Create post

Дочитать до точки

Илья Савчук

Этим утром не должно было случиться ничего необычного. Я как обычно проснулся, не одеваясь пошёл в ванную комнату, по пути зацепил пепельницу, которую оставил на полу перед сном, и она с грохотом едва не разбилась. Высыпались окурки, пол усеялся ошметками трупных бумажек, и я про себя проклял себя же. Свет озарил моё уставшее похмельное лицо, виднелись гнилые остатки будней, сползающие точно в водосток. Туда, где каждое утром я полностью связываюсь с миром, закрепляюсь и оставляю след в будущее своими испражнениями. Только так мы едины — я и земля. Только так я чувствую, что взаимодействую с пространством.

Так вот ничего необычного! Не должно было быть ничего! Ничего не должно быть… Но именно ничто и случилось. Проявило себя отпечатком на моем теле. Когда я мыл руки и пытался не смотреть больше на этот унылый вид, отражающийся от хрупкого зазеркалья. Не смотреть, не пытаться думать о том, что руки мою не я, о том, что я на самом деле хожу по другую сторону, пытаюсь не смотреть и не думать о том, что руки мою не я. Затем, смывая с рук мыльный налет, я выставил ладони к крану и всё бы ничего, но ничего всё, и ничто забирало в ладони воду, за пользование которой я ежемесячно плачу в горводоканал, пла́чу в водоканал. Сводило на нет физическую исчерпанность, которую я приобретаю вместо элитной зарплаты, что трачу на то, чтобы удовлетворить свою потребность в месте солидной квартплаты, на то, чтобы дрочить на видео в хорошем качестве, носить любимый пиджак моих поклонниц, делать то, что работает безотказно, предать ту, что как раб дает безотказно. Я подставил левую ладонь горизонтально к небу, будто просил у него его маниакально безграничную планетарную власть. И небо отдавало, а я забирал: вода просто вливалась в центр моей руки, не разбиваясь на капли терялась, точечно форменное ничто отнимало её и даже, как мне показалось, расширилось. Эта точка на моей руке взялась ниоткуда, как и полагается для тех мест, в которые объекты пропадают, она была «сама в себе», а значит и отправляла материю никуда.

Мне противно было на это смотреть. Поэтому спустя полчаса рассматривания её с различных сторон, пытаясь придавливать в себе рвотный рефлекс и потрудившись над тем, чтобы страх не выбрался наружу, а тревога не перерезала меня лучами изнутри, я покинул ванную комнату, перебинтовав ладонь. Нельзя допустить того, чтобы это увидел кто-либо. Мне кажется, я получил божественное откровение. ОН хочет получить именно меня. Остальные, узнав, просто побоятся, сойдут с ума, устроят побоище, перережут друг другу ребра вдоль ствола воздушных мешков. Мир будет купаться в крови, расчленять трепещущую плоть, захочет заглянуть внутрь, а ОНИ тем временем будут отрезать мне руку, чтобы потом ещё долго всматриваться в мои большие слезные глаза, что так полны сострадания ко всему человечеству. Ведь МЫ настолько прекрасны и так любим друг друга ВСЕ мы, что это самая огромная НАША ошибка.

Но для этого я должен подготовиться.

Одевшись, вышел из дома, закурил и направился к остановке. Деревья, дома, машины, брусчатка — всё смотрело на меня подозревающим взглядом, в каждом окне мне виднелись пристально смотрящие на мою руку люди — я ускорил шаг. Фонарные столбы наклонялись ко мне всё ближе и ближе, пытаясь из фона перейти в стопы мои, чтобы потом подняться и подсмотреть мне под повязку. Я зашел, вбежал, ворвался, нырнул, влетел в трамвай, но даже там мне не было покоя. Тревога наполняла меня, заставляя оглядываться по сторонам, и абсолютно все уже заметили капельки пота на моем лице. Я содрогнулся от вопиющего крика:

— Ваш билет, — тихо сказал мужчина в омрачающей черной одежде.

— Что? Какой?… — попытавшись собраться с мыслями, увидев

удостоверение контролера, я стал искать проездной. Я замедлял свои движения, пытался синхронизировать их с течением окружения и вскоре мне удалось достать из кармана бумажник. Найти в куче ненужных бумажек с водяными знаками то, что он просил и не глядя в лицо человека показать ему. Он взял его у меня, ВЫРВАЛ, ОТОБРАЛ, ВЫДЕРНУЛ и я почувствовал, как его глаза вечность всматриваются в даты. Казалось прошли годы, пролетели тысячи зим, (БЕГИ!), миллиарды звезд рядом со мной успели родиться и погаснуть, (УМОЛЯЮ, УБЕРАЙСЯ ОТСЮДА ПРОЧЬ!), в одно мгновение он разрезал, РАЗРУБИЛ, РАЗОРВАЛ воздух своим голосом:

— Спасибо, — и отдал мне карточку.

СПАСИБО! СПАСИБО! СПАСИБО, ЧТО ТЫ УШЕЛ. Я проехал ещё остановку и вытек из трамвая будто из нефтяной бочки, дно которой проржавело и в один миг дало слабину. Очутившись возле магазина электроники, я уже более чем успокоился и спокойным шагом высматривал себе микрокамеру. Схватив первую попавшуюся, чтобы избежать контакта с консультантом, я уже стоял на кассе.

— Здравствуйте, хороший выбор. У меня как раз такую друг взял, чтобы написать экзамен по праву, — улыбаясь, истощая алчную радость, продавец посмотрел мне на руку. — Или Вы собрались совсем откосить от сдачи?

— Что простите?

— Я просто подумал, что камера для сдачи какого-нибудь зачета или что-то в этом роде. Разве нет? — он продолжал смотреть на мою руку бесконечным количеством глаз, поедал её взглядом, раздирал клочки марлевой ткани.

— А, да-да, конечно!

— Смотрю руку перемотали, думал, что хотите так вообще его не писать. Или перестраховаться решили, или что-то серьезное? Обожглись наверное?

— Я? Да, верно. (ОТДАЙ МНЕ КАМЕРУ!) Обжегся. Я дома (БЫСТЕЕ, НЕ ТО Я ПРОСТО ПЕРЕДАВЛЮ ТЕБЕ ГОРЛО!) кастрюлю с плиты снимал, варил еду, и (И Я СУКА ГЛОТКУ ТЕБЕ РАЗГРЫЗУ, ЕСЛИ СЕЙЧАС ЖЕ КАМЕРА НЕ ОКАЖЕТСЯ У МЕНЯ В РУКАХ!) много было, воды много, — резкий писк и он уже просовывал мне коробку. — Вот так. Я так обжегся. Очень болит.

— Сочувствую, впредь аккуратней будьте что ли. Ваш чек. Спасибо за покупку и удачного дня!

Двери выплюнули меня на улицу. Небо было ясным, подавало мне знаки того, что я делаю все правильно, мне даже удалось улыбнуться, однако шаг не замедлил. Нужно просто убраться подальше от людей, повернул за угол, стены всё больше и больше сужались, закрывались за мной и будто руки брались в замок — так они прятали меня в своих объятиях. Я помню это место, не раз сюда приходил за закладкой. Точно знал, что тут не будет никого, а вокруг только стены многоэтажки, гаражей, и вход в какой-то подвал, где на полу валялись красиво выложенные шприцы и яркие одежды, матрас с пятнами, точно вырисовывающих картины Климта, Магритта, Дали, Шагала.

Я присел на него, подключил камеру к телефону и включил на ней фонарь, размотал молниеносно ладонь и уже впустил внутрь голову технологического зрения. Я в экстазе погружал её всё глубже и глубже, то поглядывая вовнутрь точки, на провод, что исчезал в ней, то на телефон. И когда провод исчез почти полностью, я посмотрел на телефон и увидел там лишь черный экран. Я будто подорвался на атомной бомбе или упал прямиком на острые прибрежные булыжники со скалы высотой со стоящими друг на друге башнями близнецами — такая радость меня распирала! Я выдернул шнур, отбросил телефон так, что он разбился вдребезги, а каждый кусочек стеклышка был слезами моего ликования. В сумасшествии стал просовывать в ничто свою левую руку, раздирал его так, ломая кости кисти, что она стала похожа на винегрет, вины моей нет ни в чем на этой земле, прошу, боже, забери меня всего до последней клетки. Я рыдал и дрожал, точно оргазмируя всем телом, что даже поссал прямо под себя. Запах мочи гладил мою носовую перегородку, и я уже смог влезть по плече, правая рука стала просто резиновой, но левой размахивая в стороны, я не ощущал ничего, то есть ощущал ничего и это было прекраснее, чем что-либо в этом мире.

И как только просунул внутрь свою голову — я упал, лишь в полете провожая взглядом угасающую картинку подвала. И в тот момент, когда она превратилась в точку на моей ладони, а я оказался в темноте, то почувствовал, как счастье наполняет меня водопадом, а в ушах раздается утопический звук тишины.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Илья Савчук

Author

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About