Как фестиваль актуальной музыки «Другое пространство» оказался единственным в Москве местом, где исполняют современные симфонические сочинения

Из всех руководителей крупных российских оркестров Владимир Юровский остался единственным, кто оказывает большое влияние на репертуарную политику концертных залов. Программы его нечастых выступлений в Москве всегда безупречно выстроены, а у фестиваля «Другое пространство», который дирижёр успешно возглавляет с 2014-го, нет аналогов и конкурентов. Если у остальных худруков современные сочинения представлены выборочно, у Гергиева почти всегда Щедрин, у Башмета — Бодров, у Курентзиса — несколько композиторов из «СоМа», то Юровский руководствуется принципом «нужно исполнять всё» и не отдаёт каких-то явных предпочтений отдельным авторам.

К «Другому пространству» у публики, а большую часть слушателей на концертах составляют профессионалы, высокие требования. На встрече после концертов организаторы и участники обсуждали, как можно расширять направления фестиваля. Кому-то не хватило классических оркестровых партитур XX века (Мессиана, Фелдмана, Ксенакиса), другие высказывались за увеличение сольных проектов и экспериментов с электроникой. Владимир Михайлович на все предложения доброжелательно кивал, но молчал.

Программа фестиваля в этом году и так была перенасыщена. И дело не в том, что, по словам организаторов, они представили широчайший спектр композиторов, — от молодых победителей конкурса «Другого пространства» Евгении Бриль и Алексея Ретинского до патриархов Фараджа Караева и Владимира Мартынова — а в том, что за один фестиваль нужно было объять необъятное. За пять дней — премьеры крупных инструментальных и вокальных сочинений, гастроли европейского ансамбля, ряд камерных концертов, да ещё и фундаментальная оркестровая партитура — «Акустические пространства» Жерара Гризе.

Пожалуй, из всей программы только треть событий можно считать по-настоящему уникальными. Для исполнения некоторых сочинений совсем не нужно ждать специального повода, а можно поставить их в основной репертуар Госоркестра. Например, «Воображаемый моно-театр Владимира Маяковского» Антона Сафронова мог бы появиться в одной программе с советскими композиторами, а Девятая симфония «Эпитафия авангарду» Виктора Екимовского с другими симфониями классиков. «Рождественская музыка» Владимира Мартынова тоже стала бы украшением в репертуаре филармонии как альтернативна очередному «Щелкунчику» на новогодних праздниках.

Не хватило в программе «Другого пространства» оркестровой музыки современных европейских композиторов. Если камерные сочинения этих авторов в Москве неплохо представлены на концертах МАСМа, «Студии новой музыки» и других московских ансамблей, то пьесы для симфонического оркестра не встречаются почти никогда. Пожалуй, из последнего можно назвать только Tanzagregat Марко Никодиевича — его исполнял на бис Курентзис на концертах в Перми и Москве.

В России с исполнением современных оркестровых партитур связано много проблем. Во-первых, желания играть такую музыку часто нет у самих исполнителей. Сочинения XX века почти не встречаются в учебных программах школ и вузов, овладеть новыми расширенными техниками можно разве что на ФИСИИ в Московской консерватории. В репертуаре оркестров произведения современных авторов представлены точечно, а иногда и просто для галочки.

Во-вторых, лицензия на исполнение таких сочинений стоит больших денег. Оркестры могут себе позволить такие траты только на фестивалях или в специальных проектах, куда выделяется дополнительное финансирование. Ещё хуже дело обстоит с региональными оркестрами, там заказывать современное сочинение бесперспективно: оркестрантам необходимо будет долго учить партитуры ради одного-двух исполнений, менеджеры концертных организаций не поставят в программы такие произведения, потому что слишком боятся пустых залов.

Надеяться на то, что ситуация в ближайшее время как-то изменится, не приходится. Современные сочинения появляются в афишах только с подачи ансамблей новой музыки. Без МАСМа, Студии и ГАМа не состоялось бы и исполнение «Акустических пространств» Гризе.

ГАСО под руководством Юровского погружается в современный репертуар фактически раз в два года. Новых сочинений не хватает в программах в течение сезона, поэтому довольно странно требовать от оркестра, который большую часть времени исполняет Чайковского, Брамса и Прокофьева, сыграть на высоком уровне сложные партитуры Гризе или Штокхаузена. Это равносильно тому, чтобы ждать мировых рекордов на беге с препятствиями от спортсменов, которые всю жизнь занимаются прыжками в длину. Кстати, о необходимости практик — занятий с солистами, специализирующимися на современной музыке, — говорил на встрече после «Другого пространства» один из музыкантов ГАСО.

Фестиваль, несмотря на уникальность программы, остался событием для профессионалов. Для сообщества композиторов, музыковедов и исполнителей. Новой публики в зале Чайковского было не так много. По сравнению с другими фестивалями современного искусства на «Другом пространстве» почти не работали с публикой: хорошего буклета и вступительного слова (кстати, не совсем подходящего для новичков) оказалось недостаточно. Не хватило обсуждений и бесед со слушателями, некоторого шага, чтобы новое пространство стало более уютным для тех, кто попал в него впервые.