Самое важное в анархизме — это стремление к свободе личности. Свободе экономической, политической, духовной и т. д. И на пути к ней нас ожидает немало подводных камней, мешающих нам ясно выработать собственную тактику достижения и даже определения этой самой свободы. Об одной такой паре камней здесь и поговорим. Называются они индивидуализм и коллективизм.

Но сперва, что такое омонимы? Омонимы — это одинаковые по написанию и звучанию, но разные по значению слова и другие единицы языка. Примеры:

• наряд (одежда) — наряд (распоряжение) 
• горн (кузнечный) — горн (духовой инструмент) 
• лук — (метательное оружие) — лук (растение).

Для науки омонимы дело обыденное. Мы все не раз сталкивались с терминами, которые в разных областях определяют совершенно разные вещи. Индивидуализм и коллективизм, не исключение. В массовом сознании присутствуют два ярко выраженных способа трактовки этих терминов. В зависимости от того, какая оптика используется, значения могут кардинально расходится.

Непонимание этой важной разницы может приводить к серьезным заблуждениям и путанице. Иногда вполне добросовестной. А иногда откровенно злонамеренной, когда при помощи мухлежа в анархизм протаскивается нечто ему глубоко чуждое.

Индивидуальная и коллективная тактика.

Два различных способа понимать эти термины можно условно охарактеризовать как “тактический” и “мировоззренческий”. Тактический способ трактовки сосредотачивается на персональном или групповом методе достижения желаемого освобождения.

Индивидуализм понимается как тактика единоличного действия по достижению собственного блага, без объединения с другими людьми. Такие люди спасаются сами, надеясь что это приведет к спасению тысяч вокруг них.

Коллективизм воспринимается как тактика группового действия для достижения общих целей. Такие анархи объединяются в горизонтальные структуры для более эффективного решения объединяющих их проблем.

Все просто и понятно. И в целом, за исключением совсем ярых сторонников индивидуальной тактики, видящих в любом объединении потерю субъектности, большинство анархистов сойдется в том, что оба этих способа уместны и могут быть совмещены. Мы можем решать общие задачи совместно, а персональные индивидуально.

А вот где индивидуализм и коллективизм сталкиваются непримиримо, так это при рассмотрении этих понятий как полноценных устоявшихся мировоззрений.

Индивидуализм и коллективизм как мировоззрения.

Мировоззренческая трактовка данных терминов концентрирует внимание на ценности и свободе личности в ее отношении с группой. В этой оптике ключевое значение уделяется способу самоопределения человека. Что в свою очередь напрямую связано с наличием или отсутствием форм принуждения.

Индивидуализм — это мировоззрение, которое ставит во главу личность, ее свободу и независимость. Ценится уникальность индивида, который определяется через набор собственных качеств и поступков. Отрицается иерархическая власть и принуждение, а взаимоотношения строятся на основе свободной кооперации. Использование силы допускается лишь для защиты и освобождения. Исповедуется принцип индивидуальной ответственности или вины человека за содеянное им.

Коллективизм — это мировоззрение, стремящееся определить человека через принадлежность к группе. Это может быть семья, племя, пол, раса, корпорация, нация или даже человечество. Интересы личности вторичны по сравнению с групповыми и могут сознательно ущемляться. Это неразрывно влечет за собой наличие иерархической власти, необходимой для подчинения или борьбы с несогласными. Личность воспринимается как собственность некой группы, ее несубъектный отросток. Поэтому коллективистам свойствен принцип групповой, коллективной ответственности, когда вина за содеянное индивидом перекладывается на всю ассоциируюмую с ним группу разом. И наоборот, по представлениям о группе коллективист судит о каждом конкретном ее участнике.

С точки зрения индивидуалиста, коллектив — это ничто иное как группа личностей, с широким кругом желаний и стремлений. Часть желаний могут быть общими, часть сугубо персональными. Поэтому индивидуалист ценит роль меньшинств как равнозначную и не боится разнообразия.

В понимании коллективиста все иначе. Коллективист фетишизирует определенную группу, одушевляет ее, рассматривает ее как коллективного индивида и подменяет в своем сознании желания реальных окружающих его людей представлениями об этой коллективной личности.  Из-за этого коллективист предпочитает единообразие и сводит общественное благо к диктату одной из групп. Именно на коллективистском мышлении построена бóльшая часть хорошо знакомых нам форм дискриминации.

Коллективист неизбежно меряет всех по себе. Для группы, с которой коллективист себя ассоциирует, он считает себя носителем правильных ценностей и установок, которые будут благоволить всем ее членам. Но даже на группы, с которыми коллективист себя не отождествляет, он умудряется неосознанно проецировать собственное мировоззрение.

Выглядит это примерно так: “Я же нормальный. Если они не такие как я, значит с ними что-то не так. А раз я их не люблю, то и они меня скорее всего не любят. Значит их нужно либо подчинить, либо уничтожить. Не мы такие, жизнь такая”.

Тема нормы, будь то “данной свыше”, “завещанной предками” или “доказанной наукой”, очень важна для коллективиста. Это человек, чья субъектность для него самого вторична. Он не знает чего хочет сам, а потому всегда льнет к какому нибудь авторитетному источнику. Это приводит к возникновению и навязыванию таких манипулятивных идеологических конструктов как патриотизм, трайбализм и кэмпизм с одной стороны, а также расизм, ксенофобия, сексизм и прочие формы нетерпимости с другой. Одни служат связующим веществом для внутреннего круга. Другие оружием против внешних “врагов”.

Но благо бы только это. Не случайно выше было упомянуто, что коллективист может ассоциировать себя с такой группой как “человечество” и мнить себя выразителем его коренных интересов. В таком случае, даже такие благие начинания как анархизм, интернационализм или социализм, в искаженном коллективизмом уме могут принять ужасающие авторитарные формы.

Тем не менее, слово “коллектив” и его производные, интуитивно ассоциирующиеся с общественным благом, продолжают греть душу многим левакам. А индивидуализм неверно воспринимается как стремление забить на проблемы окружающих. Реальность едва ли не противоположна, но переломить это представление порой трудно. На этом фоне неизбежно появляются люди, желающие обелить коллективизм, примазаться к нему как к чему то хорошему. Некоторые делают это искренне и без подвоха, некоторые нет.

Для себя я пришел к заключению, что хорошего коллективизма не бывает. Агрессивность, экспансивность и тоталитарность являются неотъемлемыми его чертами. Он всегда связан с принуждением и противостоит свободе. Что еще важнее, коллективизм — это форма ложного сознания. Он исходит не из желаний конкретных личностей, а из представлений об идеальной мифической коллективной личности. Эта личность — ничто иное, как социальный конструкт, воплощающий в себе набор качеств и ритуалов, позволяющих коллективисту разделять людей на хороших и плохих, своих и чужих, друзей и врагов. А иногда даже на людей и нелюдей.

Индивидуалист и коллективист живут и борются в каждом из нас. И коллективиста, как одновременного раба и угнетателя, необходимо выдавливать из себя по капле. Для этого нужно избавится от представления, что человек обязан жить ради какой-либо надличностной сверхидеи, что он является собственностью некой условной группы.

Нужно научиться уважать свободу и автономию окружающих, даже если действия совершаемые ими кажутся нам ошибочными. Вмешиваясь лишь тогда, когда эти самые действия начинают переходить границы свободы и независимости других людей.

Заключение.

Анархизм — это индивидуалистическое учение. Общество мечты для анархиста характеризуется наличием максимально возможной свободы для каждого индивида. И анархисты уверены, что такое общество не построишь из-под палки. Путь к нему лежит через увеличение количества прав и свобод, через добровольную кооперацию. Однако это не означает, что люди, придерживающиеся индивидуалистического мировоззрения, ограничены индивидуальной тактикой достижения этой цели.

Индивидуалисты могут вполне успешно практиковать строительство горизонтальных самоуправляемых структур — союзов основанных на добровольном участии, взаимоуважении и равноправии. Также как и подавляющее большинство коллективистов может быть предельно атомизировано.

Перед каждым, кто считает себя анархистом, социалистом и левым вообще, неизбежно встает вопрос о том, как себя правильно идентифицировать. На этой почве могут случаться споры. Назовешь себя индивидуалистом — подумают что либераха и единоличник. Скажешь что коллективист, в ответ справедливо прилетит “фашист”.

Еще не так страшно, когда люди просто называют одни и те же вещи разными именами и спорят из-за той путаницы в понятиях, которую мы имеем. Гораздо печальнее, когда различия между спорящими выходят за рамки терминологических. Когда под соусом якобы борьбы за коллективное действие, тихой сапой проносятся фашизоидные мотивы принудиловки, муштры, единообразия и самозабвенной преданности надличностной структуре.

Поэтому лично я определяю себя себя так — я индивидуалист по мировоззрению, придерживающийся коллективной тактики. Акцент на мировоззрении выбран не случайно. Я нахожу такую комбинацию наиболее точной. Она оставляет меньше пространства для примазывания ко мне тех, с кем я себя ассоциировать не желаю.