Create post

"Вадим и Диана", отрывок №14

Промелькнула седьмица и ещё полнедели. Выключенный до лучших времён сотовый, специально забытый на книжной полке, покрылся робким слоем пыли. Я ел, пил, спал, без интереса болтал с вечно пьяным Фёдором, читал старые журналы и забытые временем книги, навещал магазин, плохо понимая смысл всех этих дел и с недоумением наблюдая интерес к ним в глазах других людей. Это рассеянное существование трудно было перепутать с настоящей жизнью, но я, как выяснилось, и прежде жил «как бы». Все бывшие связи с миром, наработанные годами фантастических заблуждений, мгновенно истончились и порвались. Ни о чём на свете не мог я сказать уверенно и твёрдо. А если случалось созреть внутри какому-нибудь решению, то сразу, не позволяя мысли окончательно кристаллизоваться, включался безжалостный бур сомнения и своими острыми сверхоборотистыми лопастями превращал структуру в прежний кровоточащий и мятущийся хаос.

Иногда подступала такая безысходная тоска, что сердце начинало захлёбываться в частых тахикардических порывах, а тело покрывалось противным для бездействующего человека потом. В мучениях искал я равенства между собой и миром. Местами искусственно, местами полуобманно и натужно выстраивались в моей голове громадные теоретические здания с поразительной быстротой и памятливостью изучаемые от фундамента до флюгера придирчивым взглядом внутреннего критика. Их мнимой устойчивости и мощи хватало ненадолго (от трёх секунд до получаса). Стоило дать слабину — чуть въедливее посмотреть на кладку, ещё раз обойти подозрительно стройную колонну — и всё тотчас приходило в разрушительное волнение. Из обломков я слагал нечто новое и заведомо обречённое. Так ежедневно на пределе данных природой сил работал мой разум, но дух не желал селиться в его созданиях и они гибли, гибли, гибли … до самых предутренних сумерек.

Случалось, что, проснувшись, я долго решал: вставать мне с постели или нет. Вдруг — думал я — это спокойное лежание перерастёт в душевное спокойствие и таким образом придёт полное выздоровление. Надо только очень смирно лежать, не думая, но воображая … Но промысел абсурда брал своё и кошмар возвращался.

В один из первых дней августа мне сделалось совсем дурно. Воля подводила. Зашёл Фёдор и принялся сорить подробностями конфликта, произошедшего между доярками из D. Я не слушал его. Он заметил и замолчал.

— Фёдор, пожалуйста, принеси мне водки.

— Совсем прижало что ли?

 — Да. Боюсь, не вытерплю до вечера. Пойду в Удрусе топиться.

 — Я те пойду! Сроду в Удрусе никто не гиб. А ты срамить вздумал. Эх, дурьё … Маетесь-неприкаетесь. Больно много свободы вам дадено — вот вы и хилософствуете.

— Нет правды на земле.

— Чаво?

— Водки, Фёдор, водки …

 — Водки ему. Экий барин. Сам сходи. Хоть разомнёшься да людям покажешься, — по-отечески ворчал Фёдор.

 — Нет сил.

 — Эххх … хо-хо-хоой … дааа…

Мы сидели у кухонного окна с видом на старый, поросший крапивой и дикой вишней, сад. Фёдор говорил что-то пьяное и простое. В небе появились изогнутые молочно-свинцового цвета спирали. Они то скручивались в толстую нуклеидную нить, то расползались в зыбкие пятна. По кронам дёрнул ветряной шквал и в тот же миг из сотен невидимых форсунок брызнули острые капли дождя. Залепетали, заблестели листья яблонь и вишен. Прижались к земле матерчатые уши исполинских лопухов. Видимая нам сквозь дождь часть небосвода заискрилась трещинами близких молний. Без предисловий дождь сменился хлёстким градом и лопуховые уши покрылись неровными тёрчатыми дырками.

— Фёдор, скажи, а зачем ты пьёшь?

— Хм … От привычки и для сердечности.

— Как же ты это увязываешь?

— Так и увязываю. Люди нонешние никуда против давешних не годятся. Вот хоть и мужиков взять. Закодировались наши хлопчики и на полмужика мене стало …

— Но чем хороша болезнь?

— Болезнь болезнью, а и душа вместе с ней ушла. Стал мужик жадён и злоблив. Широта в ём пропала. Всё телевизер — оттуда дури нахватались.

— А раньше правильные были, — язвительно вставил я.

— Смейся … Всяки были.

Громыхнуло близко и сильно. Оконные стёкла отозвались звонким дребезжанием.

— Ну, батюшка, пошёмал я домой.

— Фёдор, пережди грозу.

— И, милой, чего от написанного бегать. Бывай.

Алкоголь слегка притупил бдительность хаоса. Появились видения. Пришла Лиза с заплаканным лицом и укором в глазах, привела с собой Лазареву в ореоле двусмысленности. Я видел офис и наших модных хлопотуний с шоколадными пальчиками; в дверь вошёл директор и мина нерешённой проблемы на его лице. Как из небытия вынырнул навязчивый Коцак, но тут же растаял, уступив место стоически печальному Зоту. Мне хотелось поговорить с Андреем, спросить о Диане. Он же прятал лицо, отворачивался, судорожно одёргивал края тельняшки. Полыхнул красный платок и всё рассыпалось…

Проснулся я ещё до восхода солнца, не имея сил оторвать голову от подушки. Стоячий воздух вместе с органическим порханием пыли, пахшей чем-то глубоко вчерашним, мутил дыхание. Хотелось пить. Мерещилось прохладное солёное море, готовое вылечить меня одним мановением волны. Голова болела также пронзительно и дико как в дни отвязного студенчества. Мысленно преодолев физическую слабость, я резко поднялся. На мгновение захотелось умереть, спрыгнуть с рвотных качелей, исчезнуть … А надо было (откуда я это так верно знал?) покориться жизни. Окроплённый колодезной водой, я вышел на улицу.

Одевшийся в зелень останок тополя поблёскивал влажной корой, играя вольными отражениями с белёсым росяным покровом. Бледнела луна, а на востоке небо исполнилось ясностью близкого восхода. За кособокой, висящей на рыжих петлях, штакетной изгородью притаились тихие джунгли сада. Дёрнув ржавый крючок, я ступил за ограду. С минуты на минуту должно было показаться солнце и природа, как опытный капельмейстер не давала оркестру зазвучать раньше времени.

Но сроки вышли … На шевелюры яблонь и рябин, на кровлю дома, на сонный облачный барашек, на все видимые и невидимые глазу земные вершины, как обещало, не обманывая, плеснуло жаркой слепящей глаза охрой. И в продолжение, соблюдая высоту звучания и предустановленную последовательность партитуры, с южного конца Т. проголосил кочет. Его продублировали петухи соседней деревни, чьи голоса отразила и размножила река. Всхлипнула напуганная цапля. С ветвей прибрежного ольшаника чёрным колеблющимся покрывалом сорвался грачиный молодняк, наполнив граем ближнюю и дальнюю заоколицу. Заскулила фёдорова собака, а затем и сам хозяин, громыхнув крылечной дверью и раскатисто кашлянув, вышел во двор бить «егозу». Из глубины сада выпорхнул смешной дрозд. Нисколько не смущаясь моего соседства, он принялся ловко обдирать гроздь рябиновых ягод. Вновь полыхнул красный платок, и над деревьями показалась искрящаяся медовая долька солнца. Я зажмурился.

«Правда. Где? Как удержать? Боль против мысли … Так-так … Вот оно. Или оно всегда было? Неужели так просто … Листья, птицы, солнце … Нет, это лишь здесь … не возьмёшь с собой. А там другое. Всё провалится! Боль-то какая … Здесь не умом надо … Здесь надо не умом … Откуда это? … Ах, Зот … Если б сбылось. (– Сбылось.) Сбылось отчасти … (– Окончательно и всецело.) Но ты не можешь понять. (– Я был там, я могу.) И всё же, схема … Нарисуй … Объясни как пользоваться …( — Схемы нет.) Ты врёшь, Зот … что-то обязательно есть. (– Есть.) Что это? Погоди … Может и я … Я ведь знал как правильно … Скажи мне, прошлое … Скажи хоть шёпотом. (– Оно в могиле.) Но оно мне снится, зовёт меня. (– Проказы памяти. Его нет. Ты — это снова Ты. Первый и последний раз. Каждый раз первый и последний.) Но чем жить? (– Настоящим.) Настоящим?! (– Всегда настоящим. Каждый день с самого начала. Учись у природы. Пойми её.) Да, но где же смысл … (– Смысл в том, что жизнь равноценна везде и всюду. Учись у природы. Прощай.) Настоящее … Смысл … Везде и всюду… Прощай».

Не открывая глаз, я опустился на колени в сырую траву.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About