“Кино родилось на ярмарке и через сто лет вернулось туда же.”

Агнешка Холланд.

За время существования кинематографа сфера успела обрасти множеством неконтролируемых конвейеров, которые напрочь отбивают вкус у интересующихся кинематографией. Кино аккуратно балансирует между искусством и шапито, а кульминационным моментом, в эпоху пресыщения, становится не сам фильм, а процесс его поглощения, и чем извращённей этот процес -— тем солиднее зрительский опыт.

Достаточно бросить монету в кассу аттракциона и, защемив свой зад в кресле повышенного комфорта, остаться во мнимом уединении с фильмом.

Кинотеатр служим неким помощником для усвоения, ложкой в руках матери, которая стремительно планирует прямо вам в рот. Это помогает лучше переварить любое кино с которым зритель боится остаться на домашнем просмотре.

Перед входом вы оставляете все мысли, переводите телефон на беззвучный режим и позволяете запереть себя в темном зале вместе с незнакомыми вам людьми. Пара рекламных роликов, черный экран, оглушительное начало, слепящий первый кадр.

Вы не имеете право оторвать глаз. Вы заплатили за это и будете сидеть до конца. И именно момент освобождение из зала — это та квинтэссенция, ради которой шли. По Ролану Барту — это своеобразный гипноз, под которым находится сонный и беспомощный зритель. Принудительное уединение обнажает наше восприятие и расширяет зрачки, вынуждая внимать любому видеоряду.

Ни один обособленный сеанс не даст достигнуть того уровня отрешенности, что позволит восторгаться от просмотра любой низкопробной картины. Крайняя степень возбуждения, граничащая с утратой ясного сознания — вот, что дает истинную оценку киноленте.