«Ну, что тебе здесь надо?

Просто потому, что ты тут расселся,
ничего интересного не произойдет.
На экране-то ничего нет!
Тут все мучаются от ожидания
так же, как и ты.»

Фрагмент сценария

Фильм первой же сценой плюёт в четвёртую стену. Нас встречают монологом-манифестом, характерным для чистого авангарда. Все, что оставляют зрителю — это разрешение присутствовать, право на наблюдение за сакральным течением пустой жизни.

Молодой парень в черном пальто пускает нас подсматривать за своим бытом. У него небольшая семья: бабушка — магазинная воровка, отец — военные преступник и сестра «шлюха-мужененавистница». У последней теплые, на первый взгляд, отношения с её домашним кроликом, граничащие с сексуальным помешательством.

В фильме нет четко выраженной завязки, полностью отсутствует интрига и линейность повествования. Нас, как наблюдателей, насильно протаскивают через обойму цветных мельтешащих сцен, обрывков диалогов и громких песен. Музыка занимает здесь особое место. Каждая музыкальная вставка резюмирует для зрителя то, что игнорирует оператор, всё, что остается за кадром, вне существования главного героя, к которому мы обязаны быть привязаны своим вниманием.

Действительно, просто потому, что мы отупевше уставимся в экран с предвкушением — ничего специально для нас происходить не будет. Нас ждёт некоторое переосмысление отношений зрителя и готового, самостоятельного существующего, фильма.

Некоторые сцены сняты на бегу, размахивая камерой и размывая пейзажи. Лента как бы говорит: «Нечего тут рассматривать и любоваться, вали отсюда». Влюбиться и отождествлять себя с главным героем не получится. Он аморфный, с полным атрофированным чувством жизни, пережеванный обществом и вытянут зубочисткой, как побочный остаток человеческого антуража.

Может показаться, что подобное наполнение не способно удержать внимание зрителя, но именно внутренее равнодушее и холодность фильма делает его особенно гипнотизирующим. Герои говорят немного не к месту, неловко, мямля, стесняясь. Потом следует склейка и мы попадаем в рычащий город, в центр митингов и протестов. Настоящий тут именно город, как неодушевлённое целое, но каждый в отдельности герой бессодержательный и незначительный.

И как только привыкаешь к пульсации фильма — гаснет свет. Все актеры останавливаются в павильоне и заявляют, что всё это постановка. Нас возвращают в самое начала, к монологу юноши, тем самым заключив историю в кольцо. Он говорит, что всё выдуманное становится реальным спустя время, что мы наивно верим в любую преподнесенную нам историю, не ставим под сомнения правдивость чувств, которые испытывают любовники на экране. Кино — это ложь во лжи, которая заканчивается, когда включается свет.

А вы попробуйте показать фильм среди белого дня.