СВЕРЛИЙЦЫ. Эпизод V. Владимир Раннев | Юхананов. Чижевский
Сверлия гибла, Свелия гибнет, Сверлия будет гибнуть.
Только что закончился пятый, последний эпизод оперного сериала в пяти вечерах и шести композиторах “Сверлийцы”. С трудом верится, что столь масштабное путешествие пролетело так быстро и неумолимо.
Композитором финального третьего действия выступил Владимир Раннев с возможно самой эффектной музыкой всего сериала (с чем, разумеется, можно спорить), но гарантированно — с самой сложной для исполнения.
К финалу всего сериала композитор и режиссер наконец приходят к взаимному согласию. И форма их соглашения впечатляет деликатностью и взаимоуважением.
Раннев заставляет текст режиссера Бориса Юхананова звучать нежно, трепетно, уязвимо и почти эфемерно. Эту уязвимость он на контрасте оттеняет и делает объемнее с помощью безжалостной, массивной и агрессивной музыкальной среды.
Юхананов же в ответ на такое тактичное отношение к тексту в свою очередь идет навстречу музыке Раннева и вообще убирает из постановки какое-либо действие!
Перед нами располагаются лишь музыканты, выстроенные на конструкции в виде мыса корабля (где зрительный зал становится его естественным продолжением). На протяжении всего эпизода никто из исполнителей не сдвинется с места — сценически ничего не будет происходить, за исключением вращающихся по стенам видеопроекций со спиралями и галактиками.
Это самый идеальный вид компромисса: оба уступили друг другу. А в итоге зритель, который нырнул к истокам Сверлийской цивилизации, плавно и размеренно возвращается обратно в реальный мир, доставляя Сверлию вместе с собой и в себе.
Музыка Раннева становится внушительным замыканием всего сериала. Она начинается с плавного возникновения звука из тишины (как в первом эпизоде у Курляндского), крепнет, дефрагментируя текст, собирая его заново и пытаясь по-разному вступать с ним во взаимоотношения (как во втором эпизоде у Филановского). Нащупав идеальный для себя формат отношений, музыка начинает стройно и последовательно озвучивать текст (как в третьем эпизоде у Сюмака), но вдруг стремительно деконструируется (как в четвертом эпизоде у Невского) и переходит в оглушающую кульминацию (как в четвертом же эпизоде у Сысоева).
Партитура охватывает множество совершенно разных, местами неординарных приемов, неожиданных средств звукоизвлечения (абсолютно все солисты и музыканты практически постоянно включены в происходящее), но при этом сохраняет целостность, стройность законченность и насыщенную драматургию.
Кульминация же достигает такой громкости, что в прямом смысле приходится затыкать уши — когда, кажется, что вот прямо сейчас ты оглохнешь, оказывается, что это только начало. Громкость будет все нарастать, и длиться это будет очень долго. Именно здесь идут в ход такие музыкальные инструменты, как мухобойки и мегафоны. Давление титаническое, и оно же физически не дает тебе встать и выбежать из зала.
Но, когда, после такого, вновь начинает звучать трепетно артикулированный текст, он предстает еще более уязвимым, еще более эфемерным. И затем постепенно и умиротворяюще звук вновь растворяется в полной тишине.
Преодолевая катастрофу и переживая метаморфозу, Сверлия гибла, гибнет и будет гибнуть.
Она гибла в предыдущие показы сериала, когда оркестр и хор поражали своей собранностью и отточенностью. Она гибла в этот показ, где в первую очередь исполнители-солисты затмевали все вокруг аккуратным, уважительным и профессиональным отношением к материалу. И особенно хочется хочется надеяться, что она будет гибнуть в следующих и очень скорых показах.
Потому, что “Сверлийцы”, несмотря на свою неоднородность — проект почти безальтернативно неординарный. Ни на одном из 5-ти спектаклей сериала в зале не найдется двух людей, которые воспринимают происходящее одинаково.
Кто-то считает, что все это — строго про музыку. Кто-то убежден, что музыка — лишь повод привлечь внимание к масштабному тексту. Кому-то хочется заглянуть в партитуру, кто-то завороженно читает книгу Бориса Юхананова и охотится за английским переводом Джона Фридмана (а он сам по себе здесь очень мощный — и отдельное художественное произведение). Кому-то мешает сценография. Кто-то напротив в восторге от предъявляемых образов.
К слову, поскольку режиссер и автор либретто — это одно лицо, весь сериал пропитан массой гиперссылок: визуальное ссылается на текст, текст на визуальное. Вот ты видишь во втором эпизоде сцену, декорированную под “кухню-гондолу”, а в четвертом — герои ее как-бы невзначай упоминают, вызывая в твоей памяти вполне реальные воспоминания об абсолютно нереальном. Подобные “дежа-вю” поджидают на каждом шагу, и это лишь еще сильнее погружает в столь основательно проработанный эпичный фэнтезийный мир-притчу.
В общих чертах история всех пяти вечеров — это история излюбленной Борисом Юрьевичем инициации. Только на этот раз происходит не инициация человека, а инициация _в_ человека. Через попытки Последнего Сверленыша идентифицировать себя, каждый зритель может определить и выявить в себе черты, которые делают его человеком. Богатая мистическая сторона (богиня судьбы “Кружевница”, “Упырь” и др.) — аллюзия на взаимоотношения человека и рока, человека и непостижимого, природу суеверий, религий и ритуалов. Разнообразные представители “кентавров”, “дрейлеров”, “легионеров”, “простигосподей”, “весталок” и других народов, населяющих Сверлию, становятся почвой для анализа социально-этнического разнообразия окружающего нас мира. Сверлия гибла, гибнет и будет гибнуть не только, как Венеция, упоминаемая в спектакле, но и как вся наша планета, которая пусть медленно, но неизбежно с каждым мгновением приближается к дарующему жизнь и ее же отбирающему Солнцу.
По ходу действия сериал активно работает с видеографикой (то пассивно визуализирующей, то активно действующей), неординарно использует пространство зала, заставляя зрителей на разных этапах “путешествия” размещаться в различных конфигурация (начиная с вытянутого подиума в первых двух эпизодах, являющихся двухчастной увертюрой сериала, заканчивая сплоченным “кораблем” финального эпизода, на котором исполнители и зрители вместе выплывают в реальный мир).
Второго такого проекта в России нет, и нет никаких предпосылок, что какая-либо альтернатива в ближайшем будущем появится. Это проект, который наверняка заставил все крупные (и не крупные) оперные дома и филармонические институции нашей страны искусать себе локти (по крайней мере хочется верить в их внимание к развитию музыкальной жизни страны — иначе “зачем?”)
Очень рекомендую в следующий раз, как увидите в афише, все это испытать. Предупрежу: легко не будет, скорее всего вы переживете комплекс эмоций от полного отторжения до абсолютного растворения (возможно и в обратном порядке, кто знает). Но эмоции от такого “путешествия” могут стать ярче любых воспоминаний из самого активного “отпуска”.
Те же, кто не любят ждать и/или боятся забыть, могут найти все 5 частей, мастерски сведенные лейблом Fancy Music, и послушать их дома, читая либретто (аудио каждого спектакля стоит всего от 69 рублей): http://fancymusic.ru/fancymusic-electrotheatre-stanislavsky-sverliytsy/
А для тех, кому хочется всего и сразу, есть решение сильно дороже (10 000 руб), но при этом и в разы выразительнее — “Сверлийский кирпич”. В него входят все 5 фильмов-спектаклей в
Ни одна мировая трансляция спектаклей на моей памяти не была смонтирована настолько выдающимся образом как эти видео спектаклей. Они сами по себе, как и весь кирпич в целом — отдельное произведение искусства, работающее по своим законам. Иногда спектакли даже проигрывают тому, как они выглядят на видео.
И пусть просмотр непосредственно в Электротеатре или на видео вас от гибели не спасет, но помочь продолжать гибнуть чуть более осмысленнее может. :)
___________
Источник материала, фото, видео и комментарии: https://www.facebook.com/inner.emigrant/posts/395085737607002
Самые свежие обзоры и обсуждения театральных и музыкальных событий всегда первыми в Facebook: https://www.facebook.com/inner.emigrant
