Постоянно гуляющие на просторах Интернета советы о владении собой и о сохранении бодрости духа даже в самых изящных своих вариантах оборачиваются оскалом репрессивности и фашизоидности. Так, в некоторых своих текстах на сайте Syg.ma Жюли Реше настойчиво проводит оппозицию между «обывателем», зависимым от других и дающим волю чувствам и депрессии, и «аристократом», самодостаточным, сильным и сохраняющим в любой ситуации веселость и чувство юмора. Например, в тексте "Об эмоциях и легкости" Реше говорит об обывателе как о человеке, не сознающем, что у человека нет вневременной имманентной сущности, но есть лишь возможность выбирать влияющие на него контексты, среды, и что субъект находится именно в точке этого выбора между воздействиями. Идея о человеке как о существе, не имеющем естественной среды обитания, то есть принципиально неполноценном, но крайне приспособляемом, впервые была высказана в философской антропологии и была очень важна для мысли XX века — от психоанализа до постопераизма. Но прочтение этой идеи может быть как левым, как, например, у марксиста Паоло Вирно, так и правым. Арнольд Гелен, один из основателей философской антропологии, сделал из своей теории вывод, что человеку, чтобы быть человеком, необходимы внешние жесткие консервативные структуры общества и техники, и стал ярым сторонником национал-социализма.

Эту развилку между правым и левым можно увидеть и в тексте Реше, где она остаётся не вполне артикулированной. Ещё раз: Реше говорит о точке выбора между воздействиями контекстов как о месте, где возникает субъект. Но что есть выбор? Реше явно делает акцент на сознательности выбора, на воле человека к определению влияний на себя — и именно такую волю она противопоставляет «обывательской» фантазии об освободительной разнузданности. Но проблема в том, что выбор субъекта может быть детерминирован помимо его сознания — как социально (об этом говорит, например, марксизм), так и психоаналитически. Бессознательное является изнанкой фантазии о владении собой, которое Реше приписывает «аристократам». Например, психоаналитик Жак Лакан обращал внимание на то, что фрейдовское прочтение мифа об Эдипе конструирует бессознательное именно как бессознательное царя, то есть господина в гегелевском смысле, — или аристократа, как называет это Реше.

Если текст «Об эмоциях и легкости» сохраняет политическую двойственность, то, увы, в некоторых других текстах Реше сквозит откровенно фашистская логика — например, в заметках "О недовольстве и самодостаточности" и "О физической и эмоциональной гигиене" (кстати, образ гигиены, очищения себя от грязи, — одна из излюбленных метафор «строительства нации»). Складывается она из двух составляющих: из уже упомянутой ностальгии по утраченной в массовом обществе «аристократичности» и из понимания общения как взаимовыгодного обмена некими благами — таков лейтмотив этих двух текстов, постулирующих, что человек, впавший в уныние, ничего не может «дать» другому и лишь требует «помощи». Реше понимает общение в терминах «выгоды», терминах «давать» и «брать» и тому подобных. Такая логика эквивалентна логике обмена товарами, и экстраполяция этой логики на все сферы человеческого взаимодействия есть эффект капитализма. И «аристократичность» как идеал конструируется именно исходя из этой буржуазной логики обмена, как некий недоступный для неё желанный горизонт: аристократы — как раз те, кто независимы от этой логики.

И вот мы получаем формулу фашизма: в момент торжества буржуазной логики и формирования массового общества буржуазия обнаруживает недовольство самой собой и, сохраняя неизбежную верность своим ценностям как самоочевидным и тотальным, начинает, однако, бредить об утраченных иных идеалах, идеалах «аристократии», идеалах докапиталистического общества, не подчиненного полностью логике товарного обмена. Недаром немецкие нацисты симулировали средневековую рыцарскую эстетику, а итальянский фашизм рядился в одежды античного Рима. Так и Реше, мысля в терминах взаимовыгоды, фантазирует о самодостаточности и вечной аристократической веселости духа. Мгновенным эффектом фашизма является отбрасывание «слабых»: если нацисты репрессировали евреев и гомосексуалов, то Реше, пусть в иронической постмодернистской форме, советует неспособным побороть уныние немедленно покончить с собой. Между тем исходом из тотальности капиталистической логики обмена в человеческом общении может стать тот же психоанализ, указывающий, что есть нечто иное, чем благо, что циркулирует между людьми, что ценностью может быть отсутствие, нехватка, отказ, ошибка, — потому что именно в них человек обнаруживает себя не как господина, обреченного на слепоту, подобно Эдипу, а как принципиально расщепленное существо.