Одним из наиболее грандиозных достижений западной цивилизации является юриспруденция. Разросшийся, невероятно усложнившийся свод законов, пытающихся покрыть все плоскости существования, по общему соглашению наделен главенствующей властью. Выше закона нет ничего.

Свобода гражданина определяется его обусловленностью юридическими нормами. Несоответствие им карается приглашением в суд, где гражданин подвергается доскональному изучению с привлечением армии специалистов.

Но юристы больше не полагаются на собственные знания, они все чаще приглашают так называемых экспертов, способных разобраться в аспектах дела и вынести решение, которое хоть немного прояснит суть вопроса.

Судопроизводство — длинная и запутанная цепочка с привлечением специалистов самого разного профиля. Нелепо надеяться, что обыватель сможет в ней разобраться. Обыватель не способен даже трактовать закон, для этого необходимо специальное образование.

Поэтому совсем смешно выглядит провозглашение верховенства закона. Как можно добровольно подчиниться правилам, которых вы не знаете, не понимаете, не в состоянии применить к своим поступкам?

«Как говорил персонаж Андре Мальро, всякое желание есть яд. Китай был побежден опиумом, мусульманский мир — гашишем, Запад — женщиной. Видов отравы много. Запад из них выбрал любовь». (Юлиус Эвола «Метафизика пола»)

Безумно интересно сплетаются главные влечения Запада: юриспруденция и любовь. Закон регулирует все, в том числе и любовный акт. Любовь больше не частное дело двух (и больше) индивидов, так как частное есть бегство от закона, выпадение за границы цивилизации.

Любовь должна соответствовать юридическим нормам. Она цивилизована ровно в той мере, в которой покрыта тончайшей сеткой закона. Это коварная сетка, потому что вы не знаете, насколько она простирается и как именно вас ограничивает (или, в терминологии современности, делает свободным).

Любовный акт с людьми до восемнадцати лет запрещен. И любые его приготовления тоже запрещены. Глубина преступления обусловлена тонкостью определения возраста объекта и интерпретации приготовлений к любовному акту.

Кого-то погладили по голове. Это уже приготовление к любовному акту? Или это он сам и есть? А ласковое обращение? Что это с точки зрения закона?

Создавшаяся туманность, без сомнения, обязана распространяться не только на людей слишком юных, но и на людей слишком старых. Ребенок пяти лет от роду еще не готов к сексу. А старик за пять лет перед смертью уже не готов.

Последних следует защищать наравне с первыми. Пусть обратный возраст согласия будет таким же как прямой: восемнадцать лет — хороший срок. Тем самым мы цивилизуем любые посягательства на любовную неприкосновенность человека перед смертью.

В сущности, геронтофилия — такая же болезнь, что педофилия. Поэтому и карать за них нужно одинаково. Нет большего несчастья для общества, нежели наказание одних преступников под безнаказанные улыбки других преступников.