Create post

Вадим Климов. Три ступени морализма

Алексей Нарбеков

Существует категория людей, для которых оперирование интеллектом уже является обвинением. В критических ситуациях подобных индивид обычно интересуется, не является ли его оппонент «самым умным», что в терминологии этой категории равнозначно ругательству.

В среде интеллигентов тоже есть золотое правило, о которое, словно о бритву Оккама, рассыпаются любые начинания их оппонентов. Узнавая об инициативе, не укладывающейся у него в голове, интеллигент спрашивает инициатора, а что, если все будут так поступать: все будут выпрыгивать из трамвая на ходу, портить школьные учебники, ходить на работу пьяными…

Возможно, именно мыслительная нищета интеллигента, вооруженного категорическим императивом, и побудила не-интеллигентов усомниться в мыслительных операциях. Тот, кто умствует, обязательно пристанет с идиотским вопросов: «а если все будут так поступать?».

Однако по глубине два этих подхода почти идентичны. Нет особой разницы между неосмысленным действием и функционированием с постоянной оглядкой, а вдруг так начнут поступать все. Оба подхода произрастают из боязни субъектности.

Не-интеллигент далек от субъектности, потому что он не связывает мысли и поступки, для него это автономные области. Интеллигент же безсубъектен потому что не способен на поступок, то есть действие, выделяющее его из мира остальных, подчеркивающее отличие.

Не-интеллигент и интеллигент боятся обособления: они не позволят ни себе ни другим быть самыми умными или делать нечто, что нельзя сделать всем вместе. Оба категорических императива отнимают у индивида деяние: он должен существовать неразличимым пятнышком в континууме таких же пятен.

Но есть еще более изощренное выбивание опоры из–под ног. Оно появляется в «активистской» среде (области политического, социального, гражданского), то есть там, где нормой существования является именно поступок, а не его отсутствие.

Активист, призывающий остальных к решительным действиям, сталкивается с обвинениями в неискренности. Логика оппонентов такова: если бы пропагандист был искренним, он бы действовал сам, а не призывал к действию других.

Такая критика вполне естественна для обывателей, но когда ее озвучивает активист, вся деятельность которого строится на вовлечении в борьбу новых участников, это вызывает недоумение. Одно дело, когда фабричный рабочий вычленяет из производственного процесса инженера (в теплом конструкторском бюро придумывающего машины, отрывающие рабочим руки), и совсем другое — когда один инженер призывает другого не разрабатывать новые станки, а самому идти в цех работать за опасной грудой металла.

Человечество придумало массу самых разных занятий, и чем они сложнее, тем в большем разнообразии специализаций нуждаются. Так же как для промышленного производства недостаточно одних рабочих, их недостаточно ни для чего другого.

Когда-то это понимали все, кроме несчастных работников госучреждений, парирующих любое недовольство предложением самому устроиться на их работу. Но продуктивная сложность общества, в котором оформились специализации, оказалась действительно сложной.

Обездоленный почтовый оператор не выносит критики в свой адрес, потому что никто не работает там же, где он. Парадоксальным образом его логику берут на вооружение все остальные, провозглашая этическую недопустимость призывов к остальным — то, к чему ты призываешь, необходимо сделать самому.

Первая ступень морализма выглядит так: собеседник интересуется, не самый умный ли вы. Это обычно означает, что он вообще не привык думать. Вторая ступень: собеседник спрашивает, а что если все будут поступать как вы. Это значит, что он не догадывается о существовании смелых мыслей.

И наконец третья ступень морализма: вместо мысли о действии вас призывают это действие совершить, причем самостоятельно и немедленно. Это означает, что вас призывают стать Юрием Гагариным, который сам изобретает, строит и выводит космический корабль в открытый космос (который, возможно, сконструирован им же).

Конечная цель вмешательства морали — отобрать право на поступок. Что бы вы думали и действовали так же, как ваши оппоненты. И призывали остальных к тому, что бы они оставались удобными вашим оппонентам. То есть нисколько от них не отличались.

А лучше просто исчезли. Ведь вы такое же пятно, как все остальные.

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Алексей Нарбеков

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About