(опубликовано на итальянском в журнале «Antinomie», https://antinomie.it/index.php/2020/03/05/benvenuto-in-clausura/)

02/03/2020

Я не являюсь ни вирусологом, ни эпидемиологом, но у меня возникла мысль о том, что, хотя мне уже за семьдесят, а значит, я нахожусь в группе самых уязвимых, у меня нет причин переживать за свое здоровье и бояться коронавируса. «У меня» — по простым причинам вероятности. Например, когда я лечу в самолете, он может разбиться, но это крайне маловероятно. На самом деле, на данный момент только около 30003 человек по всему миру погибли в результате вируса. Практически ничто по сравнению с 80 000 погибших от обычного гриппа в 2019 году. Тех, кто умер в Италии от эпидемии (более 50 на момент написания4), вероятно, меньше, чем погибших в автомобильных авариях плюс погибших рабочих. Короче говоря, я не очень боюсь заразиться, но меня больше беспокоит экономическая негативная реакция такой страны, как моя, которая с 1990-х годов находится в состоянии упадка и это состояние ухудшается. Ведь бедность тоже убивает. Но я также знаю, что мое относительное пренебрежение, хотя и обоснованно рационально, является предосудительным, с гражданской точки зрения: будь я хорошим гражданином, я бы вел себя так, как будто я охвачен паникой. Поскольку все, что делается в Италии (закрытие школ, стадионов, музеев, театров и т. д.), имеет чисто профилактическую функцию, это лишь замедляет распространение вируса. Он играет с большим количеством, но обращается к каждому конкретному существу.

Паника, охватившая Италию (и не только Италию, во всем мире люди не говорят ни о чем другом), была в основном политическим выбором — или биополитическим, как подчеркивает Роберто Эспозито, — установленным в первую очередь Всемирной организацией здравоохранения. Потому что сегодня, в эпоху, когда огромные демократии производят гротескных руководителей, именно крупные наднациональные организации, такие как ВОЗ, а также Всемирная торговая организация, Международный валютный фонд, Европейский центральный банк, другие центральные банки (к счастью) принимают реальные решения, тем самым частично исправляя неофашистские прихоти и капризы современных демократий. Тедрос Аданом, эфиоп, являющийся Генеральным директором ВОЗ, четко и ясно заявил о необходимости профилактики: он знает, что на текущий момент Covid-19 не ведет к катастрофическим бедствиям, и что, возможно, в конечном итоге это может оказаться не чем иным, как коварным гриппом. Но это может также превратиться в то, во что в 1918 году превратился так называемый «испанский» грипп: треть населения планеты была инфицирована «испанкой», в результате чего погибло от 20 до 50 миллионов человек — больше жертв, чем все потери во время Первой мировой войны. Другими словами, то, что действительно пугает, это не то, что мы знаем, а то, чего мы не знаем о вирусе, а мы очень мало знаем о нем. Мы узнаем о нем изо дня в день, и это порождает тревогу — отнюдь не иррациональную — перед лицом неизвестности.

Обратите внимание, что в случае с «испанским» гриппом политическая власть действовала совершенно противоположно тому, как это происходит сегодня: она скрывала эпидемию, потому что в большинстве случаев вовлеченные страны находились в состоянии войны. Его назвали «испанским» гриппом просто потому, что в то время только в Испании, которая не воевала, средства массовой информации говорили об этом (но скорее всего грипп возник в Соединенных Штатах). Сегодня политическая власть (которая, я еще раз подчеркиваю, является все более и более наднациональной и в экономике) выбрала стратегию паники, чтобы побудить людей изолировать вирус. И действительно, изоляция зараженных все еще остается, спустя столетия, лучшей стратегией подавления неизлечимых эпидемий. Проказа была остановлена в Европе, как подчеркивает Фуко, именно за счет максимальной изоляции прокаженных, которых часто отправляли на далекие острова, такие как Молокаи на Гавайях, где снимались различные фильмы.

В августе 2011 года я был в Нью-Йорке, когда на него вот-вот готов был обрушиться ураган Ирэн, уже опустошивший до этого Антильские острова. Меня поразило то, как эксперты и политики в средствах массовой информации передавали гражданам сообщения откровенно катастрофического характера: «Это будет полная катастрофа (это был рефрен), потому что жителям Нью-Йорка наплевать, они снобы». Но оказалось, что они неукоснительно следовали инструкциям (даже я покинул свой сад, соблюдая правила), а Ирэн прошелся по Нью-Йорку, не причинив никакого ущерба. Выходит, эти эксперты и политики все неправильно поняли? Или они немного повеселились, напугав жителей Нью-Йорка? Нет, катастрофы удалось избежать. В некоторых случаях внушение страха может быть разумнее, чем восприятие вещей «философски».

Давайте представим, что Италия в целом — от СМИ до правительственных чиновников — выбрала «испанскую» стратегию, решив не предпринимать никаких мер предосторожности и позволив Covid-19 распространиться по всей стране, подобно обычному гриппу. Любая другая страна, в том числе и другие европейские государства, немедленно изолировала бы Италию, считая всю страну рассадником, очагом: что могло бы причинить гораздо больший экономический ущерб, нежели тот значительный урон, который сейчас терпит Италия. Когда другие напуганы — например, израильтяне и катарцы, которые запретили итальянцам въезд в свои страны, — нам тоже лучше бояться. Иногда бояться — это проявление смелости. Давайте представим, что 20 миллионов итальянцев, которым позволили свободно перемещаться, заразились вирусом: если правда то, что показывают самые первые подсчеты, что COVID-19 смертельно опасен для 2% инфицированных, это привело бы к гибели около 400 000 итальянцев, в основном пожилых граждан. Гипотеза, которую многие не считают полностью негативной, потому что она позволила бы вздохнуть нашей системе пенсионного обеспечения: почему бы не избавиться, не сократить немного количество старичков в стране, которая стареет с каждой минутой? — думают они, не произнося этого вслух. Но я не думаю, что общественное мнение приняло бы 400 000 смертей. Оппозиционеры бы восстали, правительство было бы свергнуто под всеобщее одобрение, а лидер ультраправых Сальвини победил бы на выборах, набрав не менее 60% голосов избирателей. Короче говоря, меры предосторожности, которые были приняты, какими бы болезненными они ни были, особенно из–за экономического ущерба, являются меньшим злом.

Поэтому меры, принятые в Италии, не являются, как утверждает один из моих любимых философов Джорджо Агамбен, результатом деспотического порыва правящих классов, которые инстинктивно увлечены «чрезвычайным положением». Мысль о том, что меры, принятые в Китае, Южной Корее, Италии и других странах являются следствием заговора, означает попадание в категорию того, что другие философы называли «теориями заговора в истории». Я бы назвал их паранойяльными интерпретациями истории, подобно миллионам, которые считают, что 11 сентября было заговором ЦРУ. Моя домработница, очень добродушная женщина, убеждена, что эпидемия была спланирована «арабами», под которыми, я полагаю, она имеет в виду мусульман. Независимо от того, повлияла ли на нас наша маленькая парафия или Карл Шмитт, являемся ли мы невежественными или в высшей степени просвещенными, многим из нас необходимо придумать, создать собственных распространителей чумы.

Я часто удивляюсь, как часто многим философам нужно напоминать о том, что, перефразируя Гамлета, звучит так: на небесах и на земле столько политики, что и не снилось вашим мудрецам.

Когда я говорю, что убежден в том, что эта эпидемия приведет к гораздо более серьезным экономическим катастрофам (кризис, как в 2008 году?), чем к медицинским, я рассуждаю с оптимистической точки зрения, которая может быть опровергнута в ближайшие дни. И с завтрашнего дня я тоже, хоть и немного посмеиваясь, постараюсь стать хорошим гражданином. Я буду избегать определенных общественных мест, не буду пожимать руки людям, которых встречу. Я живу в Риме, и я не буду навещать друзей на Севере, и буду отговаривать их от приезда ко мне

В сущности, последствия этой эпидемии усилят тенденцию, которая в любом случае возобладала бы, и в рамках которой «работа удаленно» или работа из дома и уход от офиса — это лишь один аспект. Мы все реже будем просыпаться по утрам и садиться в общественный или частный транспорт, чтобы добраться до места работы; все больше и больше мы будем работать на своих компьютерах в своих домах, которые также станут нашими офисами. А благодаря революционным изменениям от Amazon и Netflix нам больше не нужно будет выходить за покупками или в кинотеатр, чтобы посмотреть фильм, или покупать книги в книжных магазинах: магазины и книжные магазины (увы) исчезнут, и все будет делаться из дома. Жизнь станет «собранной в пучок» или «одомашненной» (нам уже нужно придумывать неологизмы). Школы тоже исчезнут: с помощью таких устройств, как Skype, учащиеся смогут посещать уроки своих учителей из дома. Это общая изоляция, вызванная эпидемией (вернее, попытками ее предотвратить), станет нашим привычным образом жизни.

Перевод с английского: Наталья Суполкина

©Европейский журнал психоанализа

European Journal of Psychoanalysis. — Спецвыпуск -2020