Create post

Киборг-антропология

Sasha Horbatiuk
Dasha Yaitskaya
 Tata Gorian
+6


(Текст был опубликован в журнале Сообщества Культурной Антропологии
в мае 1995)



Vol 10, N 2, May 1995
Vol 10, N 2, May 1995

Представленный ниже текст был прочитан на ежегодном собрании Американской антропологической ассоциации в Сан-Франциско в 1992 г. Он является первой попыткой позиционирования киборг-антропологии в мире позднего капитализма, располагая академическое теоретизирование наравне с популярным общественным. Мы рассматриваем киборг-антропологию скорее в качестве культурного проекта, чем элитной академической практики. Другими словами, киборг-антропология предназначена не только для антропологов или других интеллектуалов-профессионалов. Хотя мы ссылаемся на широкие социальные и интеллектуальные движения, мы не устанавливаем с ними никакой специфической связи. Мы публикуем данный доклад, так как считаем, что он спровоцирует важную дискуссию.



Мы рассматриваем киборг-антропологию как теоретическую деятельность и как механизм для усиления участия антропологов культуры в современной науке. Киборг-антропология приводит культурную антропологию науки и технологии во взаимодействие с установившимися практиками в STS (исследования науки и технологий) и феминистическими исследованиями в науке, технологиях и медицине. Как теоретическая деятельность она рассматривает отношения вокруг производства знания, технологий и субъектов в качестве ключевой зоны антропологического исследования. Несмотря на то, что образ киборга возник в области космических исследований и научной фантастики для обозначения форм жизни, которые являются частично человеком, частично машиной, киборг-антропология вовсе не ограничивается только миром высоких технологий. Скорее, она обращает внимание на культурное производство человеческой исключительности, исследуя этнографическими методами границы между людьми и машинами и наше видение тех различий, которые конституируют эти границы. В качестве коллективной деятельности она наделяет антропологию возможностью быть культурно-рефлексивной, отражая ее присутствие в практиках науки и технологий, и способностью представлять, какими могли бы быть эти практики.

Киборг-антропология продуктивно взаимодействует с исследованиями культуры. Британские культурные исследования, возникшие и эволюционировавшие в Бирмингемском центре современных культурных исследований, иногда выходят за пределы гуманитаризма в критике того, как институциональные формы производят субъектные формы, получающие политический подтекст из биологического понятия расы, и связанные с анализом доминирования расы, класса или гендера. Также, путем импорта и значительного увеличения активности в академических исследованиях, учитывающих связь знания и власти, американские исследования культуры предоставили гуманитарным и социальным наукам интеллектуальные ресурсы для сопротивления Новым правым, значительно усилившимся в течение 1980-ых. Демонстрируя, что академические исследования всегда имеют политическое измерение, исследования культуры предоставили концептуальные и политические практики по легитимации такой академической деятельности, которая стремится более четко сформулировать свои знания и свое политическое содержание. Киборг-антропология принимает этот вызов, исследуя производство человечности через машины. Она ищет пути для критики, сопротивления и участия через структуры знания и власти.

Киборг-антропология инвестирует в альтернативное видение мира посредством критической оценки силы воображения, вложенной в науку и технологии в современном обществе. В прошлом, антропология стала источником прозрения для популярного теоретизирования, именно потому, что описывала альтернативные миры и информировала о радикальной различности. Киборг-антропология предлагает новые метафоры, как для академических исследований, так и для популярного теоретизирования, для понимания различных способов работы науки и технологий в нашей жизни — метафор, которые начинают с нашей причастности ко многим процессам, которые представлялись нам иными.

Три области исследования и критики

Мы рассматриваем киборг-антропологию как дисциплину, изучающую три связанные области, которыми антропология не расположена заниматься, или недостаточно подготовлена для того, чтобы продолжать их исследовать. Первая область — изучение современных науки и технологий как культурной деятельности. В течение всей своей истории антропологический дискурс принимал как данность четкое различие между деятельностью общества и развитием науки и технологий. То есть, в противовес развитию культуры в других социальных сферах, наука и технологии рассматривались как развивающиеся на основании собственных внутренних логик внутри специализированных сообществ, по существу непрозрачных и, предположительно, свободных от культурного контента.

Киборг-антропология заинтересована в конструировании науки и технологий как культурных феноменов. Она исследует гетерогенные стратегии и механизмы, посредством которых члены технических сообществ производят такие культурные формы, которые, как кажется, лишены культуры, например, научное знание, объективное и нейтральное, продукт эмпирических наблюдений и логических построений. Киборг-антропологию интересует, как люди выстраивают дискурс о науке и технологиях для того, чтобы сделать их значимыми в своей жизни. Таким образом, киборг-антропология помогает понять нам, что мы все ученые. Путем реконструкции научного знания в новых контекстах, в том числе через национальные и культурные границы, мы все занимаемся наукой. С момента, когда практика «создания науки» более не принадлежит одним лишь ученым, изучение науки становится более пригодным для этнографии и более значимым как тема для научного исследования.

Антропологическое исследование в этих сферах особенно важно, поскольку и наука и технологии стали идиомами и механизмами распространения значимого кросс-культурного взаимодействия, производства и изменения. Как явления, казалось бы, происходящие без культуры, наука и технологии регулярно создают отношения власти без каких-либо открытых обсуждений и рассмотрений. Изучая, как наука и технологии функционируют: как проповедники гегемонического контроля, как механизмы сопротивления, либо как более комплексные участники кросс-национальных и кросс-культурных прогнозов, киборг-антропология привносит науку и технологии в антропологию как легитимную область исследования и критики.

Вторая область исследования — это широкая критика адекватности «антропоса» как субъекта и объекта антропологии. В этой связи, киборг-антропология представляет собой серьезный вызов человекоцентричному фундаменту антропологического дискурса. Термин «киборг-антропология» является оксюмороном, который обращает внимание на изначальные человекоцентричные установки антропологического дискурса, и ставит задачу альтернативных формулировок. В то время как обернутый в кожу индивидуум, автономный носитель идентичности и статуса агента, в теории, без гендера, расы, класса, религии или времени, вполне успешно и продуктивно использовался в качестве субъекта культуры и культурного анализа, были также возможны альтернативные описания истории и субъективности.

Автономность индивида всегда ставилась под вопрос постструктуралистами и постгуманистами. Киборг-антропология открывает новую альтернативу, рассматривая положение о том, что человеческий субъект и субъективность в значительной степени являются функцией машин, машинных связей и обмена информацией, также как они являются производителями машин и их операторами. С этой точки зрения наука и технологии воздействуют на общество, создавая моду на самость скорее как внешнюю силу. Например, появление антропологических субъектов и субъективностей зависело от кораблей, поездов, самолетов, печатной машинки, камер, телеграфов и т.д. Как позиционирование технологий определило границы «области», и каково было позиционирование антропологов внутри нее — по этим вопросам в этнографических работах царит исключительная тишина.

Все больше становится ясно, что человеческий агент служит в современном мире в качестве одного из участников таких деятельностей, которые возрастают в объеме, комплексны и разнообразны, и уже взаимосвязаны. Эффект этой взаимосвязи демонстрируется как уменьшением вызовов гегемонии капиталистов, так и взаимодействием капитализмов, но ни один человек или группа исследователей не понимают ее целиком. Вместо этого, понимание должно приходить по частям, открывая различное производство данных частей через разнообразные стратегии в разнообразной среде. Достаточно задуматься о многочисленных спорах по вопросам СПИДа — борьба активистов за участие в фармацевтическом санкционировании, компьютерные сети, направленные на исследование способов лечения, различные возможности просвещения по всему миру — для того, чтобы понять, что игнорирование технологий как агента значительно ограничивает любое антропологическое исследование человека в его современном состоянии. Если антропология хочет предложить аналитическое и критическое понимание текущих различий, она должна убрать все концептуальные предпочтения, которые исключают машины из антропоса.

Первый важный шаг к размыванию человекоцентричных границ в антропологическом дискурсе — дать место образу киборга в теоретизировании; это означает принять как данность, что то, что агент-человек обычно производит как сам по себе, так и при помощи машин, является частично человеческим, частично машинным. Как мы можем писать, к примеру, не используя человекоцентричный язык? И, если письмо есть совместное произведение человека и машины, тогда кто есть эти «мы», кто пишет? Стратегии, которые уже были использованы, включают осмысление существующих концептов новыми способами, такими как изучение атрибута «агент» применительно к машинам; позиционирование новых терминов и концептов, рассмотрение и человека и объектов как «актантов», и переоценка «объективного» мира «фактов» различными способами путем деконструирования нейтрального наблюдателя. Но в то же время мы должны понимать, что попытка описания культуры без человечества как ее единственного носителя, угрожает товарным фетишизмом и исключением киборг-антропологии из текущих дисциплинарных границ антропологии.

Третья область текущих исследований для киборг-антропологии — признание новых областей, в которых этнографически исследуется, как технологии участвуют в качестве агентов в производстве и перепроизводстве различных элементов социальной жизни, включая модальности субъективности. Киборг-антропология настаивает на том, что машины и другие технологии являются атрибутивными агентами в конструировании субъективности и ограниченных сфер знания. Как агенты-машины работают в области желаний, рациональности, национализма, милитаризма, расы, гендера, сексуальности и прочего? Как машины приходят к установлению границ областей знания и компетентности, безумия, патологий и нормальностей? Коротко говоря, от компьютерной визуализации до передвижных домов, технологии активно участвуют в каждой известной области антропологического интереса.

Отношения с STS и феминистическими исследованиями

За последние 10 лет бурный рост конструктивистского движения в STS привел к появлению ряда теоретических решений и методологических стратегий, объясняющих, как ученые и технические специалисты конструируют свое знание через гетерогенные комбинации интересов, риторических стратегий, манипуляций властью и технологических показателей. Исследователи STS сейчас открывают альтернативные пути критики и участия в общественных дискуссиях, сопряженных с наукой и технологиями, и включающих правительственных лиц, принимающих решения. Киборг-антропология может внести свой вклад в эти изменения, за счет расширения сферы деятельности STS за формально институционализированные области науки и технологий и посредством переосмысления этого вмешательства. Это означает, что киборг-антропология может детально документировать потоки метафор в обоих направлениях между сферой теоретизирования академической науки и сферой технологического производства с одной стороны, и популярного теоретизирования и участия в технологиях с другой.

Киборг-антропология, обрисованная здесь, не была бы возможна без работ по феминистическим исследованиям. Посредством проблематизации тела и выдвижения на первый план политики и удовольствия сексуализации, феминистические исследования четко сформулировали, кто и что репродуцируется (и какими видами технологий), когда определяется «человеческий субъект». Естественно, это не только биологическая репродукция человечности, но и фигуративная репродукция, требующая критического анализа. Принимая то, что гендер социально конструирован, мы также с неловкостью признаем, что культура сама влияет на социальную технологию.

Например, феминистические межкультурные исследования демонстрируют, что понимание человеческой репродукции — нашей и Других — формулируется на пересечении социальных и биологических технологий. Таким образом, феминистический анализ, который подчеркивает и критикует власть иерархий, которые усиливаются за счет возможностей новых технологий репродукции, демонстрирует «нетрадиционные» и неожиданные отношения между женщинами и технологиями. Также и исследования лесбиянок в сфере культурных запретов и допущений в отношении интимности, удовольствия, фаллической морфологии и виртуальной реальности предполагают, что новой и соблазнительно опасной является не технология как таковая, но усиление влияния женщин вместе с технологиями. Для киборг-антропологии этот вид угрозы содержит огромную область для теоретического и для практического исследований.

Сотрудничество не только с профессиональными дисциплинами антропологии, но и с исследованиями культуры, STS и феминистическими исследованиями гарантируют, что киборг-антропология останется связанной с различными источниками и формами власти, основанными на науке и технологиях, и с альтернативными методологическими стратегиями, которые дают аналитическое понимание и возможность для критического вмешательства.

Опасности киборг-антропологии

Киборг-антропология является опасным родом деятельности. Согласно этимологии слова, опасность (danger) происходит от dominium, означающего суверенность или власть лорда. Опасность подразумевает «власть лорда или мастера … причинять боль или ущерб». Киборг-антропология — опасная деятельность, поскольку она занимает позицию рассуждения о самой себе как об участнике конструирования мира науки и технологий. Размывая границы между людьми и машинами и между обществом и наукой, киборг-антропология рассматривает академическое образование как неспособное дать убежище как от практики науки и технологий, так и от их господства. Признавая свою позицию в рамках деятельности науки и технологий, киборг-антропология пользуется возможностью для переосмысления воображения и для сопротивления в ответ на подчинение акту участия.

Одной из опасностей участия в институционализированных науке и технологиях, даже после переосмысления, является кооптация. Поэтому данное участие может превратиться в принятие предварительных установок, которые ограничивают воображаемые альтернативные миры и подрывают значимость важных практик этнографических исследований. Одним из способов сохранения критического подхода является стратегическое использование нашей комплексности, оставаясь прозрачным как для академического, так и для популярного теоретизирования. Поскольку киборг-антропология вовлечена в популярное теоретизирование, она должна оставаться понятной для него.

Вторая угроза — развитие внутренних противоречий. Что происходит, например, когда киборг-антропология приходит к размышлениям на тему, не лучше ли не иметь ни науки, ни технологий, ни антропологии? Тем не менее, возможно, благодаря приверженности киборг-антропологии представлять альтернативные миры, киборг-образы могут также способствовать зарождению стратегий по переводу существующих миров в новые условия. Вместо того чтобы определять себя вне бытия, киборг-антропология может участвовать в продолжающихся решающих смещениях «объективности» и «сосуществования».

Опасности переизучения и недоизучения прекрасно известны. Сегодня нас ожидают угроза и радость от обнаружения ученого в каждом из нас и нашего участия в науке и технологиях вне зависимости от того, выбираем ли мы это участие или нет, понимания себя в терминах больших, чем просто человеческий агент, и критика нашего продолжающегося участия в кибернетических формах жизни.

Перевод: Шаталов-Давыдов Дмитрий и Илья Ид
Перевод был выполнен в рамках проекта «Щупальце»

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Sasha Horbatiuk
Dasha Yaitskaya
 Tata Gorian
+6

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About