12-13 сентября в театре Ильхом показали премьеру спектакля «Двадцать дней без войны», по повести К. Симонова и по мотивам фильма А. Германа. Режиссер Александр Плотников.

«Двадцать дней без войны» многослойный спектакль, построенный на кадрах из советских военный фильмов, на документальной хронике войны, звучит закадровый голос писателя.

В первой части спектакля происходит знакомство с процессом кинопроизводства, находящимся далеко за фронтом. Беззаботное веселье, царящее на площадке как-то не вяжется с военным временем. Здесь артист Несчастливцев просит взять его на фильм, походу показывая небольшие этюды, помощник режиссера (Наталья Ли) разрывается, не в силах выполнить непрерывные требования режиссера, осветитель Слава (Б. Голендер) выслушивает упреки о том, что поставленный свет никуда не годится, уборщица Валя (Ю. Плакида) также вносит свой вклад в окружающий хаос.

Режиссер спектакля в собирательном образе режиссера Киры Георгиевны (Ольга Володина) объединил два персонажа из повести К. Симонова — художественного руководителя театра Зинаиды Антоновны и режиссера, снимавшего фильм по очерку журналиста Лопатина. Лопатин (Б. Гафуров) большее время первой части сидит в сторонке и наблюдает за процессом съемок. Только в конце он откликается на вопрос режиссера. Киру Григорьевну волнует правда о войне, задает Лопатину вопросы, она хочет добиться правильного отображения войны.

Во второй части Кира Георгиевна устраивает показ и обсуждение с Лопатиным отрывков ранее отснятого материала. Режиссеру решительно не нравится все — в гудках грузовика (фрагмент прощания с матерью из «Баллады о солдате») она улавливает сонет Шопена, в другом фрагменте (из «Они сражались за родину») ее возмущает, что визуальный «аттракцион» в виде взрывов, развороченной земли, солдат в окопах прикрывают музыкой. Попытку «передать непередаваемое» она усматривает, когда после сцены прощания с погибшими звучит песня («В бой идут одни старики»). Следующий фрагмент (из «Иди и смотри») режиссера также не устраивает, здесь она видит правду только в деталях. Кино не передает всю боль — «искусство зуботычина перед танком», восклицает она.

В повести и в фильме Германа режиссеры, находясь в глубоком тылу, через расспросы Лопатина пытаются что-то понять, уловить о войне. В спектакле же Кира Григорьевна, судя по ее эмоциональному монологу, знает о войне, страданиях, травме все или почти все. Лопатин молча наблюдает, редко вступает в разговор, только в конце сцены завязывается диалог о роли искусства во время войны. Персонаж Ольги Володиной обладает взрывным темпераментом, она привыкла говорить прямо… Борис Гафуров в образе Лопатина показывает сдержанного, немногословного человека, его движения кажутся заторможенными, одной из характерных черт стало поглаживание себя по голове.

Клавдия Безматерных исполняя роль костюмера киностудии Нины, своим задором, неиссякающим оптимизмом кажется целиком берет на себя линию возникновения симпатии, а затем и более интимных чувств между Лопатиным и ее героиней. Нина много рассказывает о Ташкенте, о «городе, который делает нас живыми», о «плове, который здесь называют ош», бегло произносит узбекские слова. Она мечтает, что может через 80 лет поставят спектакль «Ника и Лопатин». Они много говорят, смеются, плачут, познают друг друга. Нескладность движений отвыкшего от женских ласк Лопатина, неудобность поз, завалившихся на кровать мужчины и женщины, все это сглаживается юмором Нины. Внезапный вызов Лопатина на фронт вдруг снимает с ее лица радость обретения близкого человека, в ее устах слова «война подождет» звучат как молитва.

Решение режиссера сделать поэта Славу членом киногруппы показалось не до конца продуманным. Да благодаря этому персонаж, в исполнениие Б. Голендера, участвует во всех частях спектакля. Но сцена объяснения Славы перед Лопатиным, признание в собственной трусости человека, не сумевшего преодолеть страх первых дней войны и решившего пересидеть в эвакуации, человека, терзающего себя за это, стала лишь небольшим эпизодом, не получив дальнейшего развития и потенциал актера остался не раскрытым.

Ахматова (К. Нафикова) представлена в спектакле в образе человека с застывшем восковым лицом, она появляется во всех трех частях спектакля, во второй части идет кинохроника зимнего блокадного Ленинграда, где люди черпают воду из замерзшей реки. Ахматова кажется полумифическим персонажем, о ней все говорят с предыханием, как о блаженной.

Третья часть спектакля построена из двух паралельных слоев, сцена, где персонажи отмечают Новый год, сидят за столом, иногда поют песни, но реплики практически отсутствуют и экран, куда транслируется записанная заранее эта же сцена, где идет оживленная беседа, звучат повогодние тосты. Наложение двух слоев дает единую картину встречи Нового года. Проговаривая тост, каждый из них озвучивает свои мысли, речь идет о войнах, о сегодняшнем дне, кто-то вспоминает детство, кто-то про репрессированных знакомых, кто-то как будто в бреду бесконечно повторяет «война, война», но каждый пытается пожелать что-то хорошее, светлое, «чтобы не было войны…»

Звуковой ряд третьей части спектакля включает фрагменты рождественской антивоенной песни Джона Леннона, новогодней от ABBA, звучит повторяющийся ускоренный бит, подобно воздушной тревоге.

Спектакль А. Плотникова хорошо скомпонован, здесь произносят много эмоциональных слов о войне, страданиях, душевных травмах, вместе с тем, показное веселье первой части возможно и содержит основной посыл режиссера, что человечество живет в эпоху пира во время чумы, что войны для нас стали повседневными, привычными.