Create post
Журнал «Опустошитель»

Сальвадор Дали. Поэзия стандарта

Vladislav Pishtigan
Айден Леверкюн

Из журнала Опустошитель #22. Хронос. Перевод М. Абрамовой и Н. Малиновской.

«…поэзия фактов сильнее.
Предметы, которые что-либо значат
и талантливо, со вкусом скомпонованы,
становятся поэтическим фактом».

Ле Корбюзье-Сонье


Мы уже имели случай сказать: умение видеть — это совершенно новая система измерения духовного пространства. Ле Корбюзье в работе «Глаза невидящие» неоднократно пытался, следуя гибкой, первозданной логике L’esprit Nouveau, раскрыть нам глаза на простую и волнующую красоту волшебного индустриального мира, красоту техники. На красоту этого новорожденного мира, совершенного и девственного, как цветок. Подавляющее большинство, а в особенности художники и обладатели пресловутого художественного вкуса — люди с беспорядочным внутренним миром, противящимся всякой логике, — до сих пор шарахаются от веселой и четкой ясности уникальных предметов эпохи бесспорной гармонии и совершенства.

Тончайшие механизмы и телефонные проводки таятся под уродливым платьем мадам Помпадур. Робкая нежность черных и красных цифрочек электрического счетчика, чья жизнь, пульсируя, трепещет в кровеносном проводочке, тоже упрятана в безобразный вычурный резной шкаф. Если только вообще счетчик не загнали в затхлый угол под паутину!

Телефон, унитаз с педалью, белый эмалированный холодильник, биде, граммофон — вот предметы, полные истинной и первозданной поэзии!

Асептическая, антихудожественная и ликующая точность — вот дистиллят чудесной технической эпохи, когда впервые в истории человечества само количество стандартных изделий (а это — результат экономной и строго практической логики) стало залогом их совершенства. А так называемый художественный вкус в порыве унылого идиотизма подменяет их предметами, лишенными всякой поэзии, смысла и формы, не годными ни на что! Вместо стандарта нам подсовывают кладбищенскую гниль и рухлядь — след эпох, растраченных впустую. Доколе же рыться в похоронном хламе антикварных лавок? Это, наконец, негигиенично.

О волшебный мир техники! Металлические приборы, в чьем лоне ночь неспешно переливается в плоть, стебель, море, звезду…

Если поэзия — любовное сплетение возвышенно дальнего с абсолютно ему чуждым, то никогда прежде луна не сочеталась так интимно с водой, как сочетается теперь с никелированной физиологией механизма и с сомнамбулой-пластинкой, вертящейся на граммофоне.

О антихудожественный мир торговой рекламы!

Как чудно зовет он нас погрузиться в океан неведомых вещей: серебряная резина шин, гладь ветрового стекла, сладостный вкус дурманящих сигарет в пачках цвета губной помады, чехол для биты, россыпь мармелада всех расцветок, пакетики с чаем высших сортов. А еще — новейший агрегат с фотоснимками, поясняющими тайну его устройства, и целая вереница вещиц самых разных размеров; игра света в извивах громадной окаменелости на спине махонькой улитки — такой огромной на фотографии. Туфли размером в целую страницу — высшее качество, игра ритма кривых и касательных, калейдоскоп материалов и поверхностей — гладких, замшевых, лакированных, пестрых. Ясные, холодные, исполненные смысла блики — символы выразительных объемов, точные метафоры физиологии ступни. Чудесны фотографии туфель — они поэтичны, как самые волнующие творения Пикассо.

Типографская ипостась торговой рекламы диктует строгую последовательность существенных и логичных ракурсов — таков гибкий союз фотографии и полиграфического искусства: ритм передан в шрифтах и красках, музыка видима, калиграмма рождается подсознательно, инстинкт рискованно сливается со всеобщим здравым смыслом. О антихудожественное типографское искусство промышленной рекламы, окрыленное и пластичное! Неиссякаема даруемая им радость!

Что в сравнении с ним жалкая художественная реклама! Невнятная, путаная, она не способна пробудить какие-либо чувства, восхваляя вещь, не имеющую отношения к реальности. Грубый символизм, уродливая пластика.

А ведь и такая реклама подделывается под современное искусство! Но тем не менее остается поверхностной, убогой карикатурой на кубизм. Кубизм — дитя эпохи, он слит со своей эпохой. Но не имеет касательства к тому смехотворному влиянию, которое оказывает его живописная форма на мелкие снобистские умишки.

Современность — это не картины Сони Делоне и не Metropolis Фрица Ланга. Это спортивный костюм анонимной английской фабрики. Это кинокомедия, тоже анонимная, из разряда пресловутых дешевок.

Сегодняшнее декоративное искусство — это не керамика, не мебель, не кубистические аппликации. Это — английская курительная трубка, это прибор, определяющий качество стали. А также прибор из алюминия и красной резины, откуда, не торопясь, выбухает пластинчатая слюда гениталий и пробивается, чтобы цвести, дрожащее медузообразное растение.

Стакан сделан из стекла.

Пленка «Кодака» запеленута тщательно, как египетская мумия, и запрятана в сумрак чувствительных рамок.

Новую — высшую — ценность получают любые вещества, впервые познав в совершенных механизмах безупречную завершенность. Сияя полировкой, едва сойдя с конвейера, неведомый механизм самолюбиво и робко шевелит суставами — образцами совершенной конструкции — и дарит нам свою поэзию.

Можно ли быть до такой степени слепым, чтобы не замечать одухотворенности и благородства предмета, прекрасного самого по себе, прекрасного своей уникальной, утилитарной и гармоничной структурой, свободной от украшательства, всегда потакавшего наиболее диким и отсталым инстинктам?

Как чудовищен путь украшательства, оскверняющего стеклянный стакан или белую тарелку!

Как отвратителен декоративизм! В смехотворных витринах — приютах пыли — красуются убогие плоды мертвого труда: разукрашенные, ни на что не годные вещи.

Мерзкие поделки из эмали, кованого железа, тисненой кожи, печатки, камеи, инталии. Рукоделие! Жалкие усилия возродить мертвые приемы и мертвую технику. Усилия обреченные, суетные, неуместные и бессмысленные.

1928


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Vladislav Pishtigan
Айден Леверкюн

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About