Create post
Издательство Corpus

Божий дар и Уэльбек

Pavel Baryshnikov
Nastya Gaa
Igor Lukashenok
Мишель Уэльбек. Карта и территория. — М.: Corpus
Мишель Уэльбек. Карта и территория. — М.: Corpus

Этот роман Уэльбека — на самом деле, история о том, что совы не то, чем они кажутся, карта интереснее территории, безвестный художник во Франции может запросто выпить с Бегбедером, а девушка с окраины Москвы — стать одной из самых красивых женщин Парижа.

Роман принес автору Гонкуровскую премию и заодно обвинение в плагиате. Мол, списал из Википедии пять строчек про муху, совместив документ с вымыслом. Хотя, более всего «Карта и территория» кажется не романом, а коллажем из винных карт и туристических проспектов, а главный герой — не художником и даже не интеллектуалом. И не потому, что у него не было ни одной выставки, о нем никто не писал и практически не знал. Хотя нет, «в прошлом десятилетии он удостоился пятьсот восемьдесят третьего места», как сообщает автор о своем герое. Каким образом удостоился? Главное, не читать газет, по телевизору смотреть только «Утиные истории», а в тусовке «вращаться с выражением любезного безразличия на лице, держась в стиле groove, что когда-то способствовало успеху Энди Уорхолла». Да, и еще стоит сменить профессию фотографа, снимающего гайки с болтами, на занятие живописью, поскольку это лучше продается.

А еще универсальные знания из романа Уэльбека вполне могут пригодиться начинающему туристу. Во-первых, автор развенчивает миф об образцовом обслуживании за рубежом: недельный дозвон до фирм «Сантех для всех» и «Сантех без помех» заканчивается приглашением за 50 евро соседа-хорвата, а такси «С ветерком» и «На всех парах» среди белого дня отказываются вести в неблагополучный район Парижа. Во-вторых, можно вспомнить историю кино, ведь присутствующий в романе Фредерик Бегбедер словно срисован из фильма «99 франков»: «Он резко выпрямился на диване, и Джед внезапно испугался, что он вскочит сейчас обеими ногами на столик и примется колотить себя кулаками в грудь на манер Тарзана; он моргнул, чтобы отогнать это наваждение». Кстати, персонаж по имени Мишель Уэльбек в романе тоже имеется, и это не галлюцинация героя-художника.

В интервью автор «Карты и территории» признается, что стал меньше пить, больше думать о своем преклонном возрасте и не включил в роман ни одной сексуальной сцены. И действительно, здесь хоть и пьют немало, а про старость хоть отбавляй, а вот о сексе почти ничего. Герой-писатель вспоминает, как «они отсасывают без резинки, вот что приятно», герой-фотограф — как «онанировал в туалете ведомственной квартиры отца». Да, еще в начале, словно в дамском романе, «Ольга обернулась и поняла, что дело плохо, мгновенно узнав панический, невидящий взгляд мужчины, изнемогающего от желания, быстро подошла к нему, обволокла его своим полным неги телом и поцеловала прямо в губы». Короче, не только из Википедии списывал автор «живую» жизнь своих персонажей.

А так, конечно, весьма депрессивное чтиво. Любимая улетела в Россию за утроенной зарплатой, и героя ждут уничтоженные плоды многолетнего труда и найденная формула не любви, но того, что ее заменяет. То есть, работа, да. В основном, конечно, над собой. Что еще? В середине дня, проведя ее на самолет, он не застрелился, как персонаж у Бунина, ища ее повсюду, где раньше бывали вдвоем, а сел перед телевизором, чтобы посмотреть пролог «Тур де Франс». («Утиные истории» не показывали). И если бы не проклятый «Привет влюбленным» Джо Дасссена, которого так любят русские, то можно было бы решить, что перед нами типичная прагматика Бегбедера, пьющего на акции «Винзавода» водку.

Ну, а так перед нами все–таки романтический Уэльбек, он пил и пьет вино, которое влюбленным не мешает. А помогает, помогает! (Примерно так вещало когда-то одно позабытое радио). Но только — не влюбленным в работу, о чем свидетельствуют названия картин нашего героя: «Билл Гейтс и Стив Джобс беседуют о будущем информатики», «Дэмиен Херст и Джефф Кунс делят арт-рынок», «Архитектор Жан-Пьер Мартен оставляет пост главы компании».

Кстати, Бегбедер со своей водкой оказался не такой уж и скотиной. «Знаете… — продолжал он, — Ольга. Она вас любила. (Джед съежился.) Я хочу сказать… — не унимался Бегбедер, — она правда вас любила. Он умолк и снова взглянул на него, недоверчиво покачав головой. — А вы отпустили ее в Россию… И даже весточки никакой не послали… Любовь… Любовь — это большая редкость. Вы не знали? Вас никогда не предупреждали?». А вот сам Уэльбек в романе Уэльбека — никакой. Бегбедер хоть кокаин употребляет, а этот…

«Вообще, мое любимое время — конец декабря: темнеет в четыре часа, — сообщает он. — Тогда я со спокойной совестью могу надеть пижаму, принять снотворное и залечь с бутылкой вина и книжкой. Я так живу уже многие годы. Солнце встает в девять утра; пока я умоюсь, выпью несколько чашек кофе, глядишь — уже и полдень на носу, остается продержаться четыре часа светового дня, с этой задачей я обычно справляюсь неплохо». Да и текст в каталог герою-художнику он пишет за десять тысяч евро, а не за девяносто девять франков, как у Бегбедера. И даже получая в качестве бонуса свой собственный портрет стоимостью семьсот пятьдесят тысяч евро, все равно брюзжит о чем-то большем. «– За всю мою практику потребителя, — сказал он, — мне попалось всего три идеальных товара: ботинки Paraboot Marche, ноутбук Canon Libris со встроенным принтером и куртка с капюшоном Camel Legend».

В советские времена выходила серия книг — «Фелини о Фелини», «Антониони об Антониони», «Висконти о Висконти» Так вот, этот роман вполне можно назвать «Уэльбек об Уэльбеке». Сам он неожиданно проговаривается репликой одного из героев: «Сплошной автофикшн и воображаемые автопортреты; слабая техника живописи не позволяла ему достичь нужного уровня гиперреализма и гладкописи, непременных спутников heroic fantasy». Хотя, какие уж тут герои. Так, сплошные фантазии, а в конце вообще что-то вроде детектива с убийствами и маньяками. Наверное, для того, чтобы лишний раз отметить разницу между божьим даром и яичницей, то есть, конечно же, — между картой и территорией, как и было предсказано.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Pavel Baryshnikov
Nastya Gaa
Igor Lukashenok

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About