3. вторым моим другом в пятой клинике в тбилиси был гио абрамишвили. я вспомнил, что кавкахидзе тоже гио

абрамишвили был похож на персонажа из аниме, потому что носил на голове красную повязку прямой линией, и в целом был очень весёлый. как-то он предложил мне поменяться паспортами, чтобы я стал абрамишвили и получил гражданство грузии

они часто тусили в комнате с ютубным телевизором и слушали разные песни, чаще всего блатные. я только под конец решился ставить что-то своё и вайбил под гон фладда, 5 минут назад и контейнер. кстати, песня спасает паранойя отлично подходит на разговоры на группах зависимых, но это так, забегая вперёд. кстати про смерть техника я узнал именно в тбилисской клинике когда ставил треки

был ещё старый дедушка в тюремных наколках, он постоянно задирал меня и хотел дать пизды за то, что я тоже в татушках и вообще с пирсой. как-то я решил дать ему свою кепку, а потом, когда он продолжил меня стебать, я её отжал. так что можно считать, что я отжал кепку у вора в законе., но у меня осталась майка от нашего обмена! он тогда зашёл в 12 палату и я подумал, что он зашёл осуществить бартер

кормили нас хорошо, мне нравилось, а больше всего заходила сладкая булочка и чай в полдник. периодически мне передавали сигареты пирвели и хачапури, но потом перестали и я выучил фразу сигарети ки

в тот момент я совсем не мог найти себе места, читать удавалось с трудом: как закалялась сталь мне была совсем не интересна, хоть я и научился быстро читать: ты просто понимаешь, что всегда можно перечитать и опыт может быть разным, быстро схватываешь суть по абзацам и двигаешься без повторений

там я под конец в кабинете у психиаторки нашёл на английском книгу диккенса про крошку доррит и немного заставил себя прочитать её. у меня всё ещё оставалась возможность понимать птичий язык, то есть читать многослойно и между строк, как я представлял себе чтение алхимических трактатов, только теперь любой текст мог быть таковым

именно так я расшифровал сцену сна (хотя там и не про сон) в как закалялась сталь:

«Озеро внизу — темное, громадное; сосны, охватившие его со всех
сторон, кивают могучими головами.
"Как живые", — думает Тоня; Она лежит на покрытой травой выемке на
гранитном берегу. Высоко наверху, за выемкой, бор, а внизу, сейчас же
у подножия отвеса, озеро. Тень от обступивших скал делает, края озера
еще более темными.
Это любимый уголок Тони. Здесь, в версте от станции, в старых
каменоломнях, в глубоких заброшенных котлованах, забили родники, и теперь образовалось три проточных озера. Внизу, у спуска к озеру,
слышен плеск. Тоня поднимает голову и, раздвинув рукою ветви, смотрит вниз: от берега на середину озера сильными бросками плывет загорелое изгибающееся тело. Тоня видит смуглую спину и черную голову купающегося. Он фыркает, как морж, разрезая воду короткими саженками, переворачивается, кувыркается, ныряет и, наконец, устав, ложится на спину, зажмурив глаза от яркого солнца, замирает, распластав руки и чуть изогнувшись. Тоня опустила ветку. "Ведь это неприлично", — насмешливо подумала она и принялась за чтение.»

а так вообще всё время я разговаривал не с дианой, не с Н, не с П, а именно с Т, пока я там был. мне казалось, что она сможет меня приехать и забрать (и я чувствовал, что это неправда и вообще я дурацки поступал с ней, хоть и был капельку обижен). мне очень помогал этот контак оставаться в безопасности