Пришло время рассказать и даже показать один без преувеличения гениальный спектакль, который способен разделить вашу жизнь на “до” и “после”. Даже если театр до этого вы не любили. Даже если в нем никогда не были.

Итак, представьте:

Приходите вы на оперу “Орфей и Эвридика”. Барочную оперу Кристофа Глюка по одноименному мифологическому сюжету. Ничего не предвещает какого-то потрясения: сцена затянута темным занавесом, начинает звучать увертюра, под ее звуки выходит солистка и садится на стул.

Смущает лишь небольшой мигающий лампочками прибор в углу, напоминающий больничный аппарат жизнеобеспечения. Но уже через несколько секунд на сцене возникает еще одно странное приспособление — перед солисткой устанавливают микрофон. Зачем? Опера обычно исполняется без такого нарочито демонстративного устройства (максимум с подзвучкой).

И в этот момент оживает черный занавес. На нем появляется имя. Имя, на первый взгляд никакого отношения не имеющее ни к сюжету оперы, ни к мифу об Орфее и Эвридике — Els.

Увертюра заканчивается, начинается действие. Солистка подходит к микрофону, на авансцене начинает разворачиваться заявленная барочная опера. Но все внимание приковано к тексту, который появляется на черном занавесе. Загадочное имя исчезает. Появляется история этого имени. Рассказ о том кто такая Els, сколько ей лет (на момент спектакля — всего 28), кто ее родители.

Однако, прежде, чем загадка разрешается, эти же появляющиеся строчки тебе объясняют зачем на сцене микрофон и что вообще происходит. Прямо сейчас на Els надеты наушники. Исполнение конкретно этого спектакля, где ты присутствуешь, транслируется по wifi прямо в палату отделения неврологии, где она находится — недалеко от театра, где находишься ты. Мигание аппарата в углу становится более зловещим. Пока на авансцене происходят события первого акта оперы, ты жадно узнаешь историю жизни Els через строчки на занавесе и пытаешься понять почему она в палате, что вообще происходит и почему, черт возьми, так беспокойно.

Окончание первого акта оперы приносит откровение: некоторое время назад на семейной кухне совсем молодую Els хватил удар.

Без какого-либо перерыва на антракт и прочие светские церемонии спектакль продолжается. Начинается второй акт. И на черном занавесе появляется видео. Оператор едет в палату к Els. Прямо сейчас, транслируя тебе от первого лица видео-изображение пути, больничных коридоров, подобно тому, как Els транслируют аудио-исполнение этой оперы, происходящее на сцене театра.

К концу второго акта камера прибывает в палату Els. И ты понимаешь, что у нее тот самый “запертый синдром”, который многим знаком по книге и фильму “Скафандр и Бабочка” — когда человек полностью парализован, не может пошевелить ничем, кроме век, при этом продолжая ментально полноценно функционировать. Ты застаешь ее в наушниках слушающей трансляцию именно этого спектакля, который продолжает разыгрываться на авансцене.

Несмотря на то, что история Els и происходящая взаимная трансляция, обеспечивающая по сути диалог между вами, развиваются с историей оперы казалось бы параллельно друг от друга, они имеют слишком много общего и одну катарсическую точку пересечения.

Если кто-то забыл, сюжет оперы Орфей и Эвридика — весьма расхожий. Эвридика мертва. А точнее заперта в царстве мертвых. Орфей приходит на могилу, не желая отпускать любовь всей своей жизни. Он поет о своем состоянии, о своих переживаниях. Поет со сменой эмоций: от воспоминаний до отчаяния и гнева на богов. В итоге боги проявляют милость и дают Орфею возможность отправиться в царство мертвых и вывести любимую обратно на свет земной. Разумеется, с условием: ни при встрече, ни по дороге обратно, он не должен ни на секунду смотреть на вновь обретенную Эвридику. При этом сообщать ей о запрете он тоже не может.

И вот по мере развития событий оперы и истории Els, ты начинаешь понимать, что паралич здесь — не условность, не художественный прием, а реальное состояние запертого в собственном теле человека, которое режиссер прямо сейчас выводит из тьмы в свет — в центр твоего внимания и внимания всего зала. По сути происходит двусторонняя связь между мифом и реальностью. Между древностью и современностью. Постоянный беспроводной поток, словно загробная река, течет сейчас в обе стороны. И любовь Орфея, которой отведено главенствующее положение в опере, соответствует любви семьи, врачей, опекунов и сочувствующих, которые ежедневно освобождают «заточенную» Эвридику нового времени.

Как многие уже предугадали, конечно Орфей не сдержит строгих условий. Даже не от соблазна, а из–за самой Эвридики. Не понимая, почему любимый отказывается даже глядеть на нее, она отказывается идти дальше, ей не нужно в мир, где любовь всей ее жизни и смерти не хочет ее видеть. И Орфей смотрит.

В этот момент на огромном экране мы видим крупным планам глаза Els — ее единственное средство коммуникации с окружающим миром.

Задник заливается белым светом. Все изображения пропадают. Орфей понимает что он наделал. Все погружается в тотальную тьму.

И вновь тут же, без перерывов и антрактов, начинается третье действие. В опере оно приводит к довольно положительному (в отличии от оригинального мифа) финалу. Эвридика получит еще одну возможность вернуться к жизни.

В конце с Els снимут наушники. Cолистка займет место на стуле. Свет погаснет. Не будет ни оваций, ни поклонов. Не будет ничего.

Поставил этот спектакль гений современного театра Romeo Castellucci в одном из самых лучших театров мира La Monnaie в Брюсселе в 2014-м году. Тогда в зале люди совершенно не понимали как реагировать? Все эти эстетично смонтированные видео — это же заготовки? Может вся эта история про Els, про трансляцию — театральная иллюзия? Очередная спекуляция на чувствах и переживаниях зрителя, которую так часто любит использовать театр?

Хуже всего пришлось тогда критикам и журналистам. Они тоже были “не в курсе”. Все, что им тогда было понятно, что цена ошибки может стоить репутации. Вот сейчас напишешь иронический текст, что все это — художественная постановка, а если нет? К слову, такие находились даже в самых именитых мировых изданиях, и, конечно, никому даже в голову не приходило их осуждать и вообще об этом напоминать. Страшно представить себя на их месте.

Разумеется, происходящее оказалось правдой. В других показах этого спектакля значились не только другие солисты (что в театре происходит регулярно), но и Els. На ее месте была, например, Karin — девушка еще моложе, с совсем другой судьбой, с совсем другой историей. Но также являющийся Эвридикой нового времени.

Если у вас есть возможность, я настоятельно рекомендую вам найти этот спектакль в афише мировых театров и попасть туда любой ценой. Все происходящее через видео не передается в полной мере. Все же этот двусторонний поток не помещается в одноканальную видеотрансляцию.

Но для тех, у кого возможности нет и не предвидится, а фантазия есть, у меня новость — есть видео того самого спектакля 2014-го года.

И ссылка на него вот: https://yadi.sk/i/FfpD3XFI3TP6xU

Смотрите, слушайте и рассказывайте друзьям.

Это театр, ради которого все. Это театр, который вы не забудете никогда. Это театр, который способен изменить вашу жизнь. Вот вы нажмете на плей одним человеком, а закроете видео уже совершенно другим!

К слову вся процедура займет всего 1 час 30 минут. Жизнь изменится более, чем стремительно.

Ну и напоследок, хочу обратить внимание вот на что. Представьте на минутку каково в таком спектакле исполнять роль Орфея. Вот представьте весь комплекс эмоций этой внешне хрупкой, прекрасной девушки, которую вы видите на видео. Знать все это заранее, выступать проводником этой истории, выполнять все команды режиссера и не дать ни голосу, ни одному мускулу на лице дрогнуть. Нет! Даже не пытайтесь представлять! Ничего не получится в любом случае! Убежден в одном: для этой роли уже недостаточно просто обладать большим голосом. Недостаточно быть даже виртуозной вокалисткой. Нужно быть большой актрисой, нужно быть великой певицей и очень сильным человеком.

Зовут ее Stephanie d’Oustrac. За прошедшие 4 года она стала еще значительнее (совсем недавно мы восхищались ей в роли Кармен в новой постановке Чернякова), она вошла в пик своей формы.

И в эту субботу она будет петь в Москве. В концертном зале имени Чайковского. 17 марта в 19:00. Сама, лично, без каких-либо видео. Билетов, как часто бывает с подобными вещами, еще очень много в наличии (многие просто не знают, что упускают).

Купить их можно (от 1200₽) прямо сейчас тут: https://goo.gl/VNjWBJ

В программе будет французское барокко. Качественного барокко у нас в принципе днем с огнем не найдешь. Французского и подавно. А тут еще и от непосредственного носителя языка, с богатой артикуляцией! К слову две арии из этого Орфея значатся. Они будут концерт закрывать и, конечно, будут сильно отличаться энергетически от арий из спектакля (все же формат концерта — это формат концерта). Но зато там будут и Шарпантье, и Рамо, и Люлли, и даже Кампра.

Я долго не решался про этот спектакль рассказываться, поскольку с ним очень много личных переживаний связано. Я не мог найти в себе сил, не мог выбрать достойную интонацию и верных слов. И сейчас уверен, что не смог. И уверен, что никогда бы не смог. Но решил написать о нем именно из–за грядущего концерта. Из–за того, что в продаже еще есть билеты. Я просто боюсь представить себя на месте того, кто узнает об этом спектакле, об этой певице когда-нибудь потом и обнаружит, что концерт уже прошел.

___________

Источник материала, фото, видео и комментарии: https://www.facebook.com/inner.emigrant/posts/405295613252681

Самые свежие обзоры и обсуждения театральных и музыкальных событий всегда первыми в Facebook:
https://www.facebook.com/inner.emigrant