Введение, в котором описана структура неореакции, ее базовые проблемы, внешние и внутренние конфликты.

Заметка из Outside in от 17.04.2013.

Уберите дефис, советует (где-то) Anomaly UK [1] — из–за этого поиск Google может игнорировать и избегать этой темы. Написание «нео-реакции» как «неореакции» подталкивается к тому, чтобы стать чем-то (a thing).

Поиск Google собирается подправить наше самоназвание? То самое «нео», прямо там, в «неореакции». Это способствует не просто радикальной регрессии, но высоко продвинутой радикальной регрессии. Слово «неореакция», как и ретрофутуризм, палеомодернизм и киберготика, емко описывает изогнутый временной вектор, закручивающийся вперед в прошлое и назад в будущее. Она возникает почти автоматически, когда настоящее разрывается волнами на части — когда демократически-кейнсианская политика отсрочки-вытеснения исчерпывает себя, и когда подфутболенная банка слетает с дороги.

Поэтому выраженная через заумное многословие неореакция — это временной кризис, появляющийся благодаря парадоксу, чье дальнейшее развитие может подождать (но только если недолго). Неореакцию, которая спутывает наши самые базовые интуиции, по самой ее природе, тяжело понять. Легко ли сказать что-то по этому поводу?

Anomaly UK предлагает приземленное объяснение для изменения в социо-политическом курсе:

В конечном счете, однако, если спустя все эти столетия попыток улучшить общество, основанных на абстрактных идеях справедливости, лишь сделали жизнь хуже, чем она когда-либо была в до-Просвещенческих социальных системах, то настало время просто отказаться от всего проекта и вернуться к традиционным формам, чьи основания мы навряд ли сможем установить рациональным путем, но зато они имеют поддержку свидетельства истории.

Такое понимание неореакции (несомненно схватывающее ее преобладающее настроение) приравнивает ее к радикальному консерватизму Берка, который был разработан в эпоху, когда почти все было потеряно. Поскольку прогрессивное разрушение традиционного общества было во многом достигнуто, то цепляться за его остатки уже недостаточно. Нужно вернуться назад, во времена до начала Просвещения, так как Разум не прошел испытание историей.

Неореакция будет чем-то (a thing) лишь в том случае, если достижима определенная степень согласия. Берк-на-стероидах — идеальный кандидат для этого. Во-первых, потому что все неореакционеры определяют себя через антагонизм с Собором [2], а Собор — это самопровозглашенное завершение просвещенческого рационализма. Во-вторых, по более сложным позитивным причинам…

Spandrell [3] услужливо разлагает неореакцию на два или три принципиальных течения:

Существует две линии [нашей современной] реакционной мысли. Первая — традиционалистская ветвь, а [другая] — ветвь футуристов.

Или, возможно, их три. Религиозно/традиционалистская ветвь, этно/националистская ветвь и капиталистическая ветвь.

Футуристы и традиционалисты различаются четким односторонним акцентом на «нео» или «реакции», а их разногласия теряют индивидуальность в неореакционной спирали. Тройственное разделение имеет более жесткие противоречия, тем не менее эти «ветви» — ветви чего-то, и это что-то — ультра-беркианский котел.

Реакционные теономисты, этно-националисты и техно-коммерциалисты разделяют фундаментальную антипатию к рационалистической социальной перестройке, так как каждый из них подчиняет смысл истории и ее неявных норм «традиции» (по-разному понятой). Независимо от того, рассматривается ли происхождение власти как преимущественно религиозное, био-культурное или основанное на обычаях, она берет свое начало вне само-рефлексивного (просвещенческого) состояния, и остается непроницаемой для рационального анализа. Вера, литургия или писание — не устраняются с помощью критики; общинная идентичность не редуцируется к идеологии; а общий закон, система репутации или производственная специализация не поддаются законодательному надзору. Глубинный порядок общества (независимо от того, чем его принято считать) не поддается политическому вмешательству без предсказуемо катастрофических последствий.

Беркианское распутье, где берет свое начало неореакционное согласие, также оказывается местом, где оно заканчивается. Божественное откровение, расовая преемственность и эволюционное открытие (каталлаксия) являются источниками абсолютной власти, продемонстрированные традицией, лежащей за пределами Соборных государств, но эти источники очевидно различны и не очень надежно соединяются. Неловко, но неотвратимо, приходится признать, что все основные ветви неореакционного супер-семейства стремятся к социальному результату, который их собратья сочтут даже более ужасающим, чем Соборную действительность.

Левым интеллектуалам легко представить Теократический Белый-Супрематистский Гипер-Капитализм®. На самом деле, большинство, похоже, считает этот способ организации современной западной нормой. С другой стороны, для тех, кто спустился в запутанные траншеи неореакции, не так уж просто окинуть взглядом многочисленные абсурдности этой конструкции. Действительно, каждая ветвь реакции [критически] препарировала другие более резко (и жестоко), чем смогли бы левые.

Когда теономисты всматриваются в этно-националистов и техно-коммерциалистов, то они видят злых язычников.

Когда этно-националисты всматриваются в теономистов и техно-коммерциалистов, то они видят запутавшихся предателей расы.

Когда техно-коммерциалисты всматриваются в теономистов и этно-националистов, то они видят умственно отсталых крипто-коммунистов.

(Подробности этих диагнозов выходят за пределы текущего рассуждения.)

Поэтому, развиваясь за пределами своего ультра-беркианского котла, перспективы неореакционного консенсуса (для неореакционного нечто (a thing)) зависят от дезинтеграции. Если мы вынуждены разделить пост-Соборное государство, то мы поубиваем друг друга. (Стертый дефис был лишь предвкушением.)

______________________________________________________________________________

[1] Блог Курта Дулитла, чьи взгляды можно охарактеризовать как либертарианские, но с поправкой на более позитивное отношение к феноменам власти, аристократии и т.п.

[2] Собор — термин Менциуса Молдбага, широко используемый неореакционерами. Обозначает современную лево-либеральную западную идеологию: демократия, равенство и прочие идеалы прогрессивизма. Эта идеология распространяется преимущественно «просвещенными» людьми с помощью системы образования и различных СМИ. В отличие от обычных организаций, у Собора нет командного центра, то есть это само устройство социо-культурно-политической системы. Идеалы Собора должны приниматься догматично и безоговорочно. Любое сомнение в них воспринимается как опасная ересь, подобная сомнению в догматах церкви в средние века. Отсюда и название.

[3] Spandrell — неореакционный блоггер, определяющий себя как «молодой белый парень, который никогда не был в Америке, зато выросший на американских технологиях и получивший образование в американских блогах». В основном «пишет о проблемах Европы с точки зрения американской реакции». Космополитический реакционер, то есть стремится к сохранению западной цивилизации как таковой (без оглядки на отдельные народы), на ряду с другими цивилизациями. Также противопоставляет свою научно-реакционную позицию «утопически-реакционным ностальгирующим христианским мыслителям».