Модерн в искусстве сделал героем маленького человека, сталкивающегося с модерном цивилизационным. Такой герой, словно щепка в ручье, увлекается потоком современности, в которой никак не может разобраться. Аудитория подглядывает за модерном глазами единственного нормального персонажа, под напором окружающего абсурда превращающегося в пассивный предмет. Из субъекта главный герой переходит в объекты, ибо нельзя противостоять тому, что вы не понимаете.

Освоившись с подобной сюжетной конструкцией, искусство двинулось дальше. Окружающие нелепость и запутанность позволили выделиться новому типу героя — скучающему человеку. Это все тот же атомарный индивид, маленький человек, но успевший привыкнуть к новому миру и теперь дожидающийся его очередного изменения.

Это странный персонаж, который сложно отнести к определенному полюсу. Для функциональности он слишком второстепенный и непоследовательный, а для безопасности — неустойчивый и туманный. Сложный дрейф скучающего человека в сторону функциональности можно назвать дублем движения, его мнимой составляющей. Это не совсем приближение в правильном направлении, но и не полное его отсутствие.

Таковы герои фильма Дэвида Кроненберга «Автокатастрофа» (Crash, 1996), пытающиеся вырваться из скуки повседневности, попадая в аварии. Покореженные автомобили сплетаются с покалеченными человеческими телами, синтезируя новую сексуальность — многократно усугубленную опасностью похоть. Вожделение настолько пронизывает персонажей канадского режиссера, что заставляет забыть и повседневность и смертельную опасность.

Как и в случае пилота, здесь тоже присутствует трансгрессивный опыт, но это не опыт субъекта, хотя бы приблизительно представляющего цель. Скорее, подергивания угодившей в рыболовную сеть рыбы. Она извивается не потому, что так выскользнет наружу, а потому что не может поступать иначе.

Однако, в отличие от рыб, успокаивающихся только после смерти, люди вполне свыкаются с существованием в окрестности безопасности. Лишь малая часть начинает конвульсивно извиваться, не понимая, что с ними происходит. Близость осторожного полюса невыносима, но для того, чтобы выбраться на свободу, необходимо понимание, которое, увы, почти всегда отсутствует.

Когда-то мне попалась памятка сотрудникам госбезопасности, как вести себя в больших скоплениях людей. Она состояла из вполне тривиальных указаний, которые в совокупности, тем не менее, складывались в нечто большее. Руководствуясь такой памяткой, можно повысить свои шансы не быть раздавленным исключительно за счет остальных участников. Эти директивы нельзя озвучить, чтобы спасти всех, — став всеобщим, подобное знание сразу обесценится.

Аналогичным образом выбираются и из заурядности. Для начала необходимо осознать свое одиночество. Рыба, дергающаяся в сетях вместе со всеми, так в них и останется. Шанс появится, только когда она прибегнет к оригинальным действиям.

Однако, это всего лишь призрачный шанс, мнимое движение прочь от безопасности. Совсем не обязательно, что он поможет рыбе. Но без оригинальных действий во всеобщей давке спастись ей точно не удастся.