Donate


radio.syg.ma is a community platform for mixes, podcasts, live recordings and releases by independent musicians, sound artists and collectives
Cinema
Music
Books
Art
Psychology
Philosophy
Society
Poetry
Prose
Theatre
Architecture
Technology
Notes
Self-organization
Map
e-flux
Tashkent-Tbilisi
more...
НЕВОЙНА

Кирилл Медведев. «Зачем нам мир, в котором нет России?». Катастрофа антифашистского наследия РФ

Русская версия статьи, опубликованной 9 мая 2022 на сайте OpenDemocracy

Sipa US / Alamy Stock Photo
Sipa US / Alamy Stock Photo

У той нации, которую на протяжении 20 лет формировал путинский режим, должно было быть два основных качества — недоверие к политике и любовь к Победе. Поднявшемуся на нефтяных прибылях среднему классу крупных городов предлагался пакт о ненападении — вы не лезете в политику, мы не мешаем вам наслаждаться «западным» уровнем потребления и комфорта. Бедным жителям регионов предлагался объединяющий культ Победы.

Были и другие заманчивые предложения. Западным элитам предлагалась история о мягком, но надежном, а в чем-то даже симпатичном авторитаризме, с которым выгодно иметь бизнес. Тем в мире, кто недоволен интенсивной миграцией, BLM и MeToo, предлагалось поддержать Россию как флагмана «традиционных ценностей». Недовольные безудержным неолиберализмом и гегемонией НАТО могли поддержать Россию как наследника СССР и антифашистской Победы.

Первый удар по путинскому социальному контракту пришелся на 2011-12 гг, когда часть среднего класса при участии других слоев потребовала вдобавок к экономической доле свою часть уважения со стороны власти. Следующим, более серьезным ударом стал 2014 год в Украине. Воспользовавшись Майданом, который породил подъем ультраправых и разногласия внутри украинского общества, Путин аннексировал в целом лояльный России Крым и превратил донбасские области в территории с марионеточными репрессивными режимами, декорированными атрибутами СССР и антифашизма — действительно исторически важными для местных жителей. Тогда же окончательно оформился и был декорирован антифашистской риторикой основной страх путинского режима — страх демократической революции, которая, по убеждению властей РФ, может быть только «цветной», то есть переворотом либеральных элит, поддержанных Западом.

Тем временем, в России росло массовое демократическое недовольство коррупцией, неравенством, нескрываемым богатством правящей элиты и возрастающей ролью силовиков.

В эти же годы начинает переосмысляться принципальная для деполитизированного общества четкая граница между частным и публичным, личным и политическим. Окрепшее феминистское движение ставит вопрос о насилии, которым пронизано российское общество, в том числе семья. Болезненная реакция властей и консерваторов на фемповестку — показали, что эта тема — одна из ключевых и травматичных. Появляется «Мужское государство», сетевая организация, терроризирующая россиянок за феминизм и связи с «неславянами».

Другая ключевая проблема — колоссальная централизация, неравномерное распределение ресурсов между разными территориями и национальными республиками. Катализатором стало недовольство политикой Путина в Чечне, власти которой получают несопоставимо огромные ресурсы в обмен на лояльность. В России сегодня нет мощных национальных движений, что не мешает властям панически бояться «распада страны» по границам национальных республик. В этом паническом страхе они сами провоцируют кризис и возможный распад — маргинализируя национальные языки и укрепляя статус русских как «государствообразующего народа».

Наконец, в серии публичных кампаний по всей стране окрепло экологическое движение, также перечерчивающее границы — границы между локальными, национальными, глобальными угрозами. С одной стороны, экологи защищают локальные природы и культуры, противостоя московскому экстрактивизму [эксплуатации недр]. С другой стороны, они говорят о глобальных проблемах климата, с которыми ни за что не справится «суверенная демократия». То и другое крайне нервирует власть, помешанную на централизме и национальном суверенитете.

После отравления и посадки Навального каналом для протестных настроений становится Компартия. Это усиливает и оппозиционные, радикально-популистские настроения внутри КПРФ. Российская коммунистическая традиция все очевиднее расщепляется на ритуальный этатизм зависимых от Кремля верхов и радикально-демократический сентимент снизу. Становится возможным тактическое преодоление вражды между двумя непримирыми секторами оппозиции и общества в целом — советскими ностальгиками и антисоветскими либералами, а ведь именно на этом противоречии режим долгие годы удерживал свою гегемонию. К тому же начинает формироваться новая протестная аудитория, которой эти разногласия вовсе не кажутся актуальными. Одним из событий стала громкая (и в итоге украденная) победа на выборах в Госдуму кандидата от КПРФ, беспартийного профсоюзника Михаила Лобанова, включенного в список «Умного голосования».

Режим, готовящийся к президентским выборам 2024, воспринимал все эти процессы как прямой вызов. К февралю 2022 Кремль подготовил симметричный ответ. Вместо социальных реформ — «маленькая победоносная война» для сплочения общества. Вместо социальной защиты, бесплатной медицины и образования — обещание «восстановить СССР» для ностальгирующих. Вместо понижения кредитной ставки — участие в войне по контракту — для людей, задавленных кредитами, особенно — бедняков из депрессивных городов. Вместо здоровой национальной политики — возможность для представителей бедных азиатских регионов почувствовать себя завоевателями на землях европейской Украины. Вместо законов против домашнего насилия — милитаризация детских садов и сексуальное насилие на захваченных территориях. Вместо Зеленого курса — вывоз мусора в национальные республики, а потом и угрозы превратить весь мир в ядерный пепел — «Зачем нам мир, в котором нет России?» Вместо уважения к соседям — безумные идеи «денацификации» Украины. Своеобразная лоботомия украинского народа, фашистская по своей сути претензия на то, чтоб отделять «настоящих» (то есть признающих вечное историческое родство с русскими и не зараженных национализмом) украинцев от остальных, которые должны быть «денацифицированы». Агрессивная критика Ленина за национальную политику, поддержка самых реакционных сил и голосов — ультраправых публицистов, силовиков, клерикалов. Путинское «нравится, не нравится — терпи моя красавица», сказанное по поводу Украины, и особенно дико звучащее после пыток и изнасилований в Буче.

В основе этой идеологии — гремучая смесь дореволюционного имперства, идей антибольшевика, сочувствовавшего нацистам, Ильина и советской Победы. Логично, что элементы рекоммунизации и декоммунизации на уровне символов, памятников, топонимов есть сегодня в России в равной степени. Как и отсылки к нацистским символам вроде Z — полусвастики, ставшей символом «спецоперации» в Украине. Вся эта шокирующая эклектика по-своему логична. Реконструированные сверху, абстрактные для большой части общества «традиционные ценности», великорусское мессианство и шовинизм не могли бы привиться без культа Победы, который инструментализирует живые, личные чувства россиян к своим родственникам, заставшим войну. В свою очередь, сама по себе история СССР и Победы имеет в том числе революционный и подлинно антифашистский компонент, опасный для режима. СССР это и раннесоветская деколонизация, и товарищеские суды над домашними тиранами, и эко-практики, опередившие свое время. СССР это успешная пропаганда «мира во всем мире» и «дружбы народов». Сегодня эта прогрессивная часть советского наследия криминализируется и зачищается. По этой логике, чтобы победить внутренний Майдан и внутренний необольшевизм, России самой нужна лоботомия, окончательно утверждающая непререкаемый культ Победы. Война с Украиной это еще и радикальное хирургическое вмешательство в свою национальную историю и культуру. Операция, которая должна раз и насегда предотвратить возможность политизации, неконтролируемой сверху. Такой представляется путинская консервативная революция сегодня. Есть ли у нее шансы?

Когда-то Ленин назвал Россию «слабым звеном мирового капитализма». Необходимость вырваться, преодолеть периферийную карму отставания и недоразвития привела к революционной модернизации с колоссальными жертвами, к цепной реакции в виде Китайской и других национально-освободительных революций, к возникновению ключевой для истории 20 века оппозиции «фашизм vrs коммунизм» и общей победе над фашистским блоком, приведшей к Холодной войне. В итоге СССР, раздавленный конкуренцией с Западом, не сумевший вписаться в постиндустриальный поворот, задушенный ритуализацией и застоем, распался. Не сумев адаптировать старые либеральные лекала («свободный рынок = политическая демократия»), постсоветская Россия в итоге вернулась к состоянию столетней давности. Режим, неспособный дать прогрессивный ответ на требования социального, территориального, национально-культурного равенства, для удержания территорий и лояльности граждан может рассчитывать только на реваншистский ресентимент, внешнюю военную экспансию и внутреннюю диктатуру.

Кто виноват? Мы слишком долго спорили о том, хорош или плох был СССР, не смогли вовремя выделить прогрессивные линии в нашем прошлом и связать их с позитивным образом будущего. Мы наметили новую демократическую альтернативу, преодолевающую вкупе с путинской деполитизацией также либерально-рыночные и «красно-коричневые» эксцессы 90-х, но не смогли реализовать ее вовремя — до того, как перепуганный диктатор, понимающий, что время работает против него, запустил свою радикальную демодернизацию. Его эксперимент с расщеплением национального ядра в попытке наполнить его новой реакционной энергией обязательно приведет к самоубийству. Вопрос только в том, будет ли это самоубийство режима, самоубийство российской нации, с которой он пытается связать себя намертво, или самоубийство всего человечества, оказавшегося неспособным предотвратить новый, невиданный со времен WWII виток варварства, отчуждения и дегуманизации.

Что делать? Во-первых, разными способами поддерживать народ Украины. Разгром Украины с ее заводами и полями, кормящими полмира, с ее огромной частью советского наследия станет не только физической, но и гигантской моральной травмой человечества, разрушительным ударом по всей истории демократии и антиимпериализма. Во-вторых, стоит поддерживать антивоенное движение в России, участники которого, честно говоря, уже чувствуют себя как антифашисты в гитлеровской Германии. В-третьих, стоит поддерживать простых россиян, исходя из того, что нет никакой неразрывной связи между ними и Путиным и нет никакого «коллективного Запада», о котором им рассказывают пропагандисты. А есть миллионы европейцев, которые в шоке от того, что творит российская армия в Украине, но которые понимают, что кроме кремлевского диктатора, его электората и русской имперской традиции, доля ответственности лежит и на них самих и на поддерживаемых ими политических элитах. На всех, кто пользовался дешевым российским газом, закрывая глаза на преступления режима. На тех, кто с самого начала поддерживал престолонаследника Путина как гаранта неолиберальных реформ в России и невозврата в СССР. На тех, кто наивно верил в путинский «многополярный мир» как хорошую альтернативу в самом деле надоевшей гегемонии НАТО.

Для выхода из страшного кризиса потребуется не только прекращение чудовищной путинской войны, но и отказ от того, в чем-то комфортного, но очень несправедливого и изжившего себя порядка, в котором Европа жила несколько десятилетий.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About