часть 1

всматриваться в эти трубы, они не грубы
они вгрызаются в небо как в тело
городских улиц деревянные некогда столбы
только память о них

на окраине города им и место
динозаврам железобетонным
вмонтированным намертво
доброе утро

в этом заброшенном месте
где опавшие листья никто не сгребает
мертвым не выдают грабли с метлой
в этом заброшенном месте
собирать
вой проводов

трогать руками мох
трогать ногами мох
под грибами сидеть в лесу
где-то там люди в погонах
толкут песок и ополаскивают кровью траву
мне всё равно

белые памятники
выцветшие давно
на Бернардинском кладбище
лучшее место в Вильнюсе
потому что туристов нет
привет

так начинается бег по кругу
ты знаешь лучше меня
когда я скажу тебе в очередной раз
что ничего непонятно и никому не нужно
подумай о том, что это тоска
проросла

эта труба еще жива
из неё идёт дым
возле крематория так совпало
пахло горелым мясом
так пахло на ярмарке в Могилеве
когда я снимал фильм
можно\нужно забыть

эта труба уже мертва
она видна из туалета
проектного института
доброе утро

я не умею воображать себе масштаб города
не понимаю как это
одновременно столько людей
встают на работу
возвращаются
умирают в квартирах
а ведь мы такие же
как ни забывай

выгорать
добежать до конца
это просто черта
на асфальте
наблюдатель оставил на парте
синей ручкой прочерчено в краске
здесь был Вася
люблю тебя Лена

ТЭЦ меня окружают
теперь я езжу к ним часто
привет мой рычажный электропривод
привет регулятор температуры
здравствуй БРОУ
как печальны градирни осенью
в голове боль
от гула
системы возбуждения генератора

часть 2

ты бежишь босиком по мечтам
по воспоминаниям
сегодня мама ещё жива
но когда умрёт мама
будет сложно вспоминать
как пахло в прихожей
когда возвращался от бабушки
из деревни
бабушка уже умерла
ни горячо ни холодно

это лето поражений
это небо отражений
это память искажений
это вот я на фотографии

делал отец
он тоже умрёт
я с ним не общаюсь особо
он с нами не жил
да и мне всё равно

прислал мне фото с братом своим с кладбища
на радуницу ездили они к моему деду своем отцу
я это всё не пропускаю через не могу
вот просто никак
забыл

я помню зато как спалил бабушкин дом
и мама моя помнит о том

в небе долго стоял ещё черный дым бензиновый запах
а теперь уже нет сожаления и даже памяти толком о чувстве
страха
которое тогда меня парализовало

на окраине города жил в Могилеве
город-могила на самом деле

за столько лет его власти
города превратились в призраки
в старость

деревни исчезли, а те что остались
еще больше состарились
я живу как парализованный
с двадцати пяти лет
я работал рядом с ТЭЦ-3
по распределению
два года

а чуть дальше за ней, когда еще не было мебельного завода
чуть дальше за ней мы собирали грибы
этот опыт не забыть никогда

эта власть думала что удушит жизнь
но сама задохнулась в бездушной
тотальности

жизнь продолжается
друзья умирают
я даже не знаю об этом
да мне и не важно

я коплю свои бумажки
у меня даже остались
расчётные листки с Химволокно
у меня даже остались
книги, которых я не читал
у меня даже остались
памятные даты, которых я не помню
у меня даже остались
марлевые воспоминания
сложенные простыни
раскладной велосипед

часть 3

в этом заброшенном месте
поросшем травой борщевиком плющом еще черти чем
я не разбираюсь в растениях так чтобы было красиво

в этом заброшенном месте
заброшенном городе
на берегу Днепра
если не умру от рака
через десять лет каких нибудь
лакмусовая бумага
буду

опущу в воду руки
они поменяют цвет
станет ясно кто здесь не был
кто тут был
кто тут умер
кто забыт

кто в тюрьме
кто в тереме

это не кино такое
это не моё родное
фильмы все по росту в ряд

жизнь и так не особо то имела смысл
нагружал её как мог искал искал
и не нашёл
разумеется, так и должно было быть

что моё, то не забыть
что забыто, то и ладно

в этом городе, не вернуться в него
задохнуться б сейчас
это нужно сказать
нарисуй мне в тетрадь
свои три слова
три слова
и красивый цветок

вот лампадка
вот беседка
вот конец
билет в один

просыпаешься в поту
непонятно сон не сон
когда жизнь вся как сон
когда сон весь как жизнь

часть 4

трогать руками мох
я не был на той войне
она еще говорят идёт
ты столько растратила на неё
себя
не понять зачем

не понять за чем и какой черёд и куда бежит лента на пустом конвейере
и какого цвета будет небо через сто тысяч лет
в позабытом всеми лесу среди мусора трогать руками ногами мох
через сто тысяч лет
ходят биороботы по планете они как дети они как дети
трогают глазами ногами руками мох

мох зелёный влажный словно наша юность и печаль
мама мёртвая качает остывает словно чай
выпадаю из коляски разбиваю подбородок
зашивают мне врача

трогать мертвыми руками мох живой зеленый сладкий
липкий чай на стол пролитый
может это друг убитый
может это враг убитый

ну, а может может может
просто кто-то бритвой бритвой
кто-то кто-то аккуратно
вдоль туда сюда обратно

ничего здесь нет родного
ничего
за окном черным черно
больше горя ещё больше

ещё старше
ещё позже

выхожу в окошко
будто понарошку

что мне снится сколько снится сколько можно так тревожно
жизнь разделена на до и после

вот такие новости
кидай свои кости

шесть и два
четыре пять
один один
четыре шесть
один и три
три три
пять два
один четыре
два четыре
шесть четыре
шесть шесть

часть 5

белые памятники, выцветшие давно
на Бернардинском кладбище
в Вильнюсе

слушать в наушниках адаптацию
выключиться
из жизни

из памяти лица не стерлись
если не видел лиц
только глаза стеклянные
бешеные, пустые
как вокзал в Симферополе

твои потёртые джинсы
эти обритые наголо тополи

на Бернардинском кладбище
пиво лакать из банки
воспоминания будут такие
что перехватит дыхание
а потом
хватит

тысячу раз прокручивать, как
бритва вгрызается в сонную
небо стекает в картонную
стена за стеною бетонной
хватит

детство отрезано словно
от юности
юность отрезана словно
от трезвости
мир через призму сожжённых
рецепторов
как через серую линзу
очков моих

в этом заброшенном месте
в этих руинах, окраинах,
не охраняемых
в этих местах бывших памятных
кашель сквозь горло

порывом обрывком словесной простудой
чахоточным приступом
с кровью мокротой звучащей журчащей
урчащей, как в ванной вода из–под крана
на гору посуды

я не пройду ни сквозь камень, ни сквозь
ни вопреки, ни назло
в общем
никак никогда никуда
это просто уловка так нужно поэтика требует
это закон по которому я проговаривать начал
свою хуету

я не тенгиз гудава
и не пройду сквозь камень
и сквозь бетон даже
не пройду

шум в голове
жить в тишине
болью в спине
хрустом во всех суставах
тела

пиво закончилось
поезд порезал грусть

на поле в окне
на деревья в окне
на капли в окне

ну и пусть
какое мне дело

часть 6

так начинается бег по кругу
ты знаешь лучше меня
до самого дна
думать друг друга
друг друга тянуть
другого

тоска прорастала в нас через нас и прочь
лежа на дереве Летова тебе читать
ты знаешь лучше меня
что лучше
что хорошо бы этого того
не знать

знаки препинания в моей речи
косая черта через местоимения
через
междометия, частицы и означаемые
нет такой части речи
придумать её на двоих ввести
чтобы ты и я могли не удушить
слова
не тушить словарь
не тушить пожар

так начинается бег
бежать
бежал
бежим
не сбежать
не изжить
перейти на шаг
сначала быстрый потом обычный
потом прогулочный в парке весной
где воды земля и землёй земля
потом стать у края рядов столбов
и стоять бежать
и молчать бежим
в тешине бегом
словно бег как баг
видишь бег как брег
слышно бег как брызг
пустоты в проём

это не поэма лестницы не поэма конца
не горы с горой не парадной стон
не войны вина не вранья волна
это поэма труб
из которых дым из окна видна
тэц моей тоски
дым тоска дома
и вокруг кругом
обыденности беднота и бег на месте
там где немота текста
складывается в речь изгиб места
в звук звенящей пустоты
в закат с крыши от которой ключи
всегда ты

бег по кругу как круг
повтор
мал
дальше вдоль вода канал
потом вспомнить не так не то
никогда не вспомнить
круг повтор не так
отменить повтор
отменив деталь
будет станок
делать стали сталь

отменив природу добра и зла
отменив законы тоски и боли
отрезав лишнее от сукна
получить сукно и куски сукна

вот машина памяти вот машина маятник
вот машина бег вот машина неба
вот машина дающая силы жить
вот машина рушащая способность ждать
вот машина требований к себе
вот машина идущая сама к себе
вот машина цикла машина цели
машина времени как процесс старения
машина делающая машины
машина помнящая себя саму
машина бега по кругу малому
машина делающая круг большой
машина падающая вниз головой

ты машина ярости я машина ясности
ты машина прав я машина права
ты машина света я машина ветра

нет машины рода вида
эти машины давно инвалиды
мы знаем их все поломки

где кончается доска и куда падать
нет машины жить
есть машина выжить

так нельзя любить
и стоять неподвижно

не кончается бег, время словно песок, это старый урок, это первый звонок, всё мешается в грязь
в кашу листвы с клёна был я маленький или не был никак не проверить
воспоминания мои словно в чужом теле их не прожить больше
чем было нужно чтобы изменить усвоить успокоить нестройные ряд образов
учимся говорить
машина текста работает как часы Луч

ТЭЦ стоит тут
ты стоишь там
я стою вот
и тоски ток
по кабельным каналам
жизнь как проект через проектор
на стену
пещеры

старая сказка
новая полоска света за горизонт меняется цвет моря
нам холодно и портвейн кончается
скоро обниматься в сон
вспоминать любовь
темноту укрывать
подложить пальта кусок чтобы сидеть дольше

мир уже не тот, что уже
большой круг узнается только на вираже

…

продолжение следует