Ну, самоочевидно, что да, казалось бы. У нас такая методология гуманитарного знания, что поэзия — это определенным образом расставленные слова. Рассуждая таким образом в искусстве XX века, мы обнаруживаем зловещую пропасть — то есть, практически, поэзия попадала под влияние аналитической философии, минимализма, концептуализма и так далее, но — ничего принципиально-важного структурно с ней не произошло. «Дыр бул щыл» несколько напоминает «черный квадрат» пафосом отрицания, но как бы не оно, ежу понятно.

Очень быстро становится ясно, что значительный массив поэзии куда-то от нашего взгляда ускользает; она пропала с радаров, опознающих литературу. Моё предположение достаточно простое: приведу пример для полной ясности: роман, в первую очередь, серийный, вроде «Анжелика и Король», «Анжелика и ковровое покрытие», «Слепой против мафии» и т.д. — это, очевидным образом, литература. Однако, с появлением условий, способствующих развитию съемочного процесса и цифровой доставки до монитора, литература перетекает в медиум видео; сериал, отвечая тем же потребностям и задачам, что и серийная литература, работает более эффективно. Если озадачиться, таких примеров перетекания структуры в новый медиум можно обнаружить довольно много. Я полагаю, аналогично и движение поэзии: давайте рассмотрит кратко траектории.

Что футуристы, что дадаисты — начинали в рамках поэтических практик, однако вскоре вышли за их означенные рамки в то, что мы теперь называем перформансом, первоочередно. Жест — определенно компонент поэзии, который принято сильно недооценивать, а в XX веке как он-то и выходит на первый план. Рассуждая так, мы видим поэзию в картине современного искусства уже более логично: там, где живопись отходит от холста и кисти к непосредственному жесту (Малевич → … → Поллок), поэзия поступает так же, отходя от слова — к жесту. То есть, к перформансу. Достаточно много поэтов в 60-е приходят именно туда, за непосредственностью высказывания и его максимальной прямотой.

Другие, вроде Стэна Брекиджа или Александра Сокурова, обращаются к видеоарту, который предлагает им куда более богатую палитру средств образности. Большое количество работ видеоарта иначе, как поэтичными, и не назовешь: они предполагают именно поэтическое прочтение и решают именно те задачи, которые прежде решала литература.

Третьи, например, Марсель Бротарс, эталонный пример ренегатства из литературы, выбирает форму создания сред, которым, пожалуй может соответствовать временна́я протяженность прозы либо поэмы.

Таким образом, я даю ответ на свой несколько дурацкий заголовок вполне отрицательный. И вам предлагаю.