Не только мертвые поколения тяготеют, как кошмар, над умами живых. Порой и живущие тяготят мертвецов. Если бы последние имели рты, чтобы кричать, то в их крике слились и раскатистый смех, и горький плач. Иначе описать настоящий момент в федеральном царстве сложнее.

Второе издание капитализма на руинах советского проекта состоялось целиком и окончательно. Теперь набитое порабощенным живым трудом чучело украшают и рядят в одежды минувших лет. Буквально пару дней назад подоспел очередной старо-новый штрих — приказ о запрете освещения «СВО». Видимо, подражательство и дань уважения «чугунному» цензурнуму уставу 1826 года.

Сама же «СВО» явно не предполагась как неуклюжий (даже здесь — кривая пародия) маскарад русско-японской и Первой мировой войн вместе взятых. Тем не менее осознающие себя что левой, что правой, что иной сколько-нибудь оппозицией по букве (а порой и по «духу») во многом поддерживают продолжение «СВО». С критикой хода, порой целей и задач этой «гуманитарной интервенции», но все же, пусть и с косвенным, а одобрением. И если всегда можно сказать, что подобным занимаются оставшиеся в подчистую вычищенном публичном поле приемлемые системные и «вне»-системные активисты, то любопытный расклад оформился среди широких масс.

Да, конечно, сейчас сложно по политическим обстоятельствам сделать объективный замер такого политического обстоятельства, как общественное мнение. И все же, по лавине косвенных признаков, понятно, что до сих пор, при усилении наступления Холодильника на Телевизор, специфическое одобрение «СВО» от простых людей сохраняется. Даже в таком причудливом жесте, как отказ от новогодних празднований и перенаправлении денежных потоков на фронт (последнее произошло бы и без народной легитимации), являет себя странное суммарное одобрение от эксплуатируемых.

Отчасти такая поддержка вопреки — результат продуманной со стороны федеральных князей, но бездумной со стороны всех остальных политических фракций пропаганды. Создание подлинного культа из Великой Отечественной войны с обожествлением Победы, подпитываемое и со стороны лево-правой оппозиции (буквально всеми, кроме некоторых либеральных кланов), все же привело к ласкутной гегемонии российской буржуазии. Все по Грамши, правда, с перевесом репрессивного начала над идеологическим. Но еще важнее, что помимо приватизации коллективной памяти о Победе, в штопанной белыми нитями идеологии РФ есть уникальный нарративный шов. Его производство не во всем зависело от федеральных иегуменов и летописцев — слишком филигранно выполнен этот культурный прием. Хотя, вспоминая «Порядок в беспорядке» Ильи Будрайтскиса, настоящее народное мнение есть продукт культивирования правящими слоями буржуазии идеи вечной и трансисторической России. Воспроизводство этого схематизма приводит к рассмотрению политического положения дел как искривленного, но явления сущностной "российскости".

И знаменитые слова Сергея Бодрова как нельзя лучше отражают настроения масс, которые за кажущимся им внеполитическим мнением о своих согражданах на линии фронта «СВО» («за наших», «своих не бросаем» и т. д.) не видят невероятной по глубине политизации: "Во время войны нельзя говорить плохо о своих. Никогда. Мне кажется, это очень такой простой принцип, он очень старый, очень примитивный, но это так. Когда ничего не угрожает, когда война кончилась, тогда можно говорить: вот это было не так и это было не так, давайте постараемся, чтобы этого не было". Только принцип этот не старый, а новейший. Он внедряет в массовое мышление своеобразный аналог вульгарного кантианства, отсекая сущность от явления, вещь-в-себе от вещи-для-нас. И благодаря этой вечно сокрытой вещи-в-себе, подлинной «российскости», любая, самая уродливая вещь-для-нас (любое действие господствующего класса) будет порицаться на словах, но оправдываться в действии.

Все это воспитывает в российском жителе такое чувство национальной гордости, которое подавляет потенциал для становления классового сознания пролетариата в РФ. И поэтому самое время вспомнить как статью одного русского гегельянца «О нацинальной гордости великороссов», так и поговорить о последствиях гордого народного стоицизма для его носителя.

Автор статьи 1914 года различал два сорта гордости. Одно чувство истинное и высокое, основанное на революционной воле и освободительном политическом акте. Именно оно и должно гордо именоваться гордостью, в противоположность господству раболепия, ксенофобии, милитаризма, фанатизма, рессентимента, реваншизма, коленопреклонения и прочей мерзости. Но для любой гордости, ложной или истинной, вырожденной или нравственно чистой, необходимо наличие гордящегося. Для национальной гордости требуется существование самой нации. И все то идеологическое чувствование, которое угрожает в ходе своего воплощения физической гибелью национального тела.

Сегодня та извращенная форма национальной гордости, которая позволяет с великим терпением принимать нашим согражданам наличие «СВО», ведет русскоязычные нации к вымиранию.

Самая явная и главная угроза для русских от идеологической гордости — вымирание биологическое. Демографическое исчезновение народов, населяющих Россию, происходит в ходе как массовой гибели мужского населения на полях сражений, так и усиливающегося гнета экономики прежде всего над молодым поколением. Но кровопускания что в человеческом, что в общественном теле показали себя не с лучшей стороны еще со времен Средневековья. И вряд ли стоит ожидать после любого сценария завершения «СВО» возникновения стимулов для если не бума, то хотя бы небольшого процентного повышения рождаемости в стране. Пока генерал Демография косит российское население лучше генералов «коллективного Запада».

Помимо физического базиса существования нации, нельзя забывать об угрозе и политического, «надстроечного», модуса национального существования. Ведь весь пафос в агитках про «восстановление былого величия» — жалкий китч, второсортный товар. Российское вторжение ведет не к национальному возрождению, а к провинциализации России. И слова нашего федерального царя и многонационального вождя о географической относительности Востока и Запада к России («Это не Россия находится между Западом и Востоком. Это Запад и Восток находятся слева и справа от России») истинны, но только прочитанные наоборот. При помощи удара политэкономического кулака по идеологическим розовым очкам.

За пеленой (само)обмана кроется весьма банальное положение дел. Не Украина — Kampfplatz России и «Запада». Это Россия поле битвы для североатлантического и китайского капиталов. «СВО» — не более чем двойное опосредование этого противоречия, вытесненное на украинские земли ради минимизации издержек и максимизации прибыли. Так что федеральное российское царствие — лишь большая пограничная нефтегазовая фура. Как бы печален не был этот факт.

Но представим на минуту, подавив смех и слезы, что наши придворные метафизики не врут. И действительно, каждое их помпезное словоизвержение — сакральная истина. Что же они предлагают такого народам России? Сопоставимо ли идеологическое предложение для удовлетворения национальной гордости русских с тем, что предлагалось, например, большевистскими лидерами?

Наши федеральные князья рисуют такую сказочную, вечную и великую, Россию, у которой есть только одна цель, единственная задача и миссия. Побеждать великих диктаторов, кочевников, нацистских вождей и всех тех, кто старается установить свой тысячелетний порядок навека. Всегда останаливать Зло, ликвидировать его и… Возвращаться восвояси. В свою холодную будку, криво возведенную под косого пелевинского пятилапого пса. Спасение мира, казалось бы, такая великая цель, но какая же банальщина. Особенно для геополитических амбиций. Супергерои — самые однотипные, скучные и занудные персонажи, какие только придуманы в мировой культуре. Лишь обращаясь в антигеройскую ипостась, они приобретают живые очертания.

Россия для таких идеологов — какой-то консьерж или вахтер из российской же муниципальной организации, который раз в столетнюю смену не дозволяет войти без пропуска очередного глобального злодея. Абстракция и пошлость, но иллюстрирующие не только бедность воображения, но и капиталистические перевоплощения вещей в идеи. А именно здесь порядок метафизический копирует и воспроизводит экономический базис. Вот так тривиально, снова и снова.

Узкоспециализированная сырьевая суть деспотии князей-федератов рисуется как не менее узкоспециализированное охранное предпреятие ЗАО «Держава-победительница». А после исполнения своих жандармских функций зарубежные финанситы в знак благодарности через отечественную компрадорскую буржуазию вдвойне проэксплуатируют российский рабочий класс. И разве такая цель — нечто действительно великое и возвышенное? Большой проект, объединяющий всех, от мала до велика?

На взгляд нашего коллектива, это не так. Российские народы — не дворовые псы, а в совсем недавнем прошлом — эпицентр первой революционной волны, поставившей капиталистическую мировую систему на грань уничтожения. Это был по-настоящему большой проект, самое выгодное и величественное из всех предложений на рынке идей, существовавших в царской России и мире вообще.

Сейчас, пока новая революционная волна еще не пришла, необходимо вести войну за национальную память. Пробуждать в ней классовые извилины, революционную традицию и волю к сопротивлению. Необходимо отказаться как от дурной копирки «революционного оборонничества» (было бы что оборонять), так и от поиска частью либеральной оппозиции мистического трансисторического рессентимента. Унижая русских, такие борцы за мир только отдаляют завершение «СВО» и пробуждение если не классовой, то хотя бы национальной осознанности (инстинтка самосохранения) у граждан России. Обличение вечной нездоровости и неправильности русскоязычных людей лишь укрепляет тот идеологической капкан, в который они и во многом весь остальной мир угодил.

Идти вслед за авторами по типу Анатолия Ермоленко («Сопротивление вместо переговоров»: «В отличие от немецкого нацизма и итальянского фашизма, российские имперские практики бесчеловечной и жестокой политики, от Петра I до Сталина, никогда не были наказаны миром. Именно поэтому сегодня мы видим воспроизведение этих практик с новой силой… Но мы защищаем не только свободу украинского народа, наша национально-освободительная борьба против России — это борьба и за свободу Европы и всего человечества») и до конца сбросившего все квази-марксистские обертки Жижека («Часто можно услышать, что мы должны провести строгую линию разделения между политикой Путина и великой русской культурой, но эта линия разделения гораздо тоньше, чем может показаться. Мы должны решительно отвергнуть идею о том, что после многих лет терпеливых попыток разрешить украинский кризис путем переговоров, Россия в конце концов была вынуждена/заставлена напасть на Украину. Никто не вынужден нападать и уничтожать целую страну. Корни гораздо глубже, я готов назвать их в должной мере метафизическими… Несмотря на мою неприязнь к Чубайсу из–за его политики, я думаю, что он прав в отношении Достоевского, который представил самое «глубинное» проявление оппозиции между Европой и Россией: индивидуализм против коллективного духа, материалистический гедонизм против духа жертвенности») означает быть не авангардом партии мира, а тылом фракции промышленников-милитаристов и финансовых колониалистов. Т. е. оставаться на стороне трансатлантического буржуазного центра, выступать против капиталистов восточноазиатских и местечково-российских. И обе позиции — все равно грани одной глобальной Партии Капитала.

Таким образом, ни обнажение русского «рессентимента», ни кантианские компромиссы по продолжению войны (с обеих сторон фронта) не приблизят как сам мир для всех народов и наций, так и не помогут сохраниться российскому национальному организму. Лишь контр-пропаганда, взывающая к гордости к самим себе, к отрицанию позорных реалий идиотской войны, к чувству самосохранения (которое, в т. ч., и продолжение здорового чувства национальной гордости — необходимы новые поколения, которым не только будет, чем гордиться, но которые будут существовать воплоти, а не в фантазии умирающих русскоговорящих стариков, «последних людей»), постановка вопроса «глупость или предательство» ребром, с наиболее адекватным решением последнего через определение всего массива действий начальства как тотального предательства против народов России — все это в сумме будет способствовать отпадению хотя бы некоторых иллюзий, въевшихся в коллективное сознание эксплуатируемых нашей страны. Вместе с тем нельзя забывать о том, что конечная цель коммунистов — это обратить здоровое национальное самосознание, т. е. подлинное чувство национальной гордости в классовое, пролетарское и революционное, сознание.

Для этого нужно уже сейчас во всех возможных точках влияния на образовательную среду обращать внимание молодого поколения не на традицию Победоносцевых, Уваровых да Ильиных, а на совершенно иную, более благородную, почтенную и старую традицию, которая по исходу девятнадцатого столетия взорвала традиционные оковы и капиталистические цепи в России. Эта линия освобождения, справедливости и истины, которая проходит сквозь речи и деяния протопопа Аввакума, Александра Радищева, Петра Чаадаева, Павла Пестеля, Никиты Муравьева, Александра Герцена, Николая Чернышевского, Михаила Бакунина, Льва Толстого, Владимира Ленина и не только. Через все эти фигуры, их слова и поступки в той или иной степени сиял образ настоящей Истории, которой только предстоит начаться. Точнее начать, ведь историю созидают люди. Россия в прошлом веке стала той частью мира, где неожиданным образом началось это невероятное движение вперед, от предисловия Человечества к его основным главам. И необходимо сделать все, чтобы это перелистывание исторических страниц продолжилось. Подлинное чувство национальной гордости заставит людей сделать все для такого переворота как всего мира, так и России. Его, мира, органичной и важной части.

Завершая, приведем слова первого издания национальной гордости великороссов, которое показывает в лицо настоящих врагов любой исторической нации:

"Не может быть свободен народ, который угнетает чужие народы”, так говорили величайшие представители последовательной демократии XIX века, Маркс и Энгельс, ставшие учителями революционного пролетариата. И мы, великорусские рабочие, полные чувства национальной гордости, хотим во что бы то ни стало свободной и независимой, самостоятельной, демократической, республиканской, гордой Великороссии, строящей свои отношения к соседям на человеческом принципе равенства, а не на унижающем великую нацию крепостническом принципе привилегий. Именно потому, что мы хотим ее, мы говорим: нельзя в XX веке, в Европе (хотя бы и дальневосточной Европе), “защищать отечество” иначе, как борясь всеми революционными средствами против монархии, помещиков и капиталистов своего отечества, т. е. худших врагов нашей родины; — нельзя великороссам “защищать отечество” иначе, как желая поражения во всякой войне царизму, как наименьшего зла для 9/10 населения Великороссии, ибо царизм не только угнетает эти 9/10 населения экономически и политически, но и деморализирует, унижает, обесчещивает, проституирует его, приучая к угнетению чужих народов, приучая прикрывать свой позор лицемерными, якобы патриотическими фразами"