В самом начале этой сумасшедшей книги ее автор сразу предупреждает, что если вы из тех читателей, кому нравятся трогательные истории о счастливой семейной жизни, он должен вас разочаровать. Вообще-то вместо автобиографических «Гиллиамесок» Терри Гиллиам — участник легендарной группы «Монти Пайтон», режиссер «Страха и ненависти в Лас-Вегасе», «Братьев Гримм» и «Воображариума доктора Парнаса» — хотел издать что-то такое запредельное. С коллекцией живописных работ, мотоциклов и экскаваторов, песнями и плясками духов памяти и демонов смерти, которых с излишком накопилось в мемуарной сокровищнице знаменитого бунтаря и эксцентрика. Но, увы, стоило включить диктофон — поскольку ручка, клавиши и кисть в данном биографическом случае не выдерживают накала страстей — и вышло то, чего и следовало ожидать и опасаться. «Меня уже было не заткнуть, — печалится автор, — и в результате вышла автобиография в духе игры Grand Theft Auto: бешеная автомобильная погоня через всю мою жизнь, с заносами и авариями, так что лучшие мгновения со свистом проносятся мимо».

Как бы там ни было, но супер-моментов, цементирующих жизнь летучего классика в этой увесистой книжке с миллионом картинок вполне хватает. Самые интересные описаны в главах «Школа рок-н-ролла», «Да это бунт!» и «Прыгай в огонь». И этот человек рассказывает, что «я так и не отважился попробовать кислоту, даже в Лос-Анджелесе в 1966-67 годах, когда ее принимали все кому не лень»!

В этом калейдоскопе бурной жизни американского трикстера-аниматора, не зря переехавшего в Англию, упомянуты, кажется, все вехи громокипящей эпохи шестидесятых и семидесятых, времени расцвета контркультуры и прочего цирка-шапито. Та самая комик-группа «Монти Пайтон», Джордж Харрисон и Робин Уильямс, Ума Турман и Джонни Депп, Вудди Аллен и Фрэнк Заппа, Ричард Никсон и Хантер Томпсон представлены во встречах, разговорах и рабочих моментах из «предпосмертных» мемуаров, как называет их сам автор, в наилучшем из постановочных свете.

Кстати, о Лас-Вегасе, то бишь о том, откуда взялся весь этот пестрый летающий цирк, перенесший автора в бархатное логово черного британского юмора. Родившийся на месяц позже Джона Леннона и на полгода раньше Боба Дилана, наш славный Гиллиам просто сбежал от пресловутой «американской мечты». Которая в изобилии сыплется на читателей книги-альбома ворохом семейных фотографий с подробными комментариями о маминой прическе и папином бульдозере. Ведь там, в Америке, у него был еще и личный уличный сортир с целыми двумя дырками, чтобы «не как у бедняков», а здесь, в Англии — целая клоака новейшей культуры, которую сам автор сюрреалистических декораций и «выскочка-колонист» синкопировал отнюдь не перстом личной судьбы. Наверное, немногие помнят, что в том самом сатирическом шоу «Монти Пайтона» титры двигала нога, придуманная американским гостем и участником группы.

Да, еще здесь, словно из старого дедушкиного сундука, достают и раскладывают на земляничных полях книги — концертные афиши, билеты в кино, детские рисунки, аттестаты зрелости, обложки журналов и душевные примечания вроде: «Rubber Soul (“Резиновая душа”) — шестой альбом The Beatles (1965)». А вы спрашиваете, откуда тут взялся сюрреализм. В том числе — с обоев с ковбоями в детской комнате маленького Терри, болевшего крупом, катавшегося на свиньях и игравшем на валторне в школьном ансамбле. «Но прежде чем мы окунем большой палец в этот зараженный националистической чумой бассейн, чтобы попробовать, как там водичка, — то и дело останавливается наш герой, чтобы стать то ли королем школьного бала, то ли Призраком Оперы, — необходимо сделать лирическое отступление и рассказать о том, как во время моей одиссеи — от образцового подростка к придворному карикатуристу-вольнодумцу — меня прибило к берегам скаутинга».

Опять-таки, где у автора «Гиллиамесок» истоки дальнейшего черного юмора? Из местной газетки, пишущей о глобальных катаклизмах и Элвисе Пресли в духе героев Марка Твена. «Один из самых действенных способов добиться комического эффекта — узнаем мы, — взять известного всем персонажа с ярко выраженным характером и перевернуть все с ног на голову или как-то извратить смысл образа».

Извращений у Гиллиама хватает с лихвой. Например, в юности, когда он работал в журнале «Help!» и заодно на линии поточной сборки автозавода «Шевроле», или уже позже, когда страдал снобизмом в Нью-Йорке, обзаведясь солнечной лампой «в отчаянной попытке вернуть себе калифорнийский загар — и умудрился обжечь закрытые веки». Там ведь как было, когда Боб Дилан по улицам разгуливал, снимаясь на обложку своего альбома? В университете наш Терри косил от армии и четыре года валял дурака, а после веселился в очередном журнальчике, чей редактор предоставлял свободу многим образованным любителям марихуаны, которые впоследствии «подожгли фитиль под бомбой андеграундных комиксов стартовую площадку, с которой можно было заявить о себе на всю страну».

Причем именно в одном из этих журнальчиков за 35 центов появилась знаменитая интерпретация «Битлз» в старости. Легендарная четверка абсолютно лысых музыкантов украсила обложку издания с пророческим названием «Help!», выскочившим, как известно, на их альбоме 1965 года.

Впрочем, о маленькой помощи больших друзей в этой книге тоже немало. То приятель знакомой сведет с человеком, знающего двоюродного брата агента самого Джими Хендрикса, то по соседству вообще живет парень, работавший на побегушках у ассистента дорожного менеджера Мика Джаггера. Так и писались обзоры о рок-фестивалях вроде того, что отгремел в 1967-м в Монтерее, ведь где-то там неподалеку бродил король гонзо-журналистики Хантер Томпсон, и сыгравший его в «Страхе и ненависти в Лас-Вегасе» Джонни Депп наглядно показал, как описывать гонки, не вставая со стула в баре. Правильно, так же, как не фотографировать коров в рассказе Довлатова, которых все равно хватает в редакции.

А еще в этой автобиографический саге — беготня с портфолио по Лондону, прогулки в Сити, какие-то левые экспериментальные мультфильмы, и наконец, комик-группа «Мойти Пайтон», куда наш герой попал благодарю своему детству-юности в Америке. Ведь именно оттуда он вынес весь блеск своих дальнейших фантасмагорий: «У меня был кое–какой опыт заимствования визуальных образов из разных источников еще со времен работы в Help!». Помноженный, добавим, на точный взгляд художника, залетного янки при дворе короля Артура (интересом к «геральдической» истории Гиллиам всегда удивлял своих консервативных коллег, ожидающих от него, американца, индейских перьев и Микки Мауса).

Так вот и случилось, что бывший скаут, неудачный рейнджер, сбежавший от дядюшки Сэма солдат, юморист и художник, приземлился в культуре туманного, как говорится, Альбиона. В Америке от каждого, кому ты не понравился, можно было отгрести по полной, а в Англии автор книги попал в оазис, в котором не понравиться могли хоть «битлы», но даже полиция не могла сбросить их с крыши, где они давали концерт, мешая всему деловому району. Хотя, Ринго, говорят, очень надеялся, что его выпрут в шею бравые полицейские, но те лишь вежливо выдернули штепсель из розетки, и танцы закончились.

Тем временем, неугомонный Терри Гиллиам все еще танцует, зажав на титуле своих мемуаров фиговый листок морали — замечательный аккомпанемент всем его великим ужимкам в кино и теперь вот в литературе.