Джон Миршаймер и Стивен Уолт
London Review of Books, 23 March 2006

Знаменитая статья двух американских профессоров, которая вышла почти 20 лет назад, но совершенно не утратила актуальности. Она объясняет происходящее сегодня в США и на Ближнем Востоке лучше, чем все политологи, вместе взятые. Сменились некоторые имена и действующие лица, однако лобби не просто продолжает существовать, оно многократно усилилось и добилось практически тотального контроля над американским Конгрессом.
Расходы AIPAC на выборы 2024 года официально превысили $100 000 000

Произраильские доноры за один день выделили почти $220 000 долларов в поддержку Maxine Dexter, чтобы заблокировать ее соперницу Susheela Jayapal, которая призывает к прекращению огня в секторе Газа.

В интервью с Такером Карлсоном летом 2024 года конгрессмен Thomas Massie рассказал, что к каждому конгрессмену-республиканцу приставлена «нянька из AIPAC». О ситуации в демократическом лагере можно судить по сообщению в Твиттере AIPAC от 16 мая 2024:

Оригинал: THE ISRAEL LOBBY by John Mearsheimer and Stephen Walt
(LRB Vol. 28 No. 6 / 23 March 2006)

На протяжении последних десятилетий, особенно после Шестидневной войны 1967 года, основой ближневосточной политики США стали отношения с Израилем. Сочетание непоколебимой поддержки Израиля с попытками распространить «демократию» по всему региону вызвало негодование в арабском и исламском мире и поставило под угрозу не только безопасность США, но и безопасность значительной части остального мира. Эта ситуация не имеет аналогов в американской политической истории. Почему США готовы жертвовать собственной безопасностью и безопасностью своих союзников ради продвижения интересов другого государства? Можно предположить, что союз между этими странами основан на общих стратегических интересах или весомых моральных обязательствах, но эти соображения не могут объяснить необычайный уровень материальной и дипломатической поддержки, которую США оказывают Израилю.

На самом деле американская политика в регионе почти полностью определяется внутренними политическими процессами, и в первую очередь деятельностью «израильского лобби». Другие группы интересов тоже влияют на внешнюю политику США, но ни одна из них не сумела настолько увести её в сторону от национальных интересов страны. Израильскому лобби к тому же удалось убедить американцев, что интересы США и Израиля практически совпадают.

Со времен войны 1973 года Вашингтон оказывает Израилю беспрецедентную поддержку, по сравнению с которой выплаты другим странам выглядят мизерными. С 1976 года Израиль стал крупнейшим ежегодным получателем прямой экономической и военной помощи США и в целом крупнейшим получателем американской помощи после Второй мировой войны в объеме более 140 миллиардов долларов (по курсу 2004 года). Израиль ежегодно получает около 3 миллиардов долларов прямой помощи, что составляет примерно пятую часть бюджета иностранной помощи США, или примерно по 500 долларов на каждого израильтянина. Эта щедрость особенно поразительна, учитывая, что Израиль сегодня — это богатое индустриальное государство с уровнем дохода на душу населения, сопоставимым с Южной Кореей или Испанией.

Другие получатели американской помощи получают деньги ежеквартально, а Израиль получает всю сумму в начале финансового года и может зарабатывать проценты на этих средствах. Кроме того, в отличие от других стран, которые обязаны тратить все средства, выделенные на военную помощь, только в США, Израиль может использовать до 25% этой помощи для поддержки собственной оборонной промышленности. Израиль также является единственным получателем американской помощи, которому не нужно отчитываться о том, как тратятся деньги, что делает практически невозможным предотвращение их использования на цели, которым США не одобряют — например, на строительство поселений на Западном берегу. Более того, США выделили Израилю почти 3 миллиарда долларов на разработку вооружений и дали ему доступ к такой первоклассной боевой технике, как вертолёты Blackhawk и истребители F-16. Кроме того, Израиль получает разведывательную информацию, которую США не предоставляют даже своим союзникам по НАТО, и США закрывают глаза на приобретение Израилем ядерного оружия.

Вашингтон также оказывает Израилю постоянную дипломатическую поддержку. С 1982 года США наложили вето на 32 резолюции Совета Безопасности ООН, критикующие Израиль, что превышает число вето, наложенных всеми остальными членами Совета Безопасности вместе взятыми. США блокируют попытки арабских стран вынести на повестку дня МАГАТЭ вопрос о ядерном арсенале Израиля. США также приходят Израилю на помощь во время войн и встают на его сторону в мирных переговорах. Администрация Никсона защищала его от угрозы советского вмешательства и поставляла ему оружие в период войны 1973 года. Вашингтон был глубоко вовлечен в переговоры, положившие конец этой войне, а также в длительный пошаговый процесс, который за этим последовал, он также играл ключевую роль в переговорах, которые предшествовали и следовали за соглашениями Осло 1993 года. В каждом из этих случаев между официальными представителями США и Израиля время от времени возникали трения, но США последовательно поддерживали позицию Израиля. Один американский участник переговоров в Кэмп-Дэвиде в 2000 году позже сказал: «Мы слишком часто действовали… как адвокат Израиля». И цели администрации Буша по преобразованию Ближнего Востока по крайней мере отчасти направлены на улучшение стратегической ситуации Израиля.

Эта необычайная щедрость была бы понятна, если бы Израиль был для США жизненно важным стратегическим активом или если бы существовали веские моральные основания для его поддержки. Но ни одно из этих объяснений не выдерживает критики. Можно утверждать, что Израиль был полезным союзником во времена Холодной войны, поскольку он сдерживал советское влияние в регионе и нанес унизительные поражения таким советским сателлитам, как Египет и Сирия. Он иногда помогал защищать союзников США (например, короля Иордании Хусейна), а его военная мощь вынуждала Москву тратить больше средств на поддержку своих сателлитов. Он также поставлял США полезные разведданные о советских возможностях.

Однако поддержка Израиля обходилась США дорого и осложняла их отношения с арабским миром. Например, решение США предоставить Израилю 2,2 миллиарда долларов военной помощи во время войны 1973 года привело к нефтяному эмбарго со стороны ОПЕК, что нанесло серьёзный ущерб западной экономике. При этом вооруженные силы Израиля были не в состоянии защищать интересы США в регионе. Например, США не могли положиться на Израиль, когда иранская революция 1979 года поставила под угрозу безопасность поставок нефти, — им пришлось создавать собственные Силы быстрого реагирования.

Первая война в Персидском заливе (1991) показала, что Израиль стал стратегическим бременем. США не могли использовать израильские базы, т. к. это внесло бы раскол в анти-иракскую коалицию, и были вынуждены отвлечь ресурсы (ракеты «Патриот») на то, чтобы не позволить Тель-Авиву сделать что-либо, что могло бы повредить альянсу против Саддама Хусейна. История повторилась в 2003 году: Израиль жаждал, чтобы американцы напали на Ирак, но Буш не мог обратиться к нему за помощью, не вызвав противодействия арабских стран. Поэтому Израиль снова остался в стороне.

Начиная с 1990-х годов, и особенно после 11 сентября, поддержка Израиля Штатами оправдывалась утверждениями о том, что обоим государствам угрожают террористические группировки из арабского и мусульманского мира, а также «государства-изгои», которые поддерживают эти группировки и стремятся получить оружие массового поражения. Подразумевалось, что Вашингтон не только должен предоставить Израилю свободу действий в отношениях с палестинцами и не принуждать его к уступкам, пока все палестинские террористы не будут посажены или перебиты, но США также должны взять на себя преследование Ирана и Сирии. Таким образом, Израиль рассматривается как важный союзник в войне с террором, потому что его враги являются врагами Америки. На самом же деле Израиль является обузой как в борьбе с террором, так и в более общих усилиях по борьбе с государствами-изгоями.

Терроризм — это не единый враг, а тактика, применяемая разными политическими группами. Террористические организации, угрожающие Израилю, не представляют угрозы для США за исключением тех случаев, когда США сами вмешиваются в конфликты с ними (например, в Ливане в 1982). Более того, палестинский терроризм — это не случайные акты насилия, направленные против Израиля или «Запада», это по большей части ответ на многолетнюю израильскую кампанию по колонизации Западного берега и сектора Газа.

Но главное — утверждение о том, что США и Израиль объединены общей террористической угрозой, выворачивает причинно-следственную связь наизнанку. Проблемы США с терроризмом обусловлены именно их тесным союзом с Израилем, а не наоборот. Поддержка Израиля не единственный источник антиамериканского терроризма, но это важный фактор, который затрудняет победу в борьбе с террором. Нет никаких сомнений в том, что многие лидеры «Аль-Каиды», включая Усаму бен Ладена, были мотивированы израильским присутствием в Иерусалиме и положением палестинцев. Безоговорочная поддержка Израиля облегчает экстремистам задачу по мобилизации сторонников и привлечению новых рекрутов.

Что касается так называемых государств-изгоев на Ближнем Востоке, то они не представляют серьезной угрозы жизненно важным интересам США, если не считать того, что они угрожают Израилю. Даже если эти страны приобретут ядерное оружие — что, конечно, нежелательно, — ни США, ни Израиль не могут подвергнуться ядерному шантажу, поскольку угрожающий не сможет применить оружие без риска быть уничтоженным в ответ. Опасность передачи ядерного оружия террористам также маловероятна, поскольку ни одно государство-изгой не может быть уверено, что такая передача останется незамеченной, и его не обвинят и не накажут впоследствии. Отношения с Израилем фактически усложняют для США взаимодействие с этими государствами. Израильский ядерный арсенал является одной из причин, по которым некоторые соседи Израиля хотят обрести собственное ядерное оружие, и угроза сменой режима лишь усиливает в них это желание.

Еще один аргумент в пользу того, что Израиль не представляет для США стратегической ценности, заключается в том, что он не ведет себя как верный союзник. Израильские официальные лица нередко игнорируют американские просьбы и нарушают данные обещания (включая обязательства прекратить строительство поселений и отказаться от целевых убийств палестинских лидеров). Израиль передавал секретные военные технологии потенциальным противникам США, таким как Китай, что Государственный департамент США охарактеризовал как «систематическую и нарастающую модель несанкционированных передач». По данным Главного контрольно-счетного управления Израиль также «проводит наиболее агрессивные шпионские операции против США среди всех союзников». Помимо дела Джонатана Полларда, который в начале 1980-х передал Израилю огромные объёмы секретной информации (которую Израиль, как сообщается, затем передал СССР в обмен на выездные визы для советских евреев), новый скандал разразился в 2004 году, когда выяснилось, что высокопоставленный чиновник Пентагона Ларри Франклин передавал секретные сведения израильскому дипломату. Израиль не единственная страна, которая шпионит за США, но его готовность шпионить за своим главным покровителем ставит под сомнение стратегическую ценность такого союзника.

Сторонники Израиля утверждают, что он заслуживает безусловной поддержки, потому что Израиль слаб и окружён врагами, это демократия, еврейский народ пострадал от преступлений в прошлом и заслуживает особого отношения, и к тому же Израиль морально превосходит своих противников. Однако ни один из этих аргументов не выдерживает критики. Есть веские моральные основания для поддержки существования Израиля, но если смотреть объективно, его образ действий в прошлом и в настоящем не дает моральных оснований для предпочтения его палестинцам.

Израиль часто изображают Давидом, противостоящим Голиафу, но в реальности дело обстоит скорее наоборот. Вопреки распространенному мнению во время войны за независимость в 1947–1949 годах сионисты располагали более многочисленной, лучше оснащённой и организованной армией, чем их арабские противники. Армия обороны Израиля одержала быстрые и лёгкие победы над Египтом в 1956 году и над Египтом, Иорданией и Сирией в 1967 году, и всё это ещё до того, как США начали оказывать Израилю крупномасштабную поддержку. Сегодня Израиль является сильнейшей военной державой на Ближнем Востоке. Его вооружённые силы значительно превосходят вооружённые силы его соседей, и он единственная страна в регионе, обладающая ядерным оружием. Египет и Иордания подписали с ним мирные договоры и Саудовская Аравия предложила сделать то же самое. Сирия потеряла своего покровителя в лице СССР, Ирак разрушен тремя катастрофическими войнами, а Иран находится в сотнях километров. У палестинцев нет даже полноценной полиции, не говоря уж об армии, которая могла бы угрожать Израилю. По оценке Центра стратегических исследований при Тель-Авивском университете в 2005 году «стратегический баланс решительно склоняется в пользу Израиля, который продолжает увеличивать качественный разрыв между своим военным потенциалом и возможностями сдерживания по сравнению с аналогичными показателями своих соседей». Если бы движущим мотивом была поддержка слабой стороны, США должны были бы поддерживать противников Израиля.

Тот факт, что Израиль является демократией, окруженной враждебными диктатурами, не объясняет уровень оказываемой ему помощи. В мире много демократий, но ни одна из них не получает от США столь щедрую поддержку. Более того, США в прошлом свергали демократически избранные правительства и поддерживали диктатуры, если это отвечало их интересам. И сегодня у США хорошие отношения с рядом авторитарных режимов.

Некоторые аспекты израильской демократии противоречат основным американским ценностям. В отличие от США, где людям гарантированы равные права независимо от расы, религии или этнической принадлежности, Израиль был создан как еврейское государство, и гражданство в нём основано на принципе кровного родства. Учитывая это, неудивительно, что 1,3 миллиона его арабских граждан считаются гражданами второго сорта. Недавно израильская правительственная комиссия обнаружила, что Израиль относится к арабскому населению «пренебрежительно и дискриминационно». Демократический статус страны также подрывается отказом предоставить палестинцам собственное жизнеспособное государство или полные политические права.

Третий аргумент состоит в том, что евреи подвергались гонениям в христианском мире, особенно в период Холокоста, поэтому Израиль заслуживает особого отношения. Поскольку евреи преследовались на протяжении столетий и могли чувствовать себя в безопасности только на своей еврейской родине, многие теперь считают, что Израиль заслуживает особого отношения со стороны США. Создание государства, несомненно, было адекватным ответом на долгую историю гонений евреев, но этот шаг привел к новым преступлениям против невиновной третьей стороны — палестинцев.

Это хорошо понимали первые лидеры Израиля. Давид Бен-Гурион говорил президенту Всемирного еврейского конгресса Нахуму Гольдману: «Если бы я был арабским лидером, я бы никогда не пошел на соглашение с Израилем. Это естественно: мы отняли у них страну… Мы вышли из Израиля, но это было две тысячи лет назад — и какое им до этого дело? Был антисемитизм, нацисты, Гитлер, Освенцим, но разве это их вина? Они видят только одно: мы пришли сюда и украли их страну. Почему они должны это принимать?»

С тех пор израильские лидеры неоднократно пытались отрицать национальные чаяния палестинцев. Голда Меир, будучи премьер-министром, заявила, что «такого понятия, как палестинцы, не существует». Давление со стороны экстремистов и рост палестинского населения вынудили израильских лидеров уйти из сектора Газа и рассмотреть другие территориальные компромиссы, но даже Ицхак Рабин не был готов предложить палестинцам жизнеспособное государство. Предложение Эхуда Барака на переговорах в Кэмп-Дэвиде в 2000 году, которое преподносилось как щедрое, на деле подразумевало лишь создание разрозненных палестинских анклавов под фактическим контролем Израиля. Трагическая история еврейского народа не обязывает США помогать Израилю сегодня, что бы он ни делал.

Сторонники Израиля утверждают, что он стремится к миру и проявляет сдержанность даже в ответ на провокации. Арабы же, напротив, ведут себя очень злобно. Однако если изучить реальное положение дел, то оказывается, что поведение Израиля ничем не отличается от поведения его противников. Бен-Гурион признавал, что ранние сионисты вовсе не были доброжелательно настроены по отношению к палестинским арабам, которые сопротивлялись их вторжению, что вполне естественно, поскольку сионисты стремились создать своё государство на арабской земле. Создание Израиля в 1947–1949 годах сопровождалось актами этнических чисток, включая казни, массовые убийства и изнасилования, совершавшиеся евреями. Последующие действия Израиля тоже часто были жестокими, что опровергает любые претензии на моральное превосходство. Например, между 1949 и 1956 годами израильские силы безопасности убили от 2700 до 5000 арабов, в подавляющем большинстве безоружных, которые пересекали границу (в попытках вернуться в свои оставленные дома — прим. ред.). В войнах 1956 и 1967 годов Армия обороны Израиля убила сотни египетских военнопленных. В 1967 году Израиль изгнал от 100 000 до 260 000 палестинцев из завоёванного Западного берега и ещё 80 000 сирийцев с Голанских высот.

Во время Первой интифады (1987–1993) израильская армия раздавала солдатам дубинки и призывала ломать кости палестинским протестующим. По данным шведской организации Save the Children «от 23 600 до 29 900 детей нуждались в медицинской помощи из-за травм, полученных за первые два года интифады». Почти треть из них были в возрасте 10 лет и младше. Ответ Израиля на Вторую интифаду (2000–2005) был ещё более жестоким. Газета Haaretz написала, что «Армия обороны Израиля… превращается в машину для убийств, эффективность которой впечатляет и вместе с тем шокирует». В первые дни восстания Армия обороны Израиля выпустила один миллион пуль. С тех пор на каждого погибшего израильтянина приходится 3,4 убитых палестинца, большинство из которых мирные жители. Соотношение убитых детей ещё выше — 5,7 палестинских за 1 израильского. Стоит также помнить, что сионисты использовали террористические методы для изгнания из Палестины британцев. Бывший израильский премьер-министр Ицхак Шамир, который в молодости сам был террористом, однажды заявил: «Ни еврейская этика, ни еврейская традиция не запрещают терроризм как метод борьбы».

То, что палестинцы прибегают к терроризму, это плохо, но неудивительно. Палестинцы считают, что у них нет другого способа заставить Израиль пойти на уступки. Как однажды признался бывший израильский премьер-министр Эхуд Барак, «если бы я родился палестинцем, я бы вступил в террористическую организацию».

Итак, если ни стратегические, ни моральные аргументы не могут объяснить американскую поддержку Израиля, то в чём же ее причина?

Причина заключается в исключительной силе израильского лобби. Мы используем термин «лобби» для обозначения широкой коалиции организаций и частных лиц, которые активно работают над тем, чтобы направлять внешнюю политику США в сторону, выгодную Израилю. Это не означает, что «лобби» представляет собой единое движение с центральным руководством, или что отдельные лица в нем не расходятся во мнениях по определенным вопросам. Не все американские евреи поддерживают лобби, так как для многих Израиль не является приоритетом. Например, в 2004 году 36% американских евреев заявили, что они «не очень» или «вовсе не» привязаны к Израилю эмоционально.

Американские евреи также по-разному оценивают конкретные направления израильской политики. Многие ключевые организации в лобби, такие как Американо-израильский комитет по общественным связям (American-Israel Public Affairs Committee, AIPAC) и Конференция президентов основных еврейских организаций, управляются сторонниками жесткой линии, которые в целом поддерживают экспансионистскую политику партии Ликуд и ее враждебное отношение к мирному процессу в Осло. Между тем большинство американских евреев более склонно идти на уступки палестинцам, и несколько групп, таких как Jewish Voice for Peace, решительно выступают за такие шаги. Несмотря на эти различия, и умеренные, и сторонники жесткого курса неизменно поддерживают Израиль.

Лидеры американского еврейского сообщества регулярно консультируются с израильскими чиновниками, чтобы убедиться в пользе своих действий для целей Израиля. Как написал активист крупной еврейской организации, «мы привычно говорим: ‘Это наша политика по определенному вопросу, но нужно проверить, что думают израильтяне’». Существует сильное предубеждение против критики израильской политики, оказание давления на Израиль считается неуместным. Президент Всемирного еврейского конгресса Эдгар Бронфман был обвинен в «вероломстве», когда в середине 2003 года он написал письмо президенту Бушу, призывая его убедить Израиль прекратить строительство скандального «разделительного барьера». Его критики заявили, что «президенту Всемирного еврейского конгресса не пристало лоббировать президента Соединенных Штатов, чтобы противостоять политике, продвигаемой правительством Израиля».

В ноябре 2005 года президент Израильского политического форума Сеймур Рейх посоветовал Кондолизе Райс попросить Израиль вновь открыть критически важный пропускной пункт в секторе Газа, и его действия были осуждены как «безответственные»: «В еврейском мейнстриме, — заявили его критики, — нет места для активной агитации против политики безопасности… Израиля». Отбиваясь от этих нападок, Рейх заявил, что «в моем словаре нет слова ‘давление’, когда речь идет об Израиле».

Американское еврейское сообщество создало множество организаций, влияющих на внешнюю политику США. Самой влиятельной среди них является Американо-израильский комитет по общественным связям (AIPAC). В 1997 году журнал Fortune попросил членов Конгресса и их помощников назвать самые влиятельные лоббистские группы в Вашингтоне. AIPAC занял второе место, уступив лишь Американской ассоциации пенсионеров (AARP), и обогнав такие мощные организации, как профсоюзы (AFL-CIO) и Национальная стрелковая ассоциация (NRA). Исследование National Journal в марте 2005 года пришло к аналогичному выводу, поместив AIPAC в вашингтонском «рейтинге мускулов» на второе место (вместе с AARP).

В лобби входят не только еврейские организации, но и христианские евангелисты, такие как Гэри Бауэр, Джерри Фолуэлл, Ральф Рид и Пэт Робертсон. Эти люди считают, что возрождение Израиля является исполнением библейского пророчества, и поддерживают его экспансию; поступать иначе, по их мнению, противоречило бы воле Бога. Среди неоконсерваторов неевреев, Джон Болтон, Роберт Бартли (бывший редактор Wall Street Journal), Уильям Беннетт (бывший министр образования США), Джин Киркпатрик (бывшая представительница США в ООН) и влиятельный обозреватель Джордж Уилл тоже являются преданными сторонниками Израиля.

Нет ничего предосудительного в том, что американские евреи и их христианские союзники пытаются влиять на политику США: деятельность лобби не является заговором такого рода, который описывается в «Протоколах сионских мудрецов». По большей части отдельные лица и группы, составляющие израильское лобби, делают то же, что и другие группы интересов, но они делают это гораздо лучше. Слабость проарабских групп дополнительно облегчает задачу израильского лобби.

Лобби использует две основные стратегии. Во-первых, оно пользуется значительным влиянием в Вашингтоне, оказывая давление как на Конгресс, так и на исполнительную власть. Какими бы ни были взгляды отдельного законодателя или политика, лобби стремится представить поддержку Израиля как «умный» выбор. Во-вторых, оно стремится обеспечить положительное освещение Израиля в СМИ, повторяя мифы о его основании и продвигая свою точку зрения в политических дебатах. Цель состоит в том, чтобы не допустить справедливого анализа критических комментариев на политической арене. Контроль над дебатами имеет важное значение для гарантии поддержки США, поскольку откровенное обсуждение американо-израильских отношений может привести к тому, что американцы предпочтут иную политику.

Ключевым элементом эффективности лобби является его влияние в Конгрессе, где Израиль фактически неуязвим для критики. Это само по себе примечательно, потому что Конгресс редко уклоняется от спорных вопросов. Однако когда дело касается Израиля, потенциальные критики замолкают. Одна из причин заключается в том, что многие члены Конгресса являются христианскими сионистами, как Дик Арми (Dick Armey), который заявил в сентябре 2002 года: «Моим приоритетом номер один во внешней политике является защита Израиля». Некоторые тем не менее думают, что приоритетом номер один для американского конгрессмена должна была бы быть защита интересов США. Есть также еврейские сенаторы и конгрессмены, которые добиваются того, чтобы внешняя политика США поддерживала интересы Израиля.

Другой источник власти этого лобби — использование произраильски настроенных конгрессменов. Бывший глава AIPAC Моррис Амитай однажды признался: «здесь, на Капитолийском холме, на рабочем уровне есть много еврейских парней, которые готовы… рассматривать определенные вопросы с позиции еврейства… Это все парни, которые в этих областях способны принимать решения за сенаторов… Вы можете сделать очень многое просто на уровне персонала».

AIPAC составляет ядро влияния израильского лобби в Конгрессе. Его успех основан на двух ключевых принципах: вознаграждение тех, кто поддерживает Израиль, путем финансирования их избирательных кампаний, и наказание тех, кто осмеливается критиковать Израиль, путем направления денег их политическим оппонентам. Финансовая поддержка имеет решающее значение для выборов в США. AIPAC обеспечивает финансирование дружественным кандидатам, направляя им пожертвования от многочисленных произраильских политических комитетов (PACs). Любой кандидат, которого сочтут враждебно настроенным по отношению к Израилю, может быть уверен, что AIPAC направит избирательные взносы его политическим оппонентам. AIPAC также организует кампании массовой рассылки писем и поощряет редакторов газет к тому, чтобы они поддерживали произраильских кандидатов.

В эффективности этой тактики нет никаких сомнений. Вот один пример: на выборах 1984 года AIPAC помог победить сенатора Чарльза Перси из Иллинойса, который, по словам видного деятеля лобби, «проявил бесчувственность и даже враждебность к нашим проблемам». Томас Дайн, тогдашний глава AIPAC, объяснил, что произошло: «Все евреи Америки, от побережья до побережья, собрались, чтобы вытеснить Перси. И американские политики — те, кто сейчас занимает должности, и те, кто на них претендует, — получили этот сигнал».

Влияние AIPAC на Конгресс США простирается еще дальше. По словам Дугласа Блумфилда, бывшего сотрудника AIPAC, «когда членам Конгресса и их помощникам нужна информация, они обычно сначала обращаются в AIPAC, и только потом — в Библиотеку Конгресса, аналитические службы или профильные комитеты». Что еще важнее, AIPAC «часто приглашают для подготовки речей, работы над законопроектами, проведения исследований, консультаций по тактике, сбора подписей под инициативами и координации голосований».

В сущности AIPAC, будучи фактически агентом иностранного правительства, держит Конгресс мертвой хваткой, и поэтому политика США в отношении Израиля там не обсуждается, хотя она имеет важные последствия для всего мира. Иными словами, одна из трех основных ветвей американской власти твердо привержена поддержке Израиля. Как заметил бывший сенатор-демократ Эрнест Холлингс, покидая свой пост, «у вас не может быть иной израильской политики, кроме той, которую диктует AIPAC». Или, как Ариэль Шарон однажды сообщил американской аудитории, «когда люди спрашивают меня, как они могут помочь Израилю, я отвечаю: “Помогите AIPAC”».

Благодаря влиянию еврейских избирателей на президентские выборы лобби также имеет значительные рычаги воздействия на исполнительную власть. Хотя евреи составляют менее 3% населения США, они делают крупные пожертвования кандидатам от обеих партий. Washington Post однажды подсчитала, что кандидаты в президенты от Демократической партии «зависят от еврейских сторонников, которые обеспечивают до 60% финансирования их предвыборных кампаний». Поскольку явка избирателей-евреев высокая и они сосредоточены в таких ключевых штатах, как Калифорния, Флорида, Иллинойс, Нью-Йорк и Пенсильвания, кандидаты в президенты прилагают все усилия, чтобы не настраивать их против себя.

Лобби старается не допускать, чтобы критики Израиля занимали важные внешнеполитические должности. Например, Джимми Картер хотел назначить Джорджа Болла государственным секретарём, но знал, что тот считается критиком Израиля и столкнется с сопротивлением лобби. Таким образом, любого начинающего политика подталкивают к тому, чтобы он становился открытым сторонником Израиля, и поэтому публичные критики израильской политики стали вымирающим видом во внешнеполитическом истеблишменте.

Когда Говард Дин призвал Соединенные Штаты занять более «сбалансированную позицию» в палестино-израильском конфликте, сенатор Джозеф Либерман обвинил его в «предательстве» Израиля и назвал его заявление «безответственным». Практически все ведущие демократы в Палате представителей подписали письмо с критикой высказываний Дина, а Chicago Jewish Star сообщила, что «анонимные злоумышленники… засоряют электронные почтовые ящики еврейских лидеров по всей стране, предупреждая — без особых доказательств, — что Дин будет вреден для Израиля».

На самом деле Дин довольно рьяный сторонник Израиля: сопредседателем его кампании был бывший президент AIPAC, и Дин утверждал, что его позиция по Ближнему Востоку ближе к позиции AIPAC, чем к более умеренной Americans for Peace Now. Он просто предположил, что ради «примирения сторон» Вашингтон должен действовать как честный посредник. Это была не слишком радикальная идея, но лобби не терпит беспристрастности.

В президенство Билла Клинтона ближневосточная политика США формировалась людьми, тесно связанными с Израилем или с известными произраильскими организациями. Среди них были Мартин Индик, бывший заместитель директора по исследованиям в AIPAC и соучредитель произраильского Вашингтонского института ближневосточной политики (WINEP), Деннис Росс, который присоединился к  WINEP после ухода из правительства в 2001 году, и Аарон Миллер, который долгое время жил в Израиле и часто посещает эту страну. Эти люди были среди ближайших советников Клинтона на переговорах в Кэмп-Дэвиде в июле 2000 года. Хотя все трое поддерживали мирный процесс в Осло и выступали за создание палестинского государства, они действовали строго в тех пределах, которые были приемлемы для Израиля. Американская делегация следовала указаниям Эхуда Барака, заранее координировала свои переговорные позиции с Израилем и не выдвигала независимых предложений. Палестинские переговорщики жаловались, что им «приходится вести переговоры сразу с двумя израильскими командами — с израильским флагом и с американским».

При администрации Джорджа Буша-младшего ситуация стала ещё более вопиющей. В ее состав вошли такие ярые сторонники Израиля, как Элиот Абрамс, Джон Болтон, Дуглас Фейт, Льюис “Скутер” Либби, Ричард Перл, Пол Вулфовиц и Дэвид Вурмсер (Elliot Abrams, John Bolton, Douglas Feith, I. Lewis (‘Scooter’) Libby, Richard Perle, Paul Wolfowitz and David Wurmser). Эти люди последовательно продвигали политику, выгодную Израилю и поддерживаемую израильским лобби.

Лобби, конечно, не желает допускать открытых дебатов: они могут привести к тому, что американцы начнут задавать резонные вопросы об уровне оказываемой Израилю поддержки. Поэтому произраильские организации пытаются изо всех сил влиять на институты, которые формируют общественное мнение.

Точка зрения лобби преобладает во всех основных СМИ: журналист Эрик Альтерман пишет, что в дебатах среди экспертов по Ближнему Востоку «доминируют люди, не способные критически относиться к Израилю». Он насчитал 61 «колумниста и комментатора, которые безоговорочно поддерживают Израиль», и всего 5 экспертов, которые последовательно критикуют действия Израиля или поддерживают позицию арабов.

Газеты иногда публикуют колонки приглашенных авторов, оспаривающих политику Израиля, но баланс мнений явно склоняется в пользу другой стороны. Трудно представить, чтобы какое-нибудь ведущее СМИ в Соединенных Штатах опубликовало бы статью, подобную этой.

Редактор Wall Street Journal Роберт Бартли сказал однажды: «Шамир, Шарон, Биби, — чего бы они ни хотели, я со всем согласен». Неудивительно, что Wall Street Journal, Chicago Sun-Times и Washington Times регулярно публикуют редакционные статьи, которые решительно поддерживают Израиль. Журналы вроде Commentary, New Republic и Weekly Standard защищают Израиль на каждом шагу.

Предвзятость также наблюдается в таких газетах, как New York Times, которая время от времени критикует политику Израиля и даже иногда признает, что у палестинцев есть законные претензии, но не является беспристрастной. Ее бывший выпускающий редактор Макс Франкель признал в мемуарах влияние собственного отношения на редакционную политику: «Я был гораздо более предан Израилю, чем осмеливался объявить… Я сам писал большинство наших комментариев о Ближнем Востоке. И, как заметили многие арабские, но немногие еврейские читатели, я писал их с произраильской позиции».

Новостные репортажи более беспристрастны: отчасти потому, что репортеры стремятся быть объективными, а также потому, что трудно освещать события на оккупированных территориях, не описывая действий Израиля на местах. Для противодействия неблагоприятным репортажам лобби организует кампании по рассылке возмущенных писем, демонстрации и бойкоты новостных агентств, чьи материалы оно считает антиизраильскими. Один из руководителей CNN сообщил, что иногда он за день получает по электронной почте 6000 писем с жалобами на сюжет. В мае 2003 года произраильский Комитет по точному освещению событий на Ближнем Востоке в Америке (Committee for Accuracy in Middle East Reporting in America, CAMERA) организовал демонстрации возле Национальных общественных радиостанций (NPR) в 33 городах и пытался убедить авторов воздержаться от поддержки NPR до тех пор, пока национальные радиостанции не начнут преподносить события на Ближнем Востоке в более выгодном для Израиля свете. Сообщается, что в результате этих усилий бостонская NPR потеряла более 1 миллиона долларов пожертвований. В дополнение к этому на NPR надавили друзья Израиля в Конгрессе, потребовавшие провести там внутренний аудит освещения событий на Ближнем Востоке и усилить контроль.

Израильская сторона доминирует также в аналитических центрах, которые играют важную роль в формировании общественного мнения и реальной политики. В 1985 году лобби создало свой собственный аналитический центр, когда Мартин Индик помог основать WINEP. Хотя WINEP преуменьшает свою связь с Израилем, заявляя, что представляет «сбалансированную и реалистичную» позицию по проблемам Ближнего Востока, он финансируется и управляется людьми, глубоко преданными израильским интересам.

Влияние лобби простирается далеко за пределы WINEP. За последние 25 лет произраильские силы обеспечили свое властное присутствие в Американском институте предпринимательства, Брукингском институте, Центре политики безопасности, Институте внешнеполитических исследований, фонде «Наследие», Институте Хадсона, Институте анализа внешней политики и Еврейском институте национальной безопасности Америки (JINSA) (the American Enterprise Institute, the Brookings Institution, the Center for Security Policy, the Foreign Policy Research Institute, the Heritage Foundation, the Hudson Institute, the Institute for Foreign Policy Analysis and the Jewish Institute for National Security Affairs). В этих аналитических центрах практически нет людей, которые критиковали бы американскую поддержку Израиля.

Возьмем Институт Брукингса. В течение многих лет его старшим экспертом по Ближнему Востоку был Уильям Квандт, бывший сотрудник Совета национальной безопасности с заслуженной репутацией беспристрастного человека. Сегодня освещение событий этим институтом осуществляется через Центр исследований Ближнего Востока (Saban Center for Middle East Studies), который финансируется Хаимом Сабаном, израильско-американским бизнесменом и ярым сионистом. Директором этого центра является вездесущий Мартин Индик. Некогда беспартийный политический институт стал частью произраильского хора.

С наибольшими трудностями лобби столкнулось при подавлении дебатов в университетских кампусах. В 1990-х годах, когда шел мирный процесс в Осло, критика Израиля была умеренной, но она усилилась после краха этих соглашений и прихода к власти Шарона, и стала довольно громкой, когда Армия обороны Израиля вновь оккупировала Западный берег весной 2002 года и применила мощную силу для подавления второй интифады.

Лобби немедленно развернуло кампанию по «возвращению контроля над кампусами». Появились новые структуры вроде «Каравана за демократию» (Caravan for Democracy), привозившего израильских спикеров в американские колледжи. К ним присоединились такие давние организации, как Еврейский совет по общественным связям (Jewish Council for Public Affairs) и «Гилель», а для координации многочисленных органов, которые принялись отстаивать интересы Израиля в университетах, была сформирована Коалиция «Израиль на кампусе» (Israel on Campus Coalition). AIPAC более чем втрое увеличил свои расходы на программы по мониторингу университетов и обучению молодых активистов, чтобы «значительно расширить число студентов, участвующих в работе кампуса… для продвижения произраильской повестки».

Лобби также следит за тем, что пишут и говорят профессора. В сентябре 2002 года Мартин Крамер и Дэниел Пайпс, два рьяных произраильских неоконсерватора, создали сайт Campus Watch, на котором публиковались досье на подозрительных ученых, а студентов призывали доносить о словах или действиях, которые могли расцениваться как враждебные Израилю. Эта очевидная попытка запугать ученых и создать черный список вызвала жесткую реакцию, Пайпс и Крамер позже удалили досье, но сайт по-прежнему предлагает студентам сообщать об «антиизраильской» деятельности.

Группы, входящие в лобби, также оказывали давление на отдельных ученых и университеты. Частой мишенью был Колумбийский университет, где работал покойный Эдвард Саид. «Любое публичное заявление выдающегося литературного критика Эдварда Саида в поддержку палестинского народа непременно вызовет шквал электронных посланий, писем и журналистских отчетов, призывающих нас осудить Саида, наказать или уволить», — рассказывал Джонатан Коул, его бывший проректор. Когда в Колумбийском университете появился палестино-американский историк Рашид Халиди, произошло то же самое. Несколько лет спустя с этой проблемой столкнулся и Принстон, когда там рассматривали возможность переманить Халиди из Колумбийского университета.

Классический пример попыток контролировать академические круги — фильм, снятый в 2004 году студией «David Project», в котором утверждалось, что преподаватели программы по изучению Ближнего Востока в Колумбийском университете были антисемитами и запугивали еврейских студентов, поддерживавших Израиль. Колумбийскому университету перемыли все косточки, но комитет факультета, которому было поручено расследовать обвинения, не нашел никаких доказательств антисемитизма, и единственным инцидентом, который можно отметить, был случай, когда профессор «гневно отреагировал» на вопрос студента. Комитет также обнаружил, что упомянутые в фильме ученые сами стали жертвами открытой кампании запугивания.

Наибольшую тревогу вызывают усилия еврейских групп, которые лоббируют Конгресс ради создания механизмов контроля за тем, что говорят профессора. Если им удастся этого добиться, университетам, обвиняемым в предвзятом отношении к Израилю, будет отказано в федеральном финансировании. (Именно это в начале марта произошло с Колумбийским университетом, см. White House Cancels $400 Million in Grants and Contracts to Columbia — Прим. ред.)           

Ряд еврейских филантропов недавно основали программы по изучению Израиля (в дополнение к примерно 130 уже существующим программам по иудаике), чтобы увеличить число лояльных Израилю университетских преподавателей. В мае 2003 года Нью-Йоркский университет объявил о создании Центра Тауба, занимающегося изучением Израиля, аналогичные программы были созданы в Беркли, Эмори и Брандейском университете. Университетская администрация подчеркивает их педагогическую ценность, но на самом деле они нужны для продвижения положительного имиджа Израиля. Глава Фонда Тауба Фред Лаффер не скрывает, что его фонд финансировал одноименный центр в Нью-Йоркском университете, чтобы противодействовать «арабской (sic) точке зрения», которая, по его мнению, преобладает в программах университета по Ближнему Востоку.

Дискуссия о лобби не может обойтись без упоминания о таком мощном оружии, как обвинение в антисемитизме. Любой, кто критикует действия Израиля или утверждает, что произраильские группы оказывают значительное влияние на ближневосточную политику США — то самое влияние, которое приветствует AIPAC, — имеет все шансы получить клеймо антисемита. Любой, кто просто скажет, что израильское лобби существует, рискует быть обвиненным в антисемитизме, несмотря на то, что на еврейское лобби в Америке ссылаются израильские СМИ. Это лобби кичится своим влиянием и в то же время нападает на любого, кто привлекает к нему внимание. Такая тактика очень эффективна, поскольку никто не хочет быть обвинен в антисемитизме.

В Европе критика Израиля звучит намного громче, чем в Америке. Некоторые объясняют это возрождением европейского антисемитизма. В начале 2004 г. посол США в ЕС заявил: «Мы возвращаемся к мрачной ситуации 1930-х годов». Оценить уровень антисемитизма непросто, но факты все же говорят об обратной тенденции. Весной 2004 года, когда обвинения европейцев в антисемитизме заполняли американский эфир, опросы европейского общественного мнения, проведенные американскими организациями Anti-Defamation League (ADL) и Pew Research Center, показали, что на самом деле антисемитизм идет на спад.

Лобби и его сторонники часто объявляют Францию ​​самой антисемитской страной в Европе. Но в 2003 году глава французской еврейской общины заявил, что «Франция не более антисемитская, чем Америка». Израильская газета Haaretz недавно опубликовала данные французской полиции, согласно которым количество антисемитских инцидентов сократилось в 2005 году почти на 50%; и это несмотря на то, что во Франции самая многочисленная мусульманская диаспора среди всех европейских стран. Когда в прошлом месяце в Париже мусульманская банда убила еврея (Илана Халими похитили ради выкупа и убили, не получив денег. Случись это с любым другим человеком, никому бы в голову не пришло считать это преступлением на национальной почве. — Прим. ред.), десятки тысяч демонстрантов вышли на улицы, осуждая антисемитизм. Жак Ширак и Доминик де Вильпен присутствовали на панихиде в знак солидарности.

Никто не будет отрицать, что в среде европейских мусульман есть антисемитизм, отчасти спровоцированный действиями Израиля по отношению к палестинцам, отчасти чисто расистский. Но это отдельная тема, слабо связанная с вопросом о сходстве сегодняшней Европы с Европой 1930-х годов. Никто не будет отрицать, что в Европе все еще есть свои яростные антисемиты (как и в США), но их число невелико, а их взгляды отвергаются подавляющим большинством европейцев.

Когда защитникам Израиля предлагают обосновать свое мнение, а не просто декларативно заявлять о росте антисемитизма, они начинают говорить, что существует «новый антисемитизм», который они отождествляют с критикой Израиля. Иными словами, если вы критикуете политику Израиля, вы по определению антисемит. Когда синод Церкви Англии проголосовал за бойкот компании Caterpillar Inc, производящей бульдозеры, которыми израильтяне сносят дома палестинцев, главный раввин Великобритании заявил, что это «нанесёт серьёзный ущерб отношениям между евреями и христианами в Великобритании», а раввин Тони Бейфилд, лидер британского реформистского иудаизма, сообщил, что «в низовых и даже в средних слоях Церкви существует очевидная проблема антисионистских — граничащих с антисемитскими — настроений». Но Церковь была виновата лишь в том, что протестовала против политики израильского правительства.

Критиков часто обвиняют в том, что они предъявляют Израилю несправедливые требования или подвергают сомнению его право на существование. Но это ложные обвинения. Западные критики Израиля практически никогда не подвергают сомнению его право на существование: они критикуют его действия по отношению к палестинцам, но то же самое делают и сами израильтяне. Израиль не судят несправедливо. Критику порождает израильское отношение к палестинцам, потому что оно противоречит общепринятым представлениям о правах человека, международному праву и принципу национального самоопределения. И Израиль далеко не единственное государство, которое жестко критикуют на этих основаниях.

Осенью 2001 и весной 2002 года администрация Джорджа Буша попыталась ослабить антиамериканские настроения в арабском мире и подорвать поддержку террористических группировок типа «Аль-Каиды», остановив израильскую экспансию на оккупированных территориях и выразив поддержку созданию палестинского государства. Буш имел сильные рычаги влияния на Израиль: он мог угрожать сокращением финансовой и дипломатической помощи, и американский народ почти наверняка поддержал бы его. Опрос, проведенный в мае 2003 показал, что более 60% американцев готовы прекратить поддержку Израиля, если он продолжит сопротивляться усилиям США по урегулированию конфликта. Среди политически активных американцев этот процент достигал 70%. 73% опрошенных заявили, что Соединенные Штаты не должны поддерживать ни одну из сторон.

Однако администрация Буша не смогла изменить политику Израиля, и в конечном итоге Вашингтон вновь встал на его сторону. Со временем американская администрация усвоила те же самые приемы, которые Израиль использует для оправдания своей позиции, и риторика США начала копировать риторику Израиля. В феврале 2003 года заголовок Washington Post резюмировал ситуацию: «Ближневосточная политика Буша и Шарона практически идентична». Это произошло в значительной степени благодаря израильскому лобби.

В сентябре 2001 года Буш начал призывать Шарона проявить сдержанность на оккупированных территориях и позволить министру иностранных дел Шимону Пересу встретиться с Ясиром Арафатом. Буш также публично поддержал создание палестинского государства. В ответ Шарон обвинил Буша в том, что тот пытается «умиротворить арабов за наш счёт» и сравнил его политику с предательством Чехословакии в 1938 году.

Буш был в ярости от сравнения с Чемберленом, и пресс-секретарь Белого дома назвал слова Шарона “неприемлемыми”. Шарон принес формальные извинения, но быстро объединил усилия с лобби, чтобы убедить администрацию и американский народ в том, что США и Израиль сталкиваются с общей угрозой терроризма. Израильские официальные лица и лоббисты начали утверждать, что Арафат ничем не отличается от Усамы бен Ладена. Соединенные Штаты и Израиль, заявили они, должны изолировать избранного лидера палестинцев и не иметь с ним никаких дел.

Лобби приступило к работе в Конгрессе. 16 ноября 2001 года 89 сенаторов направили Бушу письмо, в котором благодарили его за отказ встретиться с Арафатом и требовали, чтобы США не удерживали Израиль от ответных мер против палестинцев; американская администрация, писали они, должна публично заявить, что она поддерживает Израиль. По данным New York Times, письмо было результатом недавней встречи «лидеров американской еврейской общины и ключевых сенаторов», причем AIPAC «весьма активно давал советы по его содержанию».

К концу ноября 2001 года отношения США и Израиля вновь наладились. Это произошло отчасти благодаря усилиям лобби, отчасти благодаря изначально удачным действиям Америки в Афганистане, снизившим необходимость арабской поддержки в борьбе с Аль-Каидой. В начале декабря Шарон посетил Белый дом и провел дружескую встречу с Бушем.

В апреле 2002 года Израиль начал операцию «Защитная стена», в ходе которой оккупировал почти весь Западный берег. Буш понимал, что действия Израиля нанесут ущерб имиджу Америки в исламском мире и подорвут усилия по борьбе с терроризмом, поэтому он потребовал, чтобы Шарон «прекратил вторжение и начал вывод войск». Спустя два дня он заявил, что Израиль должен «вывести войска без промедления». 7 апреля Кондолиза Райс заявила журналистам: «Немедленно — значит немедленно. Это значит сейчас же». В тот же день Колин Пауэлл отправился на Ближний Восток, чтобы убедить стороны прекратить боевые действия и начать переговоры.

Израиль и лобби тут же начали контратаку. Произраильские чиновники в офисе вице-президента и в Пентагоне объединились с неоконсервативными экспертами вроде Роберта Кагана и Уильяма Кристола и обрушили на Пауэлла шквал критики. Дело дошло до обвинения в том, что он «практически стер различие между террористами и борцами с террором». На Буша давили еврейские лидеры и христианские евангелисты. Том Делэй и Дик Арми громче всех заявляли о необходимости поддержки Израиля. Делэй и лидер меньшинства в Сенате Трент Лотт посетили Белый дом и предупредили Буша, что нужно отступить.

11 апреля 2002 года, спустя неделю после первого требования Буша, пресс-секретарь Белого дома заявил, что президент считает Шарона «человеком мира». Буш публично повторил это заявление после возвращении Пауэлла из его неудавшейся миссии и сообщил репортерам, что Шарон удовлетворительно отреагировал на его призыв к полному и немедленному выводу войск. Шарон ничего подобного не сделал, но Буш не хотел педалировать эту тему.

Тем временем в Конгрессе шла мобилизация в поддержку Шарона. 2 мая он преодолел возражения администрации и принял две резолюции, подтверждавшие поддержку Израиля. В Сенате голоса распределились 94 против 2; в Палате представителей — 352 против 21. Обе резолюции гласили, что Соединенные Штаты «солидарны с Израилем». По версии Палаты представителей обе страны «теперь ведут общую борьбу с терроризмом». Эта версия также осуждала Ясира Арафата за «непрекращающуюся поддержку и координацию террористической деятельности», а его самого изображали чуть ли не главным вдохновителем терроризма. Обе резолюции были составлены при непосредственном участии лобби. Несколько дней спустя двухпартийная делегация Конгресса, отправившаяся в Израиль с целью изучения фактов на местах, заявила, что Шарон не должен поддаваться давлению США и вступать в переговоры с Арафатом. 9 мая праламентский комитет по ассигнованиям собрался, чтобы рассмотреть вопрос о выделении Израилю дополнительных 200 миллионов долларов на борьбу с терроризмом. Пауэлл выступил против этого плана, но лобби его поддержало, и Пауэлл проиграл.

По сути Шарон и лобби бросили вызов президенту Соединенных Штатов и одержали победу. Хеми Шалев, журналист израильской газеты Maariv, написал, что помощники Шарона «не могли скрыть своего удовлетворения провалом Пауэлла. Они видели, как Шарон посмотрел Бушу прямо в глаза и президент первым отвел взгляд». Но ключевую роль в победе над Бушем сыграли именно адвокаты Израиля в Соединенных Штатах, а не Шарон и его люди.

С тех пор мало что изменилось. Администрация Буша отказалась иметь дело с Арафатом. После его смерти она признала нового палестинского лидера Махмуда Аббаса, но мало что сделала, чтобы ему помочь. Шарон продолжал разрабатывать свой план по навязыванию палестинцам одностороннего урегулирования, основанного на «размежевании» с Газой и продолжения экспансии на Западном берегу. Отказываясь вести переговоры с Аббасом и лишая его возможности принести какую-нибудь ощутимую пользу палестинскому народу, Шарон напрямую способствовал победе ХАМАСа на выборах. С приходом ХАМАСа к власти у Израиля появился новый повод отказываться от переговоров. Администрация США поддерживала действия Шарона и его преемника Эхуда Ольмерта. Буш даже одобрил односторонние израильские аннексии на оккупированной территории, чего не делал до него ни один президент, начиная с Линдона Джонсона.

Официальные лица США иногда выступают с умеренной критикой некоторых действий Израиля, но практически ничего не предпринимают для создания жизнеспособного палестинского государства. «Шарон обвел Буша вокруг пальца», заявил бывший советник по национальной безопасности Брент Скоукрофт в октябре 2004 года. Если Буш попытается дистанцироваться от Израиля или начнет критиковать его действия на оккупированных территориях, он непременно столкнется с гневным противодействием лобби и его сторонников в Конгрессе. Кандидаты в президенты от Демократической партии понимают, что таковы реалии, поэтому Джон Керри в 2004 году приложил массу усилий, чтобы продемонстрировать откровенную поддержку Израиля и Хиллари Клинтон делала то же самое.

Амбиции лобби вовсе не ограничиваются стремлением гарантировать Израилю американскую поддержку в борьбе против палестинцев. Оно также хочет, чтобы Америка помогала Израилю оставаться доминирующей державой в регионе. Израильское правительство и произраильские группы в Соединенных Штатах сообща формируют политику американской администрации в отношении Ирака, Сирии и Ирана, и разрабатывают грандиозный план по переустройству Ближнего Востока.

Давление со стороны Израиля и его лобби было не единственным фактором, стоявшим за решением атаковать Ирак в марте 2003 года, но оно было критически важным. Некоторые считают, что это была война за нефть, но тому нет прямых доказательств. Война была в значительной степени мотивирована желанием обеспечить Израилю более безопасное положение. По словам Филипа Зеликова, бывшего члена экспертной комиссии по внешней разведке при президенте США и директора комиссии по расследованию терактов 11 сентября, а ныне советника Кондолизы Райс, Ирак не представлял «реальной угрозы» для Соединенных Штатов. «Невысказанная угроза» была «угрозой Израилю», — сказал Зеликов на встрече со студентами в Университете Вирджинии в сентябре 2002 года. «Американское правительство», — добавил он, — «не хочет акцентировать на этом внимание, потому что это непопулярный тезис».

16 августа 2002 года, за 11 дней до того, как Дик Чейни начал кампанию за войну, произнеся жесткую речь перед ветеранами боевых действий за рубежом, газета Washington Post сообщила, что «Израиль призывает американских чиновников не откладывать удар по Саддаму Хусейну». По словам Шарона, стратегическое сотрудничество между Израилем и США достигло к тому моменту «беспрецедентных масштабов», и сотрудники израильской разведки передали Вашингтону ряд тревожных сообщений об иракских программах по разработке оружия массового поражения. Как позже заметил один отставной израильский генерал, «при создании картины иракских неконвенциональных вооружений израильская разведка была полноправным партнером американской и британской».

Израильские лидеры были крайне расстроены, когда Буш решил обратиться в Совет Безопасности за разрешением на начало боевых действий, и еще больше забеспокоились, когда Саддам согласился пустить в страну инспекторов ООН. «Кампания против Саддама Хусейна совершенно необходима», — заявил Шимон Перес журналистам в сентябре 2002 года. —«Инспекции и инспекторы пригодны для порядочных людей, а негодяи легко обведут вокруг пальца любых контролеров».

Тем временем Эхуд Барак опубликовал в New York Times статью, предупреждая, что «самый большой риск сейчас заключается в бездействии». Его предшественник на посту премьер-министра Биньямин Нетаньяху опубликовал похожую статью в Wall Street Journal под заголовком «Резоны в пользу свержения Саддама». «Сегодня речь может идти только о демонтаже его режима», — заявил он. — «Я считаю, что говорю от имени подавляющего большинства израильтян, которые поддерживают упреждающий удар по режиму Хусейна». Газета Haaretz в феврале 2003 года написала, что «военное и политическое руководство жаждет войны в Ираке».

Нетаньяху говорил, что войны хотят не только израильские лидеры. На самом деле, если не считать Кувейта, на который Саддам напал в 1990 году, Израиль был единственной страной в мире, где и политики, и общество поддерживали войну. Как заметил в те дни журналист Гидеон Леви, «Израиль — единственная страна на Западе, чьи лидеры безоговорочно поддерживают войну и не звучат альтернативные мнения». Израильтяне были в таком ажиотаже, что их союзники в Америке посоветовали им сбавить обороты, иначе начинало казаться, что война будет вестись от имени Израиля.

В США главным пропонентом войны была небольшая группа неоконсерваторов, многие из которых были связаны с «Ликудом». Лидеры ключевых организаций, составляющих лобби, тоже поддерживали эту кампанию. «Когда президент Буш пытался продвинуть… идею войны в Ираке, — писал Forward, — наиболее значимые еврейские организации Америки поддержали его, выступив единым фронтом. Лидеры еврейских общин публиковали заявление за заявлением, настаивая на необходимости избавить мир от Саддама Хусейна и его оружия массового поражения». Далее в статье отмечалось, что «озабоченность безопасностью Израиля стала всплывать в дискуссиях ведущих еврейских организаций».

Хотя неоконсерваторы и лидеры лобби активно поддерживали вторжение в Ирак, более широкие круги американских евреев не разделяли эту позицию. Сразу после начала войны Сэмюэл Фридман сообщил, что «общенациональные опросы общественного мнения, проведенные Pew Research Center, свидетельствуют о том, что евреи меньше поддерживают войну в Ираке, чем население в целом, 52% против 62%». Очевидно, было бы неправильно винить в развязывании войны в Ираке «еврейское влияние» в целом: эта война была в значительной степени результатом влияния лобби, и особенно неоконсерваторов внутри него.

Неоконсерваторы намеревались свергнуть Саддама еще до того, как Буш стал президентом. Они вызвали скандал еще в начале 1998 года, когда были опубликованы два открытых письма Клинтону, призывавшие к отстранению Саддама от власти. Среди тех, кто подписывался под этими письмами, было много людей, тесно связанных с такими произраильскими организациями, как JINSA или WINEP, среди них были также Эллиот Абрамс, Джон Болтон, Дуглас Фейт, Уильям Кристол, Бернард Льюис, Дональд Рамсфелд, Ричард Перл и Пол Вулфовиц, и они без труда убедили администрацию Клинтона в необходимости свержения Саддама. Но им не удалось обосновать необходимость войны для достижения этой цели. И в первые месяцы правления администрации Буша идея вторжения в Ирак не пользовалась популярностью. Для достижения этой цели лобби нужна была помощь. Она пришла 11 сентября. События того дня заставили Буша и Чейни резко сменить курс и превратили их в ярых сторонников превентивного удара.

На ключевой встрече с Бушем в Кэмп-Дэвиде 15 сентября Вулфовиц выступал за то, чтобы атаковать Ирак прежде Афганистана, хотя не было никаких доказательств причастности Саддама к атакам на США, и было известно, что бен Ладен находится в Афганистане. Буш отклонил его рекомендацию и решил атаковать Афганистан, но война с Ираком уже рассматривалась как вполне вероятная, и 21 ноября 2001 года президент поручил разработать конкретные планы вторжения.

Другие неоконсерваторы тем временем действовали в коридорах власти. У нас пока нет полной картины событий, но известно, что значительную роль в убеждении Чейни в необходимости войны сыграли неоконсерваторы Эрик Эдельман, Джон Ханна и Скутер Либби, начальник штаба Чейни и один из самых влиятельных людей в администрации. К началу 2002 года Чейни убедил Буша, и с таким тандемом война стала неизбежной.

За пределами администрации неоконсервативные эксперты не теряли времени, доказывая, что вторжение в Ирак необходимо для победы в войне с терроризмом. Они всеми силами старались поддерживать давление на Буша и преодолевать сопротивление войне внутри правительства и за его пределами. 20 сентября группа видных неоконсерваторов и их сторонников опубликовала еще одно открытое письмо: «Даже если доказательства прямой связи Ирака с атакой 9/11 отсутствуют, любая стратегия, направленная на искоренение терроризма и его спонсоров, должна включать решительные усилия по отстранению Саддама Хусейна от власти в Ираке». Бушу также напоминали, что «Израиль был и остается самым верным союзником Америки в борьбе с международным терроризмом». В выпуске Weekly Standard от 1 октября Роберт Каган и Уильям Кристол призвали к смене режима в Ираке сразу после победы над Талибаном. В тот же день Чарльз Краутхаммер написал в Washington Post, что после того, как США завершат операцию в Афганистане, на очереди будут Сирия, Иран и Ирак: «Война с терроризмом закончится в Багдаде», когда мы покончим с «самым опасным террористическим режимом в мире».

Это было началом непрерывной пиар-кампании, нацеленной на поддержку вторжения в Ирак. Ее важнейшей частью была манипуляция разведданными, призванная создать впечатление, будто Саддам представляет собой непосредственную угрозу. Например, Либби давил на аналитиков ЦРУ, требуя найти доказательства, подтверждающие необходимость войны, и участвовал в подготовке печально известного брифинга Колина Пауэлла в Совбезе ООН. Группа по оценке политики контртерроризма, работавшая в Пентагоне, должна была искать связи между «Аль-Каидой» и Ираком, якобы упущенные разведывательным сообществом. Двумя ключевыми членами этой группы были неоконсерватор Дэвид Вурмсер и Майкл Малуф (Michael Maloof), американец ливанского происхождения, тесно связанный с Ричардом Перлом. Управление специальных проектов (Office of Special Plans) в Пентагоне получило задание найти свидетельства, которые можно было бы использовать для оправдания войны. Это управление возглавлял связанный с Вулфовицем неоконсерватор Абрам Шульски, а работали там специалисты из произраильских аналитических центров. Обе организации были созданы после 11 сентября и подчинялись непосредственно Дугласу Фейту.

Как практически все неоконсерваторы, Фейт глубоко предан Израилю; у него также есть давние связи с «Ликудом». В 1990-х он писал статьи, поддерживавшие поселения, и заявлял, что Израиль должен сохранить оккупированные территории. В июне 1996 года он вместе с Перлом и Вюрмсером написал для Нетаньяху, который только что стал премьер-министром, знаменитый доклад "A Clean Break: A New Strategy for Securing the Realm" («С чистой страницы: новая стратегия обеспечения жизненного пространства»). Помимо прочего в нем рекомендовалось, чтобы Нетаньяху «сосредоточился на отстранении Саддама Хусейна от власти в Ираке, что само по себе является важной стратегической целью Израиля». Доклад также призывал Израиль предпринять шаги по переустройству всего Ближнего Востока. Нетаньяху в то время не последовал этим рекомендациям, но Фейт, Перл и Вюрмсер вскоре начали подталкивать к тем же целям администрацию Буша. Колумнист Haaretz Акива Эльдар заметил, что Фейт и Перл «ходят по тонкой грани между лояльностью американскому правительству… и израильским интересам».

Вулфовиц предан Израилю в той же степени. The Forward однажды назвал его «самым воинственным произраильским голосом в администрации» и в 2002 году включил его первым номером в список 50 выдающихся людей, «целенаправленно действовавших на благо евреев». Примерно в то же время JINSA вручила Вулфовицу премию имени Генри Джексона за выдающиеся заслуги по содействию прочному партнерству между Израилем и США. В 2003 газета Jerusalem Post объявила его «человеком года» и назвала «искренне преданным Израилю».

Следует также сказать несколько слов о поддержке неоконсерваторами Ахмеда Халаби, беспринципного иракского эмигранта, возглавлявшего оппозиционный Иракский национальный конгресс (ИНК) в Лондоне. Они поддержали Халаби перед войной, потому что он установил тесные связи с еврейско-американскими группами и пообещал развивать хорошие отношения с Израилем, как только придет к власти. Именно это было нужно произраильским сторонникам смены режима. Мэтью Бергер изложил суть сделки в Jewish Journal: «ИНК рассматривал улучшение отношений как способ использовать еврейское влияние в Вашингтоне и Иерусалиме и заручиться большей поддержкой своего дела. Со своей стороны, еврейские группы увидели способ улучшить отношения между Израилем и Ираком, если ИНК будет участвовать в смене режима Саддама Хусейна».

Зная о преданности неоконсерваторов Израилю, их одержимости Ираком и их влиянии в администрации Буша, многие американцы подозревали, что война замышлялась исходя из израильских интересов. В марте 2005 Барри Джейкобс из Американского еврейского комитета признал, что убеждение в том, что Израиль и неоконсерваторы сговорились втянуть США в войну в Ираке, было «широко распространено» в разведывательном сообществе. Однако мало кто говорил об этом публично, а те, кто решался, включая сенатора Эрнеста Холлингса и конгрессмена Джеймса Морана, подвергались осуждению. Майкл Кинсли в конце 2002 года написал, что «отсутствие публичного обсуждения роли Израиля… это пресловутый слон в комнате». Нежелание говорить на эту тему, как он заметил, связано со страхом прослыть антисемитом. Мало кто сомневается, что Израиль и его лобби сыграли ключевую роль в решении развязать войну. США вряд ли пошли бы на это без их усилий. И сама война была задумана лишь как первый шаг. Вскоре после ее начала на первой полосе Wall Street Journal появился такой заголовок: «Мечта президента — изменение не только режима, но всего региона: лояльная Соединенным Штатам демократическая зона — это цель, за которой стоят Израиль и неоконсерваторы».

Произраильские силы давно стараются вовлечь американскую армию в более активные действия на Ближнем Востоке. Во время холодной войны им удалось добиться лишь частичного успеха, поскольку Америка действовала в регионе как «внешний стабилизирующий фактор». Предназначенные для Ближнего Востока войска вроде Сил быстрого реагирования держались «за горизонтом» вдали от опасности. Стратегия состояла в том, чтобы натравливать местные режимы друг на друга, поэтому ради сохранения выгодного для США баланса администрация Рейгана во время ирано-иракской войны поддерживала Саддама.

 Эта политика изменилась после первой войны в Персидском заливе, когда администрация Клинтона перешла к стратегии «двойного сдерживания». Значительные силы США были размещены в регионе, чтобы сдерживать как Иран, так и Ирак, вместо того, чтобы использовать одного для сдерживания другого. Изобретателем двойного сдерживания был не кто иной, как Мартин Индик, который изначально представил эту стратегию в мае 1993 года в WINEP, а затем реализовал ее, будучи директором по делам Ближнего Востока и Южной Азии в Совете национальной безопасности США.

К середине 1990-х годов эта стратегия стала порождать значительное недовольство, поскольку она делала Соединенные Штаты смертельным врагом двух ненавидевших друг друга стран, и заставляла Вашингтон нести двойное бремя сдерживания. Но эту стратегию поддерживало лобби, которое активно работало в Конгрессе над ее сохранением. Под давлением AIPAC и других произраильских сил Клинтон ужесточил политику весной 1995 года, наложив на Иран экономическое эмбарго. Но AIPAC и прочие хотели большего. В результате в 1996 был принят закон, который налагал санкции на любые иностранные компании, инвестировавшие в разработку нефтяных ресурсов в Иране или Ливии более 40 миллионов долларов. Как заметил военный корреспондент газеты Haaretz Зеев Шифф, «Израиль лишь крошечный элемент в большой схеме, но это не означает, что он не может влиять на тех, кто сидит в Вашингтоне».

К концу 1990-х годов неоконсерваторы стали утверждать, что двойного сдерживания недостаточно и необходима смена режима в Ираке. Они говорили, что свергнув Саддама и превратив Ирак в жизнеспособную демократию, США запустят процесс перемен на всем Ближнем Востоке. Той же логике следовал доклад  «С чистой страницы», который неоконсерваторы написали для Нетаньяху. К 2002 году, когда вторжение в Ирак сделалось приоритетом внешней политики, региональная трансформация стала символом веры в неоконсервативных кругах.

Чарльз Краутхаммер приписывает эту грандиозную схему Натану Щаранскому, но веру в то, что свержение Саддама изменит Ближний Восток в пользу Израиля, разделяли израильтяне по всему политическому спектру. Алуф Бенн сообщил в Haaretz (17 февраля 2003): «Высшие офицеры ЦАХАЛа и близкие к премьер-министру Ариэлю Шарону лица, например, советник по национальной безопасности Эфраим Халеви, рисуют радужную картину прекрасного будущего, которое ожидает Израиль после войны. Они предсказывают эффект домино, когда за падением Саддама Хусейна последует падение других врагов Израиля… Вместе с ними исчезнут террор и оружие массового поражения».

После падения Багдада в середине апреля 2003 года Шарон и его помощники начали подталкивать Вашингтон к атаке на Дамаск. 16 апреля в интервью израильской газете Yedioth Ahronoth Шарон призвал Соединенные Штаты «очень сильно» надавить на Сирию, а его министр обороны Шауль Мофаз заявил в интервью газете Maariv: «У нас есть длинный список требований к сирийцам, и будет неплохо, если его предъявят американцы». Эфраим Халеви сообщил аудитории WINEP, что теперь США должны занять жесткую позицию по отношению к Сирии, а Washington Post написала, что Израиль «стимулирует кампанию» против Сирии, передавая США разведданные о действиях Башара Асада.

Видные члены лобби озвучивали те же аргументы. Вулфовиц заявил, что «в Сирии должен смениться режим», а Ричард Перл сказал журналисту, что прочим враждебным режимам на Ближнем Востоке может быть передано «короткое сообщение из двух слов: ‘Вы следующие’». В начале апреля WINEP представил двухпартийный доклад, в котором говорилось, что мимо Сирии не должно пройти «предупреждение о том, что страны, следующие безрассудной, безответственной и вызывающей политике Саддама, могут в конечном итоге разделить его судьбу». 15 апреля Йосси Кляйн Халеви опубликовал в Los Angeles Times статью «Теперь пора закручивать гайки в Сирии», а на следующий день в New York Daily News вышла статья Зеева Хафеца «Поддерживающая террор Сирия тоже нуждается в переменах». 21 апреля к общему хору присоединился Лоуренс Каплан, написавший в New Republic, что Асад представляет серьезную угрозу для США.

Тем временем конгрессмен Элиот Энгель вновь внес на рассмотрение Закон об ответственности Сирии и восстановлении суверенитета Ливана. Он угрожал Сирии санкциями, если она не уйдет из Ливана, не откажется от оружия массового поражения и не прекратит поддерживать терроризм, и призывал Сирию и Ливан предпринять конкретные шаги для заключения мира с Израилем. Этот законопроект был решительно одобрен лобби (особенно AIPAC) и «оформлен», по словам Jewish Telegraph Agency, «лучшими друзьями Израиля в Конгрессе». Администрация Буша не испытывала большого энтузиазма по этому поводу, но антисирийский закон был принят подавляющим большинством голосов (398 против 4 в Палате представителей; 89 против 4 в Сенате), и Буш подписал его 12 декабря 2003 года.

В администрации не было единого мнения о целесообразности давления на Сирию. ЦРУ и Госдепартамент были против разжигания конфликта с Дамаском, которого так жаждали неоконсерваторы. Подписав новый закон, Буш подчеркнул, что будет внедрять его постепенно. Его двойственное отношение понятно. Во-первых, после 11 сентября сирийское правительство не только поставляло США важные разведданные об «Аль-Каиде», но также предупредило Вашингтон о планируемом теракте в Персидском заливе и предоставило следователям ЦРУ доступ к Мохаммеду Заммару, предполагаемому вербовщику нескольких угонщиков самолетов. Атака на режим Асада поставила бы под угрозу ценные связи и более масштабную войну с терроризмом.

Во-вторых, до войны в Ираке отношения Сирии с Вашингтоном не были плохими (она даже голосовала за 1441 резолюцию ООН, предлагавшую Ираку разоружиться), и она не представляла угрозы для Америки. Начав жесткую игру, Штаты приобрели бы репутацию агрессора, одержимого идеей подавления арабских государств. В-третьих, в ответ на включение Сирии в число мишеней Дамаск мог начать создавать проблемы в Ираке. Прежде, чем начинать давить, имело смысл завершить дела в Ираке. Тем не менее, поддавшись давлению со стороны израильских официальных лиц и лоббистских групп типа AIPAC, Конгресс настоял на закручивании гаек в отношении Дамаска. Если бы не лобби, Закона об ответственности Сирии бы не было, и политика США в отношении Дамаска больше соответствовала бы национальным интересам.

Израильтяне склонны представлять любую угрозу в самых мрачных тонах, но Иран многими рассматривается как их наиболее опасный противник, поскольку именно там наиболее велика вероятность появления ядерного оружия. Почти все израильтяне считают, что исламское государство с ядерным арсеналом представляет для них экзистенциальную угрозу. «Ирак — это проблема…, но вы должны понимать — если вы меня спрашиваете, то сегодня Иран опаснее Ирака», — заявил министр обороны Биньямин Бен-Элиэзер за месяц до начала войны в Ираке.

Шарон начал подталкивать США к противостоянию с Ираном ещё в ноябре 2002 года, в интервью Times. Назвав Иран «центром мирового террора» и страной, стремящейся к обладанию ядерным оружием, он потребовал, чтобы администрация Буша начала оказывать давление на Тегеран «на следующий день» после вторжения в Ирак. В конце апреля 2003 года газета Haaretz сообщила, что посол Израиля в Вашингтоне призывает к смене режима в Иране. Свержения Саддама, по его словам, было «недостаточно»: Америка «должна довести дело до конца. У нас есть угрозы такого же масштаба со стороны Сирии и Ирана».

Американские неоконсерваторы тоже не теряли времени даром. 6 мая Американский институт предпринимательства (AEI) совместно с двумя произраильскими организациями — Фондом защиты демократий (FDD) и Институтом Хадсона — провёл конференцию по Ирану. Все ее участники были решительными сторонниками Израиля и призывали сменить авторитарный режим в Тегеране на демократический. Видные неоконсерваторы начали публиковать статьи о необходимости давления на Иран. «Освобождение Ирака было первым великим сражением за будущее Ближнего Востока… Следующее великое сражение — мы надеемся, что оно обойдется без оружия, — будет за Иран», — написал Уильям Кристол в Weekly Standard 12 мая.

Администрация Буша реагировала на давление лобби, неустанно работая над блокировкой иранской ядерной программы. Но добиться этого не удалось — Иран продолжил разработку ядерного оружия. Тогда лобби усилило давление. В СМИ появились тревожные статьи о неминуемой угрозе со стороны Ирана, об опасности «умиротворения» террористического режима и туманные намеки на возможность превентивного удара, если проблему не удастся решить дипломатическими средствами. Лобби принялось продвигать в Конгрессе законопроект «О поддержке свободы в Иране», который был призван расширить существующие санкции. Израильские официальные лица также грозили, что могут предпринять упреждающие действия, если Иран не остановит свою программу. Одной из целей этих угроз было привлечение внимания: Вашингтону не позволяли отвлечься от этой проблемы.

Нам могут возразить, что Израиль и его лобби не оказали большого влияния на политику США в отношении Ирана, поскольку США и сами весьма заинтересованы в том, чтобы не допустить появления у Ирана ядерного оружия. В этом есть доля истины, но подобные амбиции Ирана не представляют для США прямой угрозы. Если Вашингтон мог сосуществовать с обладающими ядерным оружием СССР, Китаем и даже Северной Кореей, он вполне может жить и с ядерным Ираном. Именно поэтому лобби вынуждено постоянно давить на политиков, чтобы они выступали против Тегерана. Без лобби США и Иран, конечно, не были бы союзниками, но политика Вашингтона была бы более умеренной, и превентивная война не казалась реалистичной.

Неудивительно, что Израиль и его сторонники в Америке хотят, чтобы США устраняли все угрозы безопасности Израиля. Если их усилия по трансформации американской политики увенчаются успехом, враги Израиля будут ослаблены или повержены, Израиль сможет делать с палестинцами все, что захочет, а США возьмут на себя все основные издержки: боевые потери, восстановление и финансирование. Но даже если США не смогут преобразовать Ближний Восток и окажутся втянутыми в конфликт с всё более радикализирующимся арабским и исламским миром, Израиль в конечном итоге все равно будет под защитой единственной мировой сверхдержавы. С точки зрения лобби это не идеальный, но вполне приемлемый результат, особенно по сравнению с ситуацией, в которой Вашингтон дистанцировался бы от Израиля или использовал бы своё влияние, чтобы принудить его к миру с палестинцами.

Можно ли ограничить власть лобби? Хотелось бы надеяться, учитывая безобразие в Ираке, очевидную необходимость восстановления имиджа США в арабском и исламском мире и недавние разоблачения сотрудников AIPAC, передававших Израилю секреты американского правительства. Логично было бы предположить, что смерть Арафата и избрание более умеренного Махмуда Аббаса подтолкнут Вашингтон к тому, чтобы более энергично добиваться мирного соглашения. У американских лидеров есть все основания дистанцироваться от лобби и сделать ближневосточную политику более соответствующей национальным интересам США. В частности, использование американского влияния для достижения справедливого мира между Израилем и палестинцами способствовало бы продвижению демократии в регионе.

Но этого не произойдёт — по крайней мере, в ближайшее время. У AIPAC и его союзников (включая христианских сионистов) нет серьёзных противников. Они осознают, что защищать Израиль становится всё труднее, и реагируют на это расширением штатов и все более активной деятельностью. Кроме того, американские политики по-прежнему чрезвычайно чувствительны к предвыборным пожертвованиям и другим формам давления, а основные СМИ, скорее всего, будут сохранять благожелательное отношение к Израилю, что бы он ни делал.

Влияние лобби создаёт проблемы сразу на нескольких фронтах. Оно усиливает опасность терроризма для всех государств, включая союзников США в Европе. Оно не дает завершить израильско-палестинский конфликт и тем самым обеспечивает радикалам мощный импульс для вербовки, увеличивает число потенциальных террористов, и способствует радикализации исламского мира, особенно в Европе и Азии.

Не менее тревожно то, что кампания лобби за смену режимов в Иране и Сирии может привести к нападению США на эти страны и потенциально катастрофическим последствиям. Нам не нужен еще один Ирак. Враждебность лобби к Ирану и Сирии практически исключает возможность сотрудничества с этими странами, которые могли бы оказать США столь необходимую помощь в борьбе с «Аль-Каидой» и иракским сопротивлением.

У этой проблемы есть также моральный аспект. Благодаря лобби США принялись продвигать израильскую экспансию на оккупированных территориях и стали соучастниками преступлений против палестинцев. Это подрывает усилия Вашингтона по продвижению демократии, и когда он призывает другие государства уважать права человека, его позиция выглядит лицемерной.

Попытки США ограничить распространение ядерного оружия выглядят не менее лицемерно, если учесть его готовность мириться с ядерным арсеналом Израиля: это только подталкивает Иран и всех остальных к созданию аналогичного арсенала.

Кроме прочего, стремление лобби к подавлению дискуссии об Израиле вредит демократии. Запугивание критиков — с помощью черных списков, бойкотов или обвинений в антисемитизме — нарушает принцип открытых обсуждений, на котором основана демократия. Неспособность Конгресса вести подлинные дебаты по этим важным вопросам парализует весь демократический процесс. Сторонники Израиля имеют полное право отстаивать свою позицию и не соглашаться с оппонентами, но попытки подавлять дискуссию путем запугивания должны быть решительно осуждены.

И наконец, влияние лобби вредит самому Израилю. Его способность побуждать Вашингтон к поддержке израильской экспансии позволила Израилю игнорировать возможности достижения мира — в том числе мирный договор с Сирией и полноценную реализацию соглашений Осло, — которые могли бы спасти жизни израильтян и сократить ряды палестинских радикалов. Отказ предоставить палестинцам их законные политические права не сделал Израиль более безопасным, а длительная кампания по уничтожению и изоляции палестинского руководства лишь усилила радикальные группировки вроде ХАМАС и сузила круг палестинских лидеров, способных заключить и реализовать справедливое соглашение. Израиль сам был бы вероятно в лучшем положении, если бы его лобби было менее могущественным, а политика США — более сбалансированной.

Но еще есть луч надежды. Хотя лобби остается мощной силой, негативные последствия его влияния все труднее скрывать. Могущественные государства могут довольно долго проводить ошибочную политику, но реальность нельзя игнорировать вечно. Необходимо откровенное обсуждение влияния лобби и открытые дебаты о национальных интересах США в этом жизненно важном регионе. Благополучие Израиля — один из таких интересов, но оккупация Израилем Западного берега и его более широкая региональная стратегия таковыми не являются. Открытая дискуссия сделала бы очевидной недостаточность стратегических и моральных оснований для односторонней поддержки Израиля со стороны США и могла бы подтолкнуть Америку к более рациональной политике, лучше соответствующей её национальным интересам, интересам других государств региона и долгосрочным интересам самого Израиля.

Бонус: Карты арабо-израильского конфликта с 1915 по 2020 г. с подробными комментариями на русском языке.
Атлас составлен Шаулем Ариэли, одним из ведущих израильских экспертов по истории Ближневосточного конфликта.