*****

Юродивый мальчик по свежему снегу

шагает несмело.

Вселяет тоску и красу в моё сердце

его бесприютное тело.

И силюсь понять я шагов этих

роль и значенье,

Желая совпасть, на мгновенье хотя бы,

с божественной тенью.

*****

Прекрасен голубь на кресте,

И вечер жаркого июня,

И дым табачный в темноте,

И тонкий профиль новолунья,

Когда выходишь на балкон

С фужером сладкого токая

Из тесной комнаты, где сном

Взята любовница нагая.

Лесное божество

Колдуй, колдуй, насмешница лесная,

Колдуй, царица мхов и лисьих троп,

Колдуй, великая, мои распознавая

Стезю и род.

Я снова твой, я странствую отныне

По прихоти видений, по местам,

Где возмужал под взглядами твоими,

Собою стал.

Мне не забыть, что тайно окрестила

В блаженные сказители меня

Твоя рука, твоя лесная сила,

Любовь твоя…

Колдуй, Эвтерпа чащ и перелесков,

Плутай, веди меж клёнов и дубов,

Являйся мне осенней арабеской,

Богиней снов.

Мне слов твоих зелёная услада

Переполняет сердце, и стихи

Тотчас растут туда, куда им надо,

Новы, легки.

И засорённый полиса тщетою,

Забытый даже гением моим,

Я всё живу свиданием с тобою,

Я счастлив им.

Творец и Муза

Давай мы не пойдём далёко от дождя,

Позволь оставить дверь открытой,

На ступени позволь с тобой присесть

И гладить всю тебя, и задирать подол,

И целовать колени…

Поверь, я в первый раз задумал рисовать

И молний суетню, и грома суеверье

С твоих цыганских глаз тождественных огню –

Равно, как этот дождь тождественен поверью.

Взгляни, я не спешу запечатлеть грозу …

Я жду, что ты сверкнёшь своим особым мненьем,

Я верю, ты поймёшь, как ветер гнёт лозу,

Но тихнет, не сломив её сопротивленья.

Пройдут и дождь, и жизнь в этюдах на крыльце,

Я разгадаю суть твоей степной улыбки

И дам ей сил расцвесть на мировом лице,

И прелесть сохранить для будущности зыбкой.

*****

Я снова возвращён Аркадии моей,

В раздолие лугов, под кроны тополей,

Где, миром позабыт и Музой обретён,

Я к тайне бытия невольно приобщён.

Для прочих солнца диск взошёл на небосклон,

А для меня возник из мрака Аполлон.

Иным щебечет птиц безликая семья,

Я слышу в ней дрозда, щегла и соловья.

У неба не прошу безоблачной судьбы,

Рождённый, как Персей, для странствий и борьбы,

Внимаю красоте и верю току дней …

Я снова возвращён Аркадии моей.

*****

В небе майском летают стрижи,

Солнце выше и клён зеленее …

О, Господь, помоги мне прожить

Это райское время полнее.

Сердцу должно хранить благодать,

Удивляться всему без причины…

Милый Боже, дозволь мне вобрать

Этот день без тоски и кручины.

Я сажусь в красно-белый трамвай,

Вижу только счастливые лица …

Светлый Отче, молю тебя, дай

Мигу этому длиться и длиться.

Изгнанники

посвящаю Евгении Бильченко

Восток ко всем жесток,

А Запад ждёт упадок,

На Севере тоска

И страшно беден Юг:

Куда ни попадёшь,

Нигде не будет сладок

Изгнанника удел,

Опального досуг.

«…одна твоя вина» –

Душе напомнил Бродский

И дёрнул за кордон

В чём муза родила.

Вернуться «весь в друзьях»

Пообещал Высоцкий

И скрылся под гранит…

И плакала Москва.

Везде следы богов

Земля хранит прилежно

И песни их поёт

На свой убогий лад.

Кто небом вдохновлён,

Тот гибнет неизбежно

Среди глухих степей,

В плену златых палат.

Пройдут труды и дни,

Сомненья и восторги,

Потонут в суете

Кумиры прежних лет.

Но всех переживут

Мицкевичи и Лорки,

Отвага и любовь,

Поэма и сонет.

Львов

Здесь сойку, как голубя, можно

С ладони легко покормить, а когда

Устаётся с одною и тою же праведно жить…

Накличет измену карпатское солнце

И голые ноги в июльском поту

Иных уроженок, красивых донельзя,

Которые манят к себе за версту

Не выданной городу тайною сельской.

Здесь в парках сатиры и нимфы живут,

С поэтами дни коротая на лавках,

Гуляют святые у всех наяву

В потёртых столетиями камилавках.

Их видят безумцы и падают ниц,

Австрийской брусчаткою раня колени,

Под каменный хохот надтреснутых лиц,

С высоких карнизов следящих за всеми.

Здесь нищие все как один мудрецы

И чистые ведьмы торговки с базара;

За дочками здесь надзирают отцы,

Как смотрят гуцулы в ночи за отарой.

А зимы отшельников сводят с ума

Ветрами и клёкотом галок на крышах,

Да смертью, что входит цыганкой в дома

И просит с порога мороженых вишен.

Сказка

Принцессы сладко спят,

А принцы бьют чудовищ,

Вращается земля,

Сбываются мечты…

Во мне цветут поля,

Во мне развал сокровищ,

Во мне гуляет песнь,

Во мне играешь ты!

Бессолнечные дни,

Зарницы долгой ночи,

Немыслимая синь

И серый горизонт …

Всё это про меня,

Включая многоточье,

Всё это для тебя:

Смотри, не опрокинь!

Любви не избежать

И вольности не спрятать,

Тоску не заболтать,

Судьбы не изменить.

Давай с тобой летать

И никогда не падать:

Нам не с кем враждовать

И некого винить.

Сотрутся все грехи,

Простятся все обиды

На рыцарских пирах,

В фантазиях принцесс…

Мне пишутся стихи

О фавнах и сильфидах,

О прелестях твоих,

О празднике чудес.

Не вечно будем жить

И жаждать не устанем

Весеннего дождя,

Желтеющих берёз.

Мы голыми в свой час

Всевышнему предстанем

С бокалами вина,

С гирляндами из роз.

Видения ноября

Отходит в мир иной осенняя волшба…

Я даже пару строк свяжу теперь едва

Без мыслей о зиме под сводом ноября,

Когда притихший лес печалию объят,

И горлинок в садах сменяют крикуны,

Любители плодов, глашатаи зимы,

Чьё племя на ветвях безбедно проживёт,

Покуда не пришёл студёный рогнарёк.

Считаем мертвецов и чествуем живых,

Пощаженных свинцом и проданных, увы,

Истории за грош на много мирных лет,

Стирающих с земли какой угодно след.

Теперь не о любви пристало говорить,

Но этот мощный зов не в силах умалить

Ни вечная вражда, ни клятвы, ни посты …

Тем более, когда нагою входишь Ты

Из давнего стиха и за руку берёшь,

И так, за шагом шаг, в бессмертие ведёшь.

Ветшают небеса у тверди на глазах,

Серея день за днём в титановых слезах

Над бедною страной высоких тополей,

Бесчисленных садов, раскидистых полей.

«Te Deum…» пропоют замёрзшие уста!

Извилист всякий век, но истина проста

Тому, кто гордо шёл под пулями судьбы,

Кто был предупреждён, но взвился на дыбы

Средь жути холодов, съедающих живьём,

И, зиму одолев, над будущим жнивьём

Вознёс хвалу врагам, что встали на пути,

Которого не мог, как видно, не пройти.

О, сколь уместен пир в преддверии зимы!

Рассеется волшба, умолкнут крикуны,

И жёнам возвратят прославленных мужей

До будущей войны, намеченной уже

В каком-нибудь году, в какой-нибудь стране …

И может потому за кубком грустно мне.

Existence mystery

Я и един, и многолик,

В распаде и цвету.

Мой ангел демона разит,

Срываясь в пустоту.

Блажен мой сад,

Но в том саду

Хозяйничает змей

И вечно соблазняет ту,

Что прячу от людей.

Посланник света

В царстве туч,

Я открываю суть,

Но ослепляет слово-луч

И не даёт уснуть.

Шумит божественный поток…

Я — русло для него,

Где старых тем и новых строк

Играет волшебство.