Единственный способ быть счастливым — это любить страдания Woody Allen

Сложности, препятствия, разочарования, слезы, предательство, сумасшествие, преданность, ласки, молчание, сны, фантазии, слова с буквами, препинаниями, восторги, мысли пачками, и снова заново. Потом крики, требования, прятки в домике, страдания, улыбки, молчание, тоска, объятия, снова кисти переплетенные, объяснения логичные, но так сложно применимые, а после снова ненужные. Пока невыносимая боль от шишек набитых не заставит замедлиться, систематизировать, развесить по полочкам, разложить по вешалкам, составить графики свободы персонажей в чуланчиках.

Чудовище утихомирь в нем. Хищника сложного, возможно неказистого, приласкай.

У каждого собственные куколки.

Лучиком раннего солнечного проснись для него.

Агрессии раны залечи ладошками.

Водопад бурных слов выслушай

Ярость взрывающихся вулканов загладь улыбкой.

Сонной желешечкой разбуди хорошее в чуланчиках.

У каждого собственные пазлики.

Ядовитые слетающие буквы вытри с уголков губ его теплотой

Беспощадные на встречку, на скорости, с визгом, разбитым лобовым, скрежетом — переключай, переключай предохранители.

У каждого собственные конструкторы.

Голодного накорми нежностью.

Резкие раскаты ледяным градом с лишними молниями, они понятны лишь разуму, но далеки от кипятка эмоций. Так важно уметь договориться с маленьким в каждом из нас. Успокоить, утешить, обнять, заставить. Мимолетно оброненное слово гостями резкими в своих выражениях застольно градусных. Насупилась, ушла в себя, жалеет себя с сандаликами, в блестящих колготочках. Бегом, бегом. В другую комнату подальше от шума веселья, затяжной тишины ее отсутствия в общем маскараде. Пока не хватятся, один за одним не начнут прибывать парламентеры, сперва с пустыми словами, после с тарелками полными вкусностей. Поздно. Но продолжайте. Словами пестрить взрослыми. Поясняющими, цепи логики скрепляя собственными эмоциями. Парадокс, забыла отчего, да и уже к тому времени оттаяло, гейзер эмоций приутих, успокоился. Ничего не изменилось. Все также с солдатиками, куколками, конструктором, прятками, верю не верю, шашками. А после с улицы запыхавшись от волнения игры происходящей, выдернули в самый не подходящий, литр молока холодильного, в прикуску с ломтями батона еще теплого и запахом печи, беспощадно руками отрывая мякоть, впитывая сперва пальцами ощущения корочки и белоснежности внутренностей. И снова туда… А уже поздно вечером, мурзатая, счастливая, сбросив вещи, слышать бабушкино ласковое ворчание, прибирая бардака лужицы, укладывая ласково по голове поглаживая, нашептывала, сладкие слова, набрасывая одеяло стеганное, укладывая на накрахмаленную простынь. Какое же счастье от происходящего, записано на террабайтах внутренней памяти.

Пазлики в памяти как обидели трехлетнюю, вот и насупилась щечками, кулачками, губками, сжав машинку с куколкой. Соскучилась без ладошек с морщинками, укутывающих в одеяло теплое после дня бурного.

Безусловно. У каждого собственные шкафчики.

“Прочла строки твои, дочитаю после в самолете, устроившись. Наберу бабулю, спасибо тебе, ведь и правда давно ее не слышала”.