминаемых жертв, то их число действительно приблизится примерно к 4 тысячам. Значит ли это, что перед нами полный список казненных при Иване Грозном? В свете всего вышесказанного о плохой сохранности и неполноте выписок с Синодика, вряд ли есть основание так думать. Историк Степан Борисович Веселовский, много занимавшийся изучением Синодика, пришел к выводу, что наиболее подробно в нём перечислены лица (3200 человек), пострадавшие по делу о боярском заговоре 1567—1570 гг., целью которого якобы было устранение Грозного и возведение на престол князя Владимира Старицкого. Однако опричный террор начинался еще раньше, в 1564 г., и продолжался и позднее на протяжении 1570-х гг. Кроме того, крайне сомнительным кажется само предположение, что в изначальный Синодик были внесены прямо все жертвы грозного царя.

Рассмотрим сообщения Синодика о числе погибших на примере, пожалуй, наиболее известной акции царского террора — разгрома Великого Новгорода в 1570 г. В текст Синодика был внесен отчёт («сказка») любимца Ивана Грозного, опричника Малюты Скуратова: «По Малютине скаске в новгороцкой посылке Малюта отделал 1490 человек ручным усечением, да ис пищали отделано 15 человек». Кроме того, по именам были перечислены еще несколько сот новгородских дворян. Что же тут не так? Во-первых, отчет Малюты мог касаться действий только его собственного отряда, а сколько душ загубили другие опричники, останется неизвестным. Во-вторых, неясно как вел подсчет и кого вносил в свой список сам Малюта: имеются ли в виду только взрослые мужчины, без учета женщин и детей? И посчитал ли опричник всех убитых, или, может быть, его люди утопили или выгнали на мороз (дело было в январе-феврале) еще кого-то, кто навсегда остался безымянным и неучтенным? Новгородская летопись, например, называет число погибших в несколько десятков тысяч. Конечно, летопись является источником потерпевшей стороны и не самым надежным. Однако даже несколько столетий спустя на Новгородчине была жива память об устроенном погроме. Именно поэтому Грозного не изобразили на барельефе памятника «Тысячелетие России», установленного в новгородском детинце в 1862 г.

В итоге выводимое из Синодика опальных число в 5 000 человек может отражать лишь нижнюю границу общего количества жертв опричного террора. Но поражающая воображение своей скромностью цифра ушла гулять «в народ» и с легкостью цитируется апологетами царя. Можно предположить, как именно легенда о «всего лишь 4-5 тысячах убитых» распространилась по публицистике. Она появилась под пером талантливого историка Руслана Григорьевича Скрынникова, много занимавшегося историей российского XVI в. и в том числе конкретно — источниковедческой критикой Синодика опальных и его списков. Как это иногда, увы, случается в науке, исследователь чересчур увлекся собственными построениями и соблазнительной целью детально реконструировать список жертв Грозного. Он выдвинул гипотезу, что сохранившиеся выписки таки отражают полный приказной перечень убиенных, разосланный по монастырям в 1583 г. Большинство современных историков не разделяют точку зрения Скрынникова. Однако в 90-е и 2000-е именно книги Руслана Григорьевича (а не исследования Веселовского, Зимина или Кобрина) можно было часто увидеть на полках в книжных магазинах, по соседству с очередным изданием трудов Соловьева и Ключевского или с монографиями Льва Гумилева. Тем самым именно спорная гипотеза Скрынникова ушла в массы.

Для справедливости нужно отменить, что несмотря на заниженную оценку числа жертв репрессий в целом Скрынников нисколько не был почитателем Ивана Грозного. Даже наоборот. Вот несколько цитат из его книги «Иван Грозный».

«В обстановке массового террора, всеобщего страха и доносов аппарат насилия, созданный в опричнине, приобрел совершенно непомерное влияние на политическую структуру руководства. В конце концов адская машина террора ускользнула из–под контроля ее творцов. Последними жертвами опричнины оказались они сами.»

«Опричнина дорого обошлась стране. Кровавая неразбериха террора унесла множество человеческих жизней. Погромы сопровождались разрушением производительных сил. Бесчинства опричников были беспрецедентными и не имели оправданий.»

«Приглянувшихся девственниц царь брал на блуд. Под конец обесчещенных боярышень наделяли кое-каким приданым и выдавали замуж за придворных или же отпускали к родителям. На склоне лет монарх похвалялся тем, что растлил тысячу дев. Может быть, он преувеличивал, но не намного»

Репрессии опричного аппарата Ивана Грозного коснулись большого числа людей из самых разных социальных групп. Более того, для всех, кто занимается или всерьез интересуется историей Московской Руси, совершенно очевидна прямая взаимосвязь между политикой террора Ивана Грозного и тем хаосом, в который Россия оказалась погружена в так называемое «Смутное время» в начале XVII в. И речь здесь не о том, что несмотря на своих шесть или семь жен царю так и не удалось передать государство в руки способного наследника, что в итоге привело к вымиранию династии Рюриковичей и династическому кризису. Речь о том, что опричнина нанесла огромный ущерб как общественному климату, так и хозяйству страны. Ведь казни за «измену» при Грозном подвергался не только боярин — разорению зачастую подлежало и все имущество и имение казненного. Опричники грабили и разоряли целые деревни и города. Вспомним пример того же Новгорода, который после похода 1570 г. навсегда лишился статуса одного из крупнейших и влиятельнейших городов страны. Процитирую слова историка Бориса Флори:

«Страшную картину рисуют писцовые описания новгородских пятин 1570-х — начала 1580-х годов. Уже к 1570 году в Шелонской пятине запустело около двух третей пашни, а в Деревской «в пусте» лежало 90% земель. К началу 80-х годов разорение еще более возросло. К этому времени в двух указанных пятинах население составляло 9–10% от того количества, которое проживало здесь в начале XVI столетия.»

Одновременно в правление Грозного в связи с Ливонской войной (в итоге проигранной) в несколько раз выросли поборы с населения; а неспособность опричного войска организовать защиту южных границ привела к опустошительным набегам крымских татар. Именно при Грозном впервые перестало действовать правило Юрьева дня, в который крестьяне имели право перейти от одного помещика к другому — и начался процесс полного закрепощения крестьян. Те, кто все же не желал работать на дерущего в три шкуры феодала или просто был в конец разорен войной и опричными погромами, бежали на юг, заселяли городки на границе с Диким полем, становились гулящими людьми и казаками. Именно эта масса озлобленного на центральную власть, на Москву, народа и поддержит потом Лжедмитрия, пойдет воевать бояр в надежде на «царя-избавителя».

Не меньший раскол внесла опричнина и в правящую элиту. Опричники — личная гвардия Грозного, исполнители казней и доносчики — естественно не пользовались особой любовью у своих жертв, старого боярства и «земского» дворянства. После смерти Ивана неприязнь и ненависть никуда не делись, и обиды не забылись. Именно поэтому у Бориса Годунова, выходца из опричников и в целом способного правителя, оказалось так много недоброжелателей в трудную минуту. И в дальнейшем в условиях восстаний и интервенции Смутного времени представители знати предпочитали сводить счеты друг с другом. Опричные казни и погромы Ивана Грозного породили в обществе озлобленность, недоверие и множество конфликтов, прорвавшихся наружу, как только угасла опирающаяся на традицию династия Рюриковичей. Об этом стоит помнить каждому, желающему воздвигнуть памятник Иоанну Васильевичу.

Что почитать по теме:

Скрынников Р. Г. Иван Грозный. М., 1980.

Кобрин В. Б. Иван Грозный. М., 1989.

Флоря Б. Н. Иван Грозный. М., 1999.

Зимин А. А. Опричнина Ивана Грозного. М., 1964.