Начать, наверно, стоит с того, что за день до этого спала я около трёх часов. Гонка коротких дедлайнов, прокрастинации, страдания и прорывов в учебе имеют привязанность к ночи. А неделю назад я решила пойти в клуб. Случилось, что одна, проснулась уже не одна и не дома. С тех пор, видимо, тело отдыхает. На сегодняшний вечер у меня тоже был одинокий проход в клуб на дискотеку «Нежность», чтобы отмечать Всемирный день Одиночества, но, доехав до Таганки, поплутав у выходов из метро и списавшись со своим молодым человеком, я решила, что заряд моей экстравертности исчерпан, желания успели поменяться за последние полчаса и я готова тяжело, закрыто ехать домой. У дома были опции. Днём вроде бы хотелось к маме, а наш разговор вечером был разговором друзей и не привыкших. Она была другой, чем я, гораздо менее насыщенной, ненесущейся и как бы даже скучной. Выслушала про мой первый поход к психологу, сказала «вот это интересно», «я тоже считаю, что ты абсолютно здорова», а припадки были «периодом». И закончили разговор на том, что обе хотим гулять по весенней Москве, и я пообещала ангажировать её в воскресенье.

К моменту осознания тяги домой хотелось однако в пустую квартиру, где я провела последние два дня, питаясь варёной картошкой в соли и оливковом масле, макаронами, варенными яйцами и томатной пастой. Периодически там летала моль и закончился хлеб. Я пожалела, что магазины уже закрыты и я не смогу купить хлеб на завтра, однако подбрела в его сторону.

Несмотря на легкий холод настроение было путешественнически открывать свой город. И я прошлась пешком от Таганки одну остановку по Садовому кольцу, предупреждая появление автобуса «Б». Страшно не было. Пока не появился шатающийся (праздно) прохожий. По Садовому кольцу пешеходная дорога сейчас не самая приятная от Таганки. Московский театр — хорошо, но напротив голый страшный скелет стройки нового дома. Родных знаков не вижу, но, может, что-то всплывет. Точно! Я шла здесь в конце сентября. Все ещё управляя студенческим журналом по ходу своего пешего маршрута и навстречу с подругой, в которую была немножко влюблена.

На остановке был ещё один праздный. А во автобусе вообще все, кажется. Домой хотелось очень. В ушах была Лана Дел Рей, поющая пискляво отчетливо в новом альбоме “business conference” . Взгляды в этот вечер были снисходительные с моей стороны, то есть могла обозначить взглядом человеческое участие, но коротко-непродолжительно без намерения сближения.

Идя по своему Басманному тупичку мне опять было страшновато. Стройка железной дороги: ночные рабочие и в то же время пустота, грязь, а также шатающиеся в поисках, которых так манит ночь. Выключала «Крым» Земфиры в ушах, чтобы он не заглушал звуки движений людей вокруг, правда для бодрости начинала петь «Австралию». А когда сзади проехал джип, даже стала шарить в рюкзаке в поисках ключей, которые не обнаружились. Счастливо зашла в подъезд и заехала на лифте на 4 этаж.

Пропали ключи. В половине первого ночи мое намерение лечь пораньше превращалось в перспективу потерянных ключей и часовой ездой до мамы. Делать нечего, усилие придётся предпринять, иначе где спать? Позже была мысль сделать сториз в Инстаграмме «Потеряла ключи. У кого можно переночевать?» Вероятность была низкой, да и не такой человечной как если бы вдруг друг ввалился к другу ночью в Советское время. Нет ни близкой связи, ни ожидания радушности. Алгоритм мозга ведёт через инстаграм, который делает далеких ближе? Не слишком ли далеких, достаточно ли близкими? Наконец издержки беспорядочного утра в гостях отняли бы время у работы.

Начиная бояться неизвестности, усталости и злясь на себя, направилась вновь к метро.

С психологом в этот день мы говорили о целеполагании. Или даже мечтательстве. Что планирование рождается из проецирования желаемой картинки будущего. А если будущее представлять не хочется, то есть страх. А представлять, мечтать и планировать надо. Иначе как подпитывать смыслом повседневную жизнь?

Так по пути в метро читала газетные статьи Юлии Арай, своего преподавателя, о социальном предпринимательстве. Не заводило. Высокопарно и как бы не обосновано. Период моей жизни называется «В поисках собственного интереса».

Серая ветка длинная. Снова были возбужденцы ночи. Они шли, распахнув плащи. Плащи раздувались и это выглядело безумно. Они смотрели на меня в упор. Надеясь получить любовь, быть может. Но я боялась и снисходила несексуальным взглядом до них. Они шатались от движения поезда или автобуса, от алкоголя, своей миграции в негостеприимную Москву, от бедности, от несчастья. Жаль их. Доверия они не вызывают, потому что от плохой жизни, можно потерять мораль. А с безнравственными встречаться — себе дороже.

Переход на на отросток светло-серой ветки на Юге закрыли. Было 01.47. В такси сели с девушкой, которая, оказалось, живет в одном доме со мной. В конце уже прощаясь и перейдя на «ты», она сказала, что едет с тусовки каучсерферов в Москве, деликатно называя его «разговорным клубом». Сама путешествует каучсерфингом. Я пока не пробовала. А на вечеринку ездит общаться и тренировать язык. С виду открытая, четкая и порядочная. Примерно моя ровесница. Так ночной туризм завершился большой темой путешествия.