Оды плохо пахнущим подъездам безликих хрущевок, элегантные пятна харчков на лестницах и трактаты о жигулевском пиве уже выцвели и завяли как прошлогодние цветы. Русский артхаус — это грязный измученный шиномонтажник, засохшее семя на простыне, но как же духовно!

Мы всегда писали обо всем и сразу: о космически глубокой русской душе, о многострадальной родине, о морали, милосердии, несправедливости, пиве, цветах…

Ощущение, что нет тех тем, к которым бы не прикасался русский писатель или кинорежиссер, и сейчас, русский артхаус будто зашел в тупик, иссякли те идеи, раньше работавшие.

Русский артхаус — это вещь сама по себе довольно странная даже для нас самих, но чудовищно житейская.

Если мы хотим снять фильм в этом жанре, то показываем глухую деревню, ржавые тракторы, гнилые питерские дворы, братков на бмв, дубленки, продажных ментов, речку, Бодрова, алкашей, водку из пластиковых стаканчиков, совковые квартиры и опять подъезды. Та же ситуация и с литературой, словно нам нечего показать кроме бытовой чернухи.

Русский артхаус — это грязная, исписанная маркерами дверь за которой скрывается другая сторона России.

И я, сидя в пыльной своей хрущевке, хочу спросить у вас: писателей, режиссеров, музыкантов. Неужели нам больше нечего показать? Предлагаю поставить памятник подъезду, сверху насыпать семечек и облить мочой.

«Ох, это гениально!» — крикнет мне кто-то из толпы и я незамедлительно плюну ему в лицо.

«А о чем, собственно писать, если не о подъездах и наркотиках?» — спросит меня студент второго курса, начитавшийся Ерофеева.

…мы живем в неопределенное, измученное время. Ребенку, родившимуся в холодной квартире, во времена столь же неопределенные и глупые, как и сейчас наши — нечего вылить на бумагу.

Нынешние российские реалии обуславливают это пропахшее отчаянием и скукой современное искусство. Эти запахи слышно и в кино, и в музыке, и в прозе.

Нам попросту нечего сказать, кроме зажеванной, заклееной в нескольких местах изолентой пленки: отчаяние, девяностые, подъезды, наркотики, отчаяние, девяностые, подъезды, наркотики…и это надолго!

Что же должно произойти?…ох, свершится ужасная перемена, пока кто-то не выбросит эту пленку на пол и не вставит новую в барабан. Я расцелую этого юношу и пожму его холодную руку.

Но это время еще не пришло, поэтому, дорогие мои, заряжайте свои камеры и больные головы, и начинайте писать о том, как вы любите запах мочи по утрам, либеральные статейки бездарных блогеров, свои подъезды, русскую душу и засохшую плохое слово на джинсах.