Текст: Альбина Насырова для Высшей школы равноправия

В нашем первом материале был представлен обзор основных посылок, из которых исходит австралийская исследовательница Рейвин Коннелл — как она смотрит на гендер, что ей интересно в исследованиях маскулинности. Теперь же мы опишем подробнее концепцию гегемонной маскулинности и разберём очень важную для Рейвин Коннелл тему — связь власти и маскулинности.

Определение маскулинности

Напомним, что гегемонная маскулинность характеризуется своим господствующим положением в структуре гендерных отношений. В иерархии гендерного порядка гегемонная маскулинность стоит выше не только феминности, но и других вариаций маскулинности. Коннелл не уделяет внимание конкретных характеристикам, присущим гегемонной маскулинности, потому что она определяет её не через набор черт, а через её отношения с другими маскулинностями и с феминностью в целом.

Ключевым для понимания концепций Коннелл является её фокус на отношениях между понятиями, на процессах, изменениях в социальных структурах. Её мало интересует поиск точного определения маскулинности, потому что она не считает гендер статичной категорией. Так же гендер для неё не существует отдельно от контекста. Коннелл воспринимает феминность и маскулинность лишь как части общего гендерного порядка.

Определение маскулинности у неё можно найти такое: «Маскулинность, насколько этот термин вообще можно определить, является одновременно положением в гендерных отношениях, набором практик, через которые мужчины и женщины сохраняют это положение, и эффектами этих практик на физический опыт, личность и культуру» (Masculinities, 71)

Гегемония

Понятие гегемонии взято Рейвин Коннелл из работ итальянского марксиста Антонио Грамши. Грамши писал о классовых отношениях и оперировал понятием культурной гегемонии — установлением культуры элиты как нормативной культуры для всего общества. Как и для Грамши, для Коннелл принципиально важно, что речь идёт о культурной гегемонии. Физическое насилие или частный случай дисбаланса власти (в ситуации, например, работодателя и сотрудников), временное экономическое преимущество ещё не являются гегемонией. В контексте работ Рейвин Коннелл, под гегемонной маскулинностью подразумевается системное социальное и культурное доминирование, паттерны поведения, воспроизводимые в культуре и влияющие на социальные структуры. Тем не менее, Коннелл отмечает, что определённая, очень сложная, связь между гегемонной маскулинностью и «патриархальным насилием» существует.

Гегемонная маскулинность как воплощение неразрывной связи маскулинности и власти

Гораздо важнее, однако, оказывается связь между культурным идеалом, выраженным в гегемонной маскулинности, и институциональной властью. Представители власти, даже если среди них есть люди, не удовлетворяющие патриархальные стандарты, в основном должны репрезентировать эту «правильную» версию маскулинности. В личной жизни они могут не соответствовать нормам гегемонной маскулинности, но её должен выражать их публичный образ.

В какой-то степени, это символическая категория. Сама Коннелл указывает на то, что за образец часто берутся фантазийные образы — она приводит в пример киногероев вроде тех, что играет Хамфри Богарт, или мифологизированные фигуры селебрити. И главной целью существования этой «нормы, которой едва ли кто-то на самом деле соответствует», оказывается утверждение «глобального доминирования мужчин над женщинами».

Гегемонная маскулинность существует для защиты патриархальной системы. Она, воспроизводя идею неотделимости маскулинности и власти, легитимирует патриархат. Коннелл отмечает, что некоторые институты и понятия в культуре гендерно маркированы — так, например, профессионализм, по её мнению, был исторически сконструирован как форма маскулинности. Понятие государства также является маскулинным.

Учитывая то, что подчинённое положение женщин лежит в основе патриархата, политическая власть и экономические привилегии оказываются сосредоточены в руках мужчин. Закрепляется ассоциация между властью, силой и маскулинностью.

Поэтому с существованием иерархий маскулинностей и мирится большое количество мужчин, которые не подходят под стандарты гегемонной маскулинности — они всё равно получают свои дивиденды от патриархальной системы. Это то, что Коннелл называет сотрудничеством, или соучастием — один из четырёх видов связи между маскулинностями , которые выделяет Рейвин Коннелл (гегемония, подчинение, сотрудничество/соучастие, маргинализация). Многие мужчины, не являющиеся носителями гегемонной маскулинности и даже периодически страдающие от этого, тем не менее поддерживают эту систему и время от времени участвуют в мизогинном поведении или в травле таких же «недостаточно мужественных» мужчин, как и они сами.

Яркий пример этого явления можно встретить в американском ситкоме «Теория большого взрыва». По ссылке — видео «The Complicity of Geek Masculinity on the Big Bang Theory», выпущенное каналом Pop Culture Detective. Автор рассказывает про то, как герои «Теории большого взрыва» — компания четверых друзей-физиков — участвуют в паттернах поведения, присущих токсичной маскулинности. Он обращает внимание на то, что герои далеки от идеала гегемонной маскулинности (причём это демонстрируется в первую очередь через их принадлежность к гик-культуре), но при этом, они смеются друг над другом, когда кто-то из них делает что-либо, что можно считать как «феминное», «гейское» или просто «недостаточно маскулинное». Получается, что в мире «Теории большого взрыва» унижение других мужчин — это единственная форма приобщения к власти, утверждения собственной мужественности, доступная представителям субординированной маскулинности.