Ревущее пространство тишины.

Послушайте, какую же красивую и умную штуку воплотил Алексей Коханов в подвале Нового Пространства Театра Наций!

На первый взгляд все весьма странно: более 10-ти перформеров перемещаются по витиеватому подвальному помещению, забиваются в углы, залезают на стены, сбиваются в группы, рассредоточиваются, тихо шепчут, громко вскрикивают и медитативно раскачиваются, в то время, как все пространство заполнено гулом машин варочного цеха Москвоской Пивоваренной компании. Просто рай для любителей насмехаться над «бессмысленностью», упаковываемой в «многозначительность», перформативного искусства.

Но спустя буквально полчаса вдруг начинают проступать несколько иные смыслы. Дело в том, что ревущий гул не стабилен, он развивается. То есть пока ты стоишь и споришь о том, можно ли считать это «освоением пространства» или все происходящее — попытка «переноса уже ранее освоенного пространства» (в ноябре прошлого года этот перформанс проходил непосредственно в самом варочном цехе), вдруг происходит странный эффект: ты перестаешь слышать собеседника, ты перестаешь слышать даже себя. Твой мозг понимает, что ты шевелишь губами, ты видишь как твой собеседник шевелит губами, то есть вы определенно что-то друг другу пытаетесь сообщить, но звука нет. И в этот момент особенно наглядно демонстрируется название перформанса “Down to zero” («Вниз к нулю»).

За «ноль» здесь условно принимается тишина. И это первая важная идея перформанса. Как известно, тишина — это отсутствие каких-либо звуков, шумов, иными словами акустических раздражителей органов слуха конкретного человека. То есть человек так устроен, что он может тишину «осознать» (например, на контрасте) индивидуально для себя, но не способен ее услышать. То, что для одного «тишина» и «безмолвие» — для другого вполне может быть раздражающим звуковым окружением. Современные технологии исследования позволяют добиться некоей лабораторной абсолютной тишины, но и тут человек обречен — он не сможет услышать ее на слух, так как, во всяком случае, будет слышать биение своего сердца и течение крови по кровеносным сосудам. Более того, в условиях, максимально приближенных к абсолютной тишине, мы скорее испытаем негативные воздействия на психику, вплоть до проявления слуховых галлюцинаций.

Гул промышленных машин варочного цеха, который авторам удалось перенести в подвал Нового пространства, становится здесь именно относительным значением «тишины», точкой «ноля», к которой нам предлагают «спуститься». Речь, выкрики, шепот как перформеров, так и зрителей начинают дробиться на «выше» и «ниже» этой отметки. Диктует же этот процесс не столько нарастание и концентрация в различных точках помещения промышленного гула, сколько такая странная вещь как «пространство».

Дело в том, что «пространство» — одна из самых недоформулированных категорий современного знания. Мы все понимаем, что пространство может быть звуковым, космическим, воздушным, информационным, квантовым, постсоветским, урбанистическим, параллельным, многомерным, сакральным и много-много-много каким еще. Мы его ощущаем, улавливаем эти различия, но если посмотрим в словарь в поисках лаконичной формулировки, то увидим одну из самых расплывчатых характеристик: «Пространство — понятие, используемое в различных разделах знаний».

Действительно, попросите, например, знакомых физиков и философов определить «пространство», и вы, скорее всего, увязнете в долгой дискуссии, в которой будут встречаться такие громоздкие комбинации слов, как «сама ткань пространства-времени является физическим проявлением концепций квантовой энтропии, сотканной воедино универсальной природой местоположения». В какой-то момент от принятия того, что пространство — лишь пустота, вы подберетесь к тому, что пространство — скорее всего предмет. Хотя куда более вероятно, что подобные рассуждения просто навсегда отобьют у вас желание затевать дискуссии между физиками и философами. Однако, очевидным станет одно: природа пространства — одна из величайших и самых странных загадок Вселенной.

Но неоспоримо то, что пусть мы пока не можем однозначно сформулировать эту абстрактную и неуловимую категорию, мы не перестаем ее ощущать, точнее ощущать на себе ее воздействие. Каждое пространство диктует свои условия, требует от нас разных реакций, принятия разных «правил игры».

Своим перформансом Алексей лишь художественно оформляет пространство и по сути предлагает каждому участнику возможность сформулировать свое представление о нем, его границах и, что наиболее важно, проанализировать как именно мы к нему адаптируемся: уловить процессы, с помощью которых мы коллективно и часто «бессознательно» ощущаем эти самые «правила игры» и можем на них овтечать, удовлетворяя «требования» того или иного пространства.

Изначально перемещение перформеров, их залезание на стены, выкрики, пересечение траекторий их движения — не что иное как попытка определить границы предложенного художественного пространства. В первую очередь визуально и аудиально. Первое время перформеры слышат эхо «выкриков» друг друга, могут отвечать на них, но в какой-то момент гул поглощает звук и перформеры начинают реагировать на внешнее поведение друг друга. Их поведение совершенно импровизационно, не фиксировано. Они могут все собраться в одном месте, встать в круг и начать выполнять разные или одинаковые действия. Могут наоборот рассредоточиться по разным частям. Могут подойти вплотную друг другу, чтобы попробовать расслышать вокальные реакции друг друга или попробовать вместе «перекричать» тишину. Собственно все это разрешено и зрителям. Они более чем полноправные участники происходящего.

Человек — существо довольно уязвимое и при этом свободолюбивое. Любой диктат ставит нас перед выбором: протестовать или адаптироваться. И диктат пространства — не исключение. Сначала мы видим как перформеры начинают ощущать пространство и используют звуковое подражание как защитный механизм. Потом в ход идет подражание визуальное. Более слабые начинают подражать более сильным. Кто-то пытается защититься позой, кто-то неподвижно замереть, кто-то забиться в угол. В какой-то момент перформеры начинают сбиваться в группы, в плотное скопление, чтобы создать вид более крупного организма. В другой момент разрозненные «выкрики» начинают объединяться в унисон, пытаясь противостоять звуковому давлению.

Иными словами перформанс предлагает нам принять участие в процессе выстраивания отношений. И при этом демонстрирует, что природу этих отношений друг с другом и с окружающей средой диктует не что иное, как то самое неуловимое и неопределяемое «пространство». Тут не просто понимаешь, а начинаешь ощущать, что все наши анекдоты про «место проклято» и «все у нас так» — возможно не такие уж анекдоты.

И возможно главная ценность перформанса даже не в том, что он дает возможность перенестись к этому условному «нулю» и испытать процесс выстраивания отношений от самых истоков, а именно в форме взаимодействия, которую он предлагает зрителям. Перформеры тут существуют в импровизационной манере (и как вы теперь понимаете, по-другому результата просто не достичь). Так вот зрители тоже. Каждый, заходящий в «пространство», автоматически становится участником. Он может примкнуть к группе перформеров, может противопоставить себя им. Может вслед за перформерами попытаться слиться с пространством или вытеснить его из себя — стать гармоничной частью шумового потока или попробовать преодолеть его.

Правило по сути одно — никаких правил. Все, что сообщается на входе: «Перформанс длится 3 часа. Вы можете заходить в пространство, вы можете покидать его, когда заходите. Вы можете уйти и вернуться, можете не возвращаться, можете не уходить». Всё. На этом дружелюбность заканчивается. Дальше зритель передается во власть пространства. Никто не собирается объяснять происходящее, поскольку понимание каждым зрителем-участником «правил» и своих «задач» — и есть цель перформанса.

И даже покидание подвала с говорящим взглядом «совсем с ума посходили» — не что иное как следование одной из «задач».

Возможно, это не самый привычный для нас формат взаимодействия с театрально-музыкально-пространственным искусством, но предложенная форма доставляет скорее не эмоциональное потрясение, к которому мы так тянемся в театре, а редкую возможность испытать аналитический катарсис.

И попробовать это сделать можно было на двух показах в рамках серии мультижанровых проектов фестиваля NET (New European Theatre).

___________

Источник материала, фото, видео и комментарии: https://www.facebook.com/inner.emigrant/posts/365577317224511

Самые свежие обзоры и обсуждения всегда первыми в Facebook: https://www.facebook.com/inner.emigrant