Леденящая кровь история Лизы Дьяконовой
В 2017 году Павел Басинский написал историю жизни одной из первых феминисток России и автора «Дневника русской женщины», который часто ставят в один ряд с дневниками художницы Марии Башкирцевой. Иногда — выше. Книга вышла в «Редакции Елены Шубиной» с интригующим названием — «Посмотрите на меня. Тайная история Лизы Дьяконовой».
Автор определяет жанр как «невымышленный роман», открыто отсылая к «non-fiction novel» Трумена Капоте «Хладнокровное убийство». Общего в этих книгах много: реальный материал, детективный сюжет, леденящая кровь смерть, кристальный язык автора и — беллетризированные эпизоды. Википедия гласит, что, по мнению связанных с происшествием людей, Капоте «додумал эпизоды, которые в реальности не происходили». Вероятно, то же сказали бы родственники или знакомые Дьяконовой, но об этом — позже.
Елизавета Дьяконова родилась в 1874 году в Нерехте, близ Ярославля, в котором провела свое отрочество после смерти отца в 1887 году. Александр Дьяконов был богатым купцом, «потомственным почетным гражданином» и позволил дочери — а у нее также были две сестры и два брата — получить хорошее гимназическое образование. Но перед отъездом в Ярославль семья почти разорилась. Дьяконовы потратили огромное количество денег на лечение главы семейства, который в итоге умер от «прогрессивного паралича». «Эта фигура умолчания, — пишет Басинский, — заставляет поверить в то, о чем писала в дневнике Елизавета. Ее отец до свадьбы был болен венерической болезнью, которую получил от связи с “красивой работницей фабрики”. Лиза считала, что и ее собственная болезнь, которая открылась еще в гимназии, была “отраженным заболеванием”. То есть наследственным сифилисом».
Старший ребенок в семье, «гадкий утенок», обладавший способностью верно подмечать чужие состояния души и тонко анализировать собственные, Лиза рано начала вести свой дневник. Она невероятно много читала, читала в оригинале и притом — самую прогрессивную литературу своего времени. От экономических трактатов Адама Смита до «Жизни Иисуса» Эрнеста Ренана. Закономерно, что ее жизненной целью стало обучение и, соответственно, поступление на знаменитые Бестужевские женские курсы, уровень образования в которых был выше университетского.
Девушек, как она, было немало. В России конца XIX века «женский вопрос» занимал многих сочувствующих. Самые лучшие профессора того времени считали своим долгом бесплатно оказывать всяческое содействие женщинам, которые хотели получить образование. Даже система, в которой де-юре женщины оказывались в подчиненном положении, стремилась изменить ситуацию. По примеру Лизы Дьяконовой, оказывалось, что «стопроцентно мужская бюрократическая империя в лице ее самых разных представителей — на стороне девушки».
Павел Басинский воссоздает неимоверно широкий контекст эпохи, рассказывая о судьбе одного человека. В каждой главе автор, как только он приближается к
Почему же именно Лиза Дьяконова? Почему именно её дневник, опубликованный братом, вызвал такой ажиотаж, что Василий Розанов назвал его «одной из самых свежих русских книг конца XIX века»? Вся загадка и вся притягательность личности Дьяконовой сводится к ее смерти. И, — признает автор, — не будь она такой, вряд ли бы один из самых известных женских дневников кто-нибудь когда-нибудь прочитал.
Лиза Дьяконова умерла в Тироле в 1902 году, в возрасте 27 лет, при, что называется, загадочных обстоятельствах. Выйдя перед отъездом из отеля прогуляться в горы, она пропала на месяц. Ее долго искали местные проводники и полиция, пока пастух случайным образом не увидел тело в пятистах метрах от отеля рядом с холодным водопадом. Она была полностью голой. Повреждений и травм почти не было. Следов изнасилования тоже. Рядом — аккуратно сложенная в узелок одежда. Температура воды в день, когда она вышла, была не больше двух градусов выше нуля.
Несмотря на то, что автор заманивает читателя — начиная с написанной им же самим аннотации — именно историей этой смерти, обещая объяснить, что же на самом деле произошло, этой тайне отводится в книге совсем немного места. И это понятно.
Дневник Лизы Дьяконовой делится на три части, совпадающие с тремя главными периодами ее жизни: ярославским, петербургским и французским. Последнему периоду и соответствует «Дневник русской женщины», кардинально отличающийся по стилю и содержанию от остальных тетрадей, которые не имели такого названия. Книга Павла Басинского в свою очередь делится на четыре части. Первые две — это обширный комментарий и воссоздание контекста. Они посвящены двум первым этапам жизни Дьяконовой. Третья часть — «дешифровка». «С приездом в Париж жизнь Лизы Дьяконовой, какой она предстает со страниц ее дневника, становится цепью призрачных событий, наполненных мутной декадентской символикой». «Стиль ее дневника становится невыносимым!»
В последние годы жизни в Петербурге, перед поступлением в Сорбонну, Лиза поняла, что может быть другой, и потому третья часть дневника — это «французский роман». Нельзя определить точно, что в этой части вымысел, а что — правда, как и причину этой неопределенности: то ли виновата ее развивающаяся неврастения, то ли она действительно пишет роман. Ведь ее литературные труды вводятся в повествование совершенно неожиданно: «Весной 1899 года Лиза дважды встречалась с В.Г. Короленко…»
Следя за внутренним миром неуверенной в себе, некрасивой — как она сама считала — девушки, совершенно забываешь, что она была предельно близка к «элите» того времени: «…эта девушка в России встречалась с такими людьми, как Гревс, Введенский, Меньшиков, Короленко… Она едва не стала членом Братства Неплюева… Ее родная тетка Евпраксия Георгиевна Оловянишникова была миллионершей и владелицей крупнейших сталелитейных предприятий в России… К Лизе почти сватался другой миллионер — Поляков, вокруг которого водили хороводы все передовые поэты России». Так или иначе, оказывается, что Елизавета Дьяконова была другой.
Это понимание волшебным образом проявляется в середине книги, когда Басинский обращается к читателю с проблемой «ненадежного повествователя». Что мы действительно знаем о Лизе, особенно в ее французский период? Можно ли до конца верить ее записям, в которых «она уверяла себя (и нас) в том, что она натура изначально добрая и отзывчивая, но испорченная матерью»? С этого вопроса у Басинского начинается как бы отъезд камеры от жизни Лизы под субъективным прожектором, — настолько, что становится виден сам прожектор: стоит ли верить автору?
Этот вопрос следует задать при подступе к четвертой части книги, самой недостоверной, более того — вымышленной. Не имея абсолютно никаких сведений о том, что могло происходить в течение месяца, — кроме нескольких телеграмм и писем родственников Лизы, — автор полностью обращается к вымыслу. В ход вступают все приемы художественной литературы: диалоги, несобственно-прямая речь, поток сознания, смена субъектов и стилей самого повествования. Автор тут и там ретроспективно оставляет крючки-мотивы, которые потом найдут отражение в реальных фактах (например, названия сборников стихотворений мужа двоюродной сестры Дьяконовой); он создает совершенно литературные сцены и даже пытается воссоздать прямую речь главной героини, манера которой невероятно разнится с ее «голосом» в дневнике, отчего в эту речь удивительно веришь.
Событие, сделавшее знаменитой Лизу Дьяконову, остается в конце концов покрытым мраком. Но, как уже было сказано, не будь этой топографически красивой смерти, не было бы никакой Лизы Дьяконовой. Любой ее шаг не туда мог коренным образом изменить всю парадигму событий. Басинский, понимая это, часто по ходу повествования останавливается, встречая потенциальную альтернативу судьбе Дьяконовой. Она могла стать школьным учителем, начальницей гимназии; она начинала становиться писательницей; она хотела быть первой женщиной-юристом в России; не хватило совсем малого, чтобы она вышла замуж за богатого и красивого мужчину и стала меценаткой, поборницей феминизма на общественных началах; она была близка к революционным кругам, хотя и бежала всегда всех «партий»; она могла сознательно стать любимой женой и матерью, — однако из всего этого насыщенного группового портрета женского движения России Басинский выделяет одну-единственную, конкретную девушку: «русалку» с распущенными волосами, чье голое тело нашли у холодного водопада Luisenbach.
