Продолжение цикла, начатого статьями

«Правила дорожного движения»,

«Кровожадные иллюзии».

Индивид, бегущий от безопасности к функциональности, должен быть готов к встрече с иллюзиями, поджидающими его на пути. Строгая линейность траектории, связывающей два полюса, не должна вводить его в заблуждение. Это сложнейшее приключение, которое a priori не завершится победой: к полюсу функциональности можно подобраться как угодно близко, но нельзя совпасть с ним, по крайней мере, оставшись живым.

Пришло время немного отвлечься от автомобилей ради усугубления линейности. Рассмотрим прыжки на лыжах с трамплина в контексте фильма Вернера Херцога «Великий экстаз резчика по дереву Штайнера» (Die Große Ekstase des Bildschnitzers Steiner, 1974). Можно с математической уверенностью заявить, что это двухмерный вид спорта. Подобно шахматам, все действие разворачивается в одной плоскости: сначала прыгун скатывается с горы по уже заготовленной прямой лыжне, затем отрывается от трамплина и, оставаясь в той же плоскости, преодолевает фрагмент параболы. Цель — приземлиться как можно дальше от основания трамплина.

Итальянский философ-традиционалист Юлиус Эвола противопоставлял альпинизм и горнолыжный спорт, то есть неспешное восхождение и скоростной спуск. Не знаю, как альпинист Эвола относился к прыжкам с трамплина, но в них очевидным образом сочетается скоростной спуск и полет, в том числе и в вертикальном направлении. Это живописный, функционально элегантный вид спорта.

Фильм Херцога рассказывает историю швейцарского чемпиона по прыжкам с трамплина Вальтера Штайнера. По профессии Штайнер резчик по дереву, но так же и атлет, выбравший весьма травматичный вид спорта. Проблема, с которой сталкивается Штайнер, заключается в его значительном превосходстве. Он прыгает так далеко, что это представляет опасность: спортсмен может приземлиться на равнинную часть и разбиться.

Оппозиция безопасность/функциональность доведена здесь до предела, и, дабы избежать трагедии, устроители соревнований предлагают Штайнеру стартовать с более низкой секции. Резчик по дереву принимает новые условия, давая фору соперникам, которых все равно побеждает.

Вернер Штайнер признается, что победа — не самое главное, участвуя в соревнованиях, он прежде всего преодолевает свой страх. Прыжок — это одновременно акт протеста против разлагающего страха смерти и утоление жажды одиночества. «Я должен быть совсем один в мире; я, Штайнер, и больше никого» — объясняет швейцарец.

У этого одиночества всегда есть четко обозначенные начало и конец, измеряемые наблюдающей толпой несколькими секундами. Но для Вальтера Штайнера эти секунды и есть полноценная жизнь, которую он проводит наедине с самим собой под прицелом тысячи зрителей и сотни камер.

Улететь так далеко, чтобы приземлиться на равнинной части, значит ценой собственной жизни достичь полюса функциональности. Однако, в отличие от ситуации с авто-вампиром, здесь побеждает спортсмен, хоть и мертвый. В фильме же Юрая Герца побеждал Ферат с израсходованным гонщиком в кабине.

Таким образом, мы обнаружили еще один элемент конструкции — избыточную функциональность. Оказывается, на пути к цели пилоту грозит опасность не только из–за недостатка мастерства, но и от его чрезмерности. Причем очевидно, что смерть настигает пилота не обязательно в полюсе функциональности, но и в его окрестностях.

С каждой новой мыслью мы делаем жизнь пилота все более невыносимой. Он вынужден отказаться от безопасности, своей и чужой, беспрестанно ждать неожиданных ударов, сталкиваясь с иллюзиями, а теперь еще и ограничивать свое мастерство, словно канатоходец на плохо натянутом тросе, который может опрокинуть его с обеих сторон.

Быть пилотом значит держать все это в голове и ни разу не усомниться в правильности своего желания. Пилот жаждет достичь полюса функциональности ровно в той степени, в которой ненавидит безопасность.