Десять шпилек в тело «Дубля реальности». Брак, уродство, любовь, прогнозы, цепочки, равноправие, экзистенциализм, велосипеды, хочется посидеть и без детей.

1. Брачные узы

Видел сегодня на мосту пристегнутые к парапету замки. Это такое романтическое поветрие: влюбленные вешают замок, символизирующий их неразрывную связь.

Экзистенциалисты обнаружили ад в других. Московские же влюбленные пристегивают другого замком, чтобы всегда иметь его ад под рукой.

Правда, сегодня на мосту висело совсем мало замков, по большей части совершенно ржавых. Отличная метафора семейной смерти.

2. Философская галантность

Меня всегда удивляло возмущение культурных европейцев спрятанными женскими лицами. В сущности, культура зиждется на утаивании, это ее основная функция. Там, где объект полностью оголяется, культура невозможна.

Я уже не говорю об эстетическом аспекте. Лица большей части людей лучше никогда не видеть. Бесформенное нагромождение рыхлых непотребств. Это еще в лучшем случае. И тут появляется возможность прикрыться непроницаемой материей, оставить одни глаза, самую выразительную и привлекательную часть лица, которую вдобавок много проще привести в надлежащий вид, нежели всю физиономию.

Но западные люди давно свыклись с собственным уродством, им претит брезгливость более прихотливых натур. Будем честны хотя бы с самими собой: красивых лиц не бывает. Это элементарно доказывается следующим образом.

Наибольшей востребованностью пластическая хирургия пользуется у так называемых привлекательных женщин. Чем красивее женщина, тем в большей мере она осознает свои эстетические недостатки или попросту свое уродство.

Больше всего своими знаниями хвастаются те, кто ничего не знает. Профанам кажется, что они знают абсолютно все. Однако еще великий Сократ сформулировал главный признак содержания. Древнегреческий философ выразил универсальное утверждение в терминах знания:

Я знаю, что ничего не знаю.

Его можно слегка развернуть:

Я знаю только то, что ничего не знаю, но другие не знают и этого.

Автонаблюдение Сократа применимо в том числе и к красоте. Только окончательно ослепшему европейцу не видно, насколько уродлив он сам и все те, кто его окружает. Он принимает уродство за свою цивилизационную идентичность.

Европа начинается и заканчивается там, где кончается и начинается прекрасное. Одутловатые, безобразные рожи, неприлично выставленные на всеобщее обозрение.

Первый антиевропеец Сократ в свободное от философии время всегда носил никаб. Древний грек обладал пронзительным умом и не менее пронзительно непотребной физиономией, которую деликатно прятал за черной плотной материей.

Пора перенять у Сократа эту философскую галантность.

3. Компромисс для Дженнифер Фихтер

В совершенно обыденной для США истории тридцатилетней учительницы, занимавшейся «противозаконными сексуальными контактами» со своими несовершеннолетними учениками, интерес представляет лишь реакция российской просвещенной общественности.

Вся эта публика традиционно группируется вокруг оппозиционного фокуса. Пятая колонна, в современном политическом дискурсе. И тут с помощью пары публикаций на российских развлекательных сайтах ее сталкивают с бесчеловечной репрессивной машиной США.

Пятая колонна, всю жизнь кормившаяся в американском посольстве, теперь вынуждена пикетировать его с нелепыми призывами «Свободу Дженнифер Фихтер». Забыто все на свете, теперь борьба за учительницу занимает все их политическое время.

Год назад русские националисты отправились воевать за Новороссию, подспудно прицепившись к путинскому большинству. Настал черед сторонников свободы. Они уходят воевать с американской полицейщиной, осуждающей за любовь.

Если бы судебная система США обладала достаточной гибкостью, элегантным выходом из ситуации стало бы следующее компромиссное решение. Дженнифер Фихтер все–таки лишается свободы, но отбывать свои 22 года будет в тюрьме для малолетних преступников мужского пола (если половое разделение еще не отменили в самой свободной стране).

4. Щекотка футурологией

В развлекательном мире предусмотрены специальные персонажи, тормошащие обывателей так называемыми прогнозами. Обычно этих персонажей называют специалистами, аналитиками или как-то еще. Они занимаются футурологией.

Футуролог с физиономией директора колхоза объясняет обывателям, что ресурсы Земли исчерпаются через 15 лет, после чего небеса обвалятся, и мир погрузится в кромешную ночь без единой капли нефти.

Другой футуролог, похожий на младшего научного сотрудника, объявляет, что резервный фонд сможет поддерживать рубль еще 15 дней, после чего небеса обвалятся, и Россия погрузится в кромешную ночь неконтролируемой девальвации.

Представьте, что автогонки комментирует старушка, которая постоянно тревожится, что, если гонщик продолжит двигаться так быстро, не меняя направления, то неминуемо врежется в заграждение.

Спортивным комментаторам известно, что автомобиль оборудован системой управления, взаимодействие с которой и составляет работу спортсмена. А футурологи, похоже, об этом никогда не слышали. Из всего разнообразия событий они способны выхватить лишь крохотные линейные фрагменты и мысленно продлить их до наступления коллапса, который так щекочет нервы обывателей.

5. Рекурсивная оппозиция

Дэвид Бакли, автор 64-битной истории Kraftwerk, наиболее содержательной биографии пионеров электронной музыки, повествует о грубом столкновении немецких музыкантов с контекстом 70-х.

Kraftwerk сознательно обособились от рок-музыки, каждым своим проявлением демонстрируя уход от доминирующего жанра. Интересно, что рок-культура, требуя от взрослого мира терпимости, никакой терпимостью не обладала. Как только она достигла господствующего положения, то сразу начала выдавливать всех претендентов на это место.

Бунтари 60-х призывали отличаться от остальных и как только встретились с теми, кто от них отличается, разразились истерикой неприятия и требованиями запрета или хотя бы полного игнорирования. Ключевая интенция толерантности: ты должен признать меня, невзирая на мое отличие; а я как раз из–за твоего отличия от меня буду тебя запрещать или бойкотировать.

Очевидно, что отношение оппозиции рекурсивно: от A отделяется B, вступающее в противостояние с A. Затем из B выделяется С, противостоящее B, но не смешивающееся с A. Из C выделяется D и так далее. Однако свободолюбивая публика, как и всякая масса, невосприимчива к глубине рекурсии.

Оппозиционная цепочка может разворачиваться довольно долго, но грубая толпа обрывает ее. Все, что оппонирует толпе, автоматически причисляется к предшествующей общности, то есть к истеблишменту. За B не следует больше ничего — любые оппоненты воспринимаются как сателлиты A.

Тем не менее, в социальном пространстве бинарная оппозиция без продолжения невозможна. За B всегда следует C, за которым следует D, за которым следует E и так далее. Но как здорово было бы остановить эту цепочку на самих себе, чтобы навсегда повиснуть в райской петле непохожести.

«Мы отличаемся ото всех остальных. А от нас не отличается никто».

6. Гендерное равноправие

Интересно, кто-то еще придает гендерному равноправию то же значение, что я? Мне вот кажется вызывающим запрет на насилие.

Уважайте меня, но не бейте!

Я даже не помню объяснительной базы движения по защите женщин. В любом случае, это сексизм и переворачивание феминизма.

Полагаю, запрет на насилие родился в более изысканную эпоху и предлагал вычленить женщину из субъектной области. Так как в более изысканную эпоху несдержанное поведение могло привести к акту насилия, в котором женщине лучше не участвовать.

Что есть насилие?

Это когда вам бросают носовой платок и мгновенно пронзают его шпагой. Острие входит в ваше лицо, и между вами и вами оскорбленным повисает платок. Это и есть насилие.

Женщину приходится изымать из таких взаимоотношений. Потому что она находится между человеком и животным и не понимает всех тонкостей коммуникации. Женщина может выдать такую глупость, что все обнажат шпаги.

В корабельном деле раньше других осознали преимущества отсутствующей женщины. И призвали женщину отсутствовать. Мы призываем к тому же.

Женщины, отсутствуйте…

Отсутствуйте!

Иначе мы будем вас шпагами.

7. Против экзистенциализма

Карликовый экзистенциалист Жан-Поль Сартр объявил, что «ад — это другие». Какая остроумная выходка проведения — вложить подобное признание в уста одного из самых уродливых мыслителей XX века, который сравнивал себя с мартышкой.

Взглянув на лидера французских экзистенциалистов, художественно-философского течения, зародившегося в парижских кафе, все становится предельно ясно. Но если обернуться и рассмотреть совсем иной тип человека, скажем, того, что ожидал Фридрих Ницше, или того, кем стал Юлиус Эвола в последнем своем воплощении, мы поймем, что «другие» не могут представлять для сверхчеловека или обособленного человека никакой угрозы.

Самое страшное, с чем может столкнуться подобный тип антропоморфного существа, это он сам. Ад это прежде всего я сам. И уже потом что-то еще.

8. Слияние человека и машины

Как-то гуляя по Ботаническому саду, мы с Алексеем Лапшиным обратили внимание на обилие велосипедистов. Они уже не умещались на велополосе и занимали всю дорогу, то и дело проносясь мимо. Нам крупно повезло, что мы не угодили под колеса.

В какой-то момент Лапшин не выдержал. Всегда такой сдержанный, он вдруг разразился гневными обвинениями в адрес велосипедистов. Оказалось, что мой спутник давно их ненавидит. По словам Алексея, нет никого хуже велосипедистов.

Ральф Хюттер, бессменный участник группы Kraftwerk, эстетизирующей робототехнику, большой поклонник велосипедного спорта. Один из альбомов немцев называется «Tour De France Soundtracks». Некоторые бывшие участники коллектива обвиняли Хюттера, что он променял Kraftwerk на велосипед и ни о чем другом больше не думает.

Сам музыкант считал велоспорт слиянием человека и машины. «Здесь движение направленно прямо, вперед, — говорил Ральф Хюттер, — и его невозможно прервать. Тот, кто останавливается, падает. Нужно всегда двигаться вперед, в будущее».

Но если лидер Kraftwerk прав, то как объяснить позицию Алексея? Возможно, Алексей не собирается двигаться вперед, в будущее. Он постоянно оглядывается назад, Лапшин не футурист. Или он уже упал?

Еще нет. Потому что Алексей никогда не садился на велосипед, он не умеет на нем кататься. Поэтому философу не нужно сливаться с машиной. Хотя, если бы Ральф Хюттер заехал в Ботанический сад на своем велосипеде, то обязательно сбил бы Лапшина с ног. Чем и подтвердил бы свое утверждение.

Правым оказывается тот, кто обгоняет всех остальных.

9. Вообще не мужчины

На месте беременных женщин, женщин с детьми и просто женщин, у которых устали ноги, я бы в первую очередь обратил свое негодование на мужчин, которые стоят в общественном транспорте.

Мужчины, что сидят, по крайней мере, могли бы уступить место, у них есть такая возможность. А вот у тех, кто стоит, такой возможности нет.

Как бы они ни мечтали уступить место нуждающейся даме, им нечего уступать. Но какие, в таком случае, они мужчины? Если разобраться, это вообще не мужчины.

10. Жертва родителей

Анахарсис считал, что достаточно иметь перед глазами пьяницу во всем его безобразии, чтобы не стать пьяницей самому. Если скифский философ не ошибся, то важнейшим фактором для убежденных бездетников является каждодневное наблюдение людей с детьми.

В определенном смысле, существование родителей и позволяет чайлдфри укорениться в своих убеждениях. Им открывается по-настоящему впечатляющее зрелище, которое пронизывает насквозь, глубоко оседая в памяти.

В некоторых религиозных общинах запрещено пользоваться деньгами. Однако в современном мире полностью отказаться от денег невозможно. Поэтому приходится выбирать человека для занятия финансовыми операциями и предпринимательской деятельностью, которая будет обеспечивать общину всем тем, что она не может сделать самостоятельно.

Такой заложник финансов добровольно приносит себя в жертву, позволяя общине выжить в условиях экономизма. Подобно этому святому грешнику люди, осмеливающиеся завести ребенка, дарят убежденным бездетникам шанс прожить жизнь без детей. То есть прожить настоящую, полноценную жизнь.