В гностической традиции есть замечательный миф, изложенный в «Гимне жемчужине». Принц, в поисках прекрасной жемчужины, охраняемой чудовищным змеем, прибывает в Египет, где попадает в плен. Околдованный принц забывает о своей миссии и теряет память об истинном предназначении. И только письмо от его отца и матери — короля и королевы — пробуждает его дремлющую во тьме душу. Принцу становится ясно, кто он и зачем он прибыл в Египет. Он побеждает змея, завладевает жемчужиной, и возвращается домой.

Со времен ветхозаветного Исхода и вплоть до моцартовской «Волшебной флейты» Египет — это символ материального мира, где душа, околдованная желаниями и соблазнами, замученная страданиями и заботами, забывает о своей священной богоискательской миссии и погружается во мрак наслаждений и страданий, не зная Бога. Но, познав через откровение Логос, душа вспоминает Бога и возвращается к нему. Побеждая диавола-змия, душа обретает божественную мудрость Софию — жемчужину — и возвращается в состояние первородного блаженства, воссоединяясь с Богом.

Может ли политическая философия примерить горние одежды гностицизма? И есть ли в каббалистических хрустальных башнях польза для кого-нибудь, кроме эстетствующих декадентов и бесноватых конспирологов?

О влиянии мифологии и мироощущения гностиков на современную западную цивилизацию можно написать отдельную книгу. Миф о жемчужине, эта истинная драгоценность гностицизма, это путеводитель по политической невинности.

Невинность — подразумевается в том числе и наивность — это представление о том, что в политической жизни существует Исходное, подобное состоянию Адама и Евы до грехопадения. В это Исходное Россия может вернуться из удручающей реальности, если, наконец, русский народ вспомнит свое королевское происхождение, сможет победить змия и добыть жемчужину.

Итак, задача политической философии в России — не просто добыть жемчужину, но доказать, что ее поиски нужны. Мы не говорим о многочисленных и однообразных государственных программах по поиску национальной идеи — их провал определен их изначальной формой.

Только возвращение к политической невинности — то есть к осознанию того, что поиск объединяющей идеи не детская фантазия, а реальная необходимость политического действия — может показать нам путь в египетской тьме. И идея эта должна быть светлой, прекрасной, и сияющей — как жемчужина. Да, мы говорим об идеализме, победе над циническим разумом. Вспомните слова Христа:

«истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное»

Конечно, Христос имел в виду невинность духа, которую сегодня очень редко встретишь у нас. Вспомните и о трех превращениях, о которых писал Ницше: сильный дух всегда в наивысшем своем развитии становится ребенком:

«Дитя есть невинность и забвение, новое начинание, игра, самокатящееся колесо, начальное движение, святое слово утверждения».

Конечно, политический идеалист может быть чудовищем — как может быть чудовищем и капризный, дурно воспитанный ребенок — но только в том случае, если вместо жемчужины ему подсунули ядовитый коралл. Те же, кто победил в себе самое худшее, действуют с непредсказуемым для циничного змия божественным идеализмом — и в этом залог их победы. Циник не может понять мотива ищущих жемчужину, он не верит в Софию; для него существует только страна Египетская и египетская тьма, и сверх того нет ничего.

Те же, кто готов искать жемчужину, могут надеяться, что для России станут былью поэтические строки Уильяма Блейка:

Чтоб не забывали,

Выбей на скрижали:

"Придут времена

Сбросить путы сна

-И Земля очнется

И к Творцу вернется,

И пустыня канет

-Чудным садом станет!"