Create post
to read

Мама, папа, брат, а еще терьер Бэджер, рыбалка и музыка

Михаил Витушко
Алексей Ярышев
фото: Книга Максима, МГУ
фото: Книга Максима, МГУ

Фрагмент из книги филолога и переводчика Аллы Николаевской «Сэмюэль Беккет. История», первой русской биографии ирландского драматурга.

Сэмюэль родился в 1906 году — 13 апреля, в Страстную пятницу. Его отец — Уильям Фрэнк Беккет (1871-1933) работал в строительном бизнесе, мать — Мария (Мэй) Беккет, урождённая Роу (1871-1950), была дочерью довольно состоятельного фабриканта. Беккеты представляли собой зажиточное протестантское семейство англо-ирландского происхождения. Фамилия Беккет имеет нормандские корни: предки Беккета, принадлежавшие к роду гугенотов, переселились в Ирландию в XVIII веке. Сэм был младше своего брата Фрэнка на четыре года, рос, в принципе, покладистым парнем (если не посягали на его свободу и независимость), но бесстрашным и азартным, любил ходить с отцом на охоту и на рыбалку, с терьером Бэджером — на прогулку, помогал маме варить мармелад, с братом играл на фортепиано, правда, Фрэнк ничего, кроме джаза, не признавал, а Сэм с детства любил классическую музыку. Еще увлекался крикетом, гонял на велосипеде, мог заплыть далеко-далеко, благо за ним приглядывал отец.

У Беккетов был большой дом в Фоксроке, в этом поселке жили зажиточные ирландцы — вышедшие в отставку пожилые почтенные джентльмены и чиновники, предпочитавшие городу свежий воздух и сельскую природу, благо Фоксрок находился недалеко от Дублина.

Ты появился на свет в той комнате, где, скорее всего, и был зачат. Большой эркер смотрел на запад, на горы. В основном на запад. Эркер есть эркер, и потому он смотрел и немного на юг, немного на север. Естественно. Немного на юг, где горы выше, и немного на север, где они сходили на нет, на равнину. (Общение)

Беккеты знали всех своих немногочисленных соседей. А Мэй, мама Сэма, непременно помогала немощным и больным — кому домашнее молоко с маслом носила, кому в доме прибирала, кому в магазин ходила: суровая и неприступная на вид, она обладала отзывчивой душой. Правда, ни на шаг не отступала от тех правил и норм, в которых была воспитана родителями — ведь они были потомственными квакерами, а потому и своим сыновьям не давала спуска. Особенно доставалось Сэму.

Надо сказать, что Мэй Роу в пятнадцать лет осталась без отца и средств к существованию: отец разорился, не выдержав конкуренции с канадскими и американскими поставщиками зерна, он умер, когда ему было пятьдесят четыре года. Мэй была в семье за старшую — мать слегла, сестры и братья были младше ее. И ей пришлось начать зарабатывать на жизнь. Закончив курсы медсестер, она поступила работать в клинику Аделаиды, где познакомилась с Уильямом Беккетом. Мэй была не очень хороша собой: высокая, худая, с большими ушами и носом, вытянутым лицом. Но она была очень доброй, очень усердной и трудолюбивой, на ней держался весь дом, вспоминал Беккет.

Мама вечно занималась хозяйством — стряпала, убирала, стирала, чистила. Еще мама сама ездила за покупками, в коляске, в которую был запряжен ослик. Они с отцом ровесники, оба родились в 1870 году, но отец умер в 1933 году, а мама умерла семнадцатью годами позже.

Мама очень любила собак. Первая наша собака была колли. Я тогда был совсем еще маленьким. Папа не выносил кошек. Он не мог находиться в комнате, если там была кошка. Но собак он любил, и у нас была целая стая керри-блю-терьеров. Они были страшными драчунами. На западном побережье Ирландии в то время все увлекались соревнованиями, которые назывались «выгнать барсука из норы». Барсука помещали в закрытую с одной стороны трубу или в глухой туннель, из которого не было выхода, и запускали внутрь собаку, чтобы она выгнала оттуда барсука. Они были яростными драчунами, но в этой чудовищной схватке далеко не всегда побеждала собака.

Керри-блю-терьеры были очень красивыми. Но стоило вам выйти с ними на прогулку, как они, завидя другую собаку, нападали на нее. У нас были три собаки — бабка, мать и щенок. Я запомнил их клички. Бэджер (барсук), Вулф (волк) и Мак. Все керри-блю. Я подолгу гулял с Бэджером. Расскажу вам смешную историю о маме и собаках. Папа еще был жив. Он спал. А мама не спала. Вдалеке залаяла собака, она все лаяла, и лаяла, и лаяла. Мама встала посреди ночи, вышла и отправилась в ту сторону, откуда доносился лай. Пришла к дому соседей Гудз, живших в пятистах ярдах от нас. Ей удалось пройти в сад, а там она нашла несчастную, попавшую в ловушку. Она освободила собаку.

Вокруг нее постоянно крутились ребятишки — она то и дело угощала их сладостями, больше всего им нравились леденцы «бычий глаз». Однажды моя двоюродная сестра Шейла поперхнулась леденцом, он попал не в то горло. Так Мэй — все–таки профессиональная медсестра! — схватила ее за ноги, к ужасу всех перевернула вниз головой и принялась трясти, пока злосчастный леденец не вылетел. (Beckett Remembering)

Но часто она бывала в мрачном настроении, тогда близкие старались не попадаться ей на глаза.

Отец Сэма был статным, крепко сбитым великаном с огромными густыми усами. Был заядлым охотником, отличным наездником и пловцом, играл в гольф и теннис. Словом, теперь его назвали бы мачо. Все были от него без ума — соседи, друзья, дети, собаки. Понимал толк в острой шутке, часто проводил вечер в клубе за пинтой пива и партией в бридж. Правда, был ужасно вспыльчив. Сэм тоже был с ним в настоящих друзьях — они ходили далеко в поля, неспешно болтали, грелись на солнышке, плавали. Но при этом Сэм считал его абсолютно не интеллектуальным человеком.

В пятнадцать лет отец бросил школу. Не захотел больше учиться. Его отдали работать. У него был огромный чемодан книг, набитый романами Диккенса и энциклопедиями. Но он его никогда даже не открывал. Читал романчики Эдгара Уоллеса. Мы частенько уходили с отцом в воскресенье на целый день к Трем холмам, шли полями, огибая проезжие дороги, деревушки, и в конце концов добирались до цели: с вершины Второго холма видно было море. (Beckett Remembering)

В день Пасхального восстания 1916 года отец тоже повел сыновей на вершину холма, откуда они смотрели на пожары, полыхавшие в центре города. Эту картину Беккет запомнил на всю жизнь.

В один прекрасный день отец забросил удочки и ружья, сказал, что не хочет больше убивать и губить. Но я навсегда запомнил, как мы садились в утлую лодочку и в небольшом заливчике ловили на спиннинг макрель.

У мальчиков Фрэнка и Сэма была большая родня: бабушки по маминой и папиной линии, тети-дяди, кузины и кузены. Няньки. Любимая, «маленькая бабушка» — мать Мэй Роу, и «большая бабушка» — мать Билла. Анни, «маленькая бабушка», существо хрупкое и действительно крошечное, носившая непременно темные платья и неслышно пристраивающаяся где-то в уголке гостиной с вышивкой, была очень набожной христианкой. Своей внучке Шейле, которая призналась, что больше всего на свете любит шоколад, настоятельно рекомендовала изменить предмет обожания: «Надобно не сладости любить, дорогая, а Господа нашего Иисуса Христа».

Она частенько проведывала нас, частенько подолгу гостила. А потом осталась насовсем. И умерла у нас. Бабушка. Маленькая бабушка. Вся в морщинках. Постоянно что-то вышивала. (Damned to Fame)

У Анни было большое потомство — не считая Мэй, три сына, две дочери, много внуков. С дядей Недом мальчики больше всего сблизились, как и с его детьми Шейлой, Молли и Джеком.

А «большая бабушка», Фанни Беккет, была очень музыкальна, сочиняла романсы и песни, писала музыку к стихотворениям лорда Теннисона. Она рано овдовела. Ее муж Уильям Беккет вместе с братом были известными в городе архитекторами, проектировали один из корпусов клиники Аделаиды, Национальную Ирландскую библиотеку и Музей науки и искусства (сейчас Национальный музей). Она потеряла троих детей (во время их болезни она не выходила из детской, чтобы не заразить остальных детей), поэтому потом сделалась немного странной — часто бродила по улицам Дублина, и от нее попахивало виски. «Как можно ее винить за то, что она пьет? Ведь она начала пить после всего, что свалилось на нее!» — удивлялся Сэмюэль, унаследовавший от бабки пристальный взгляд серых глаз и страстную любовь к музыке. Ее младший сын Джеральд, окончивший Тринити-колледж и получивший диплом медика, тоже очень любил музицировать, со временем стал прекрасным пианистом и частенько играл с племянником Сэмом в четыре руки. Сын Джеральда, Джон Беккет, рассказывал:

Отец был очень хорошим исполнителем, он мог, вернувшись с киносеанса, сесть за рояль и сыграть песню, которую только что услышал. Фортепиано стояло в гостиной, они часами играли с Сэмом в четыре руки… Они исполняли симфонии и квартеты Гайдна, симфонии Моцарта, Бетховена и наши любимые квартеты Моцарта. Я помню продолговатые нотные альбомы в синих переплетах, они нам так нравились! Симфонии Моцарта были в таких же. (Damned to Fame)

Дочь Джеральда, внучка «большой бабушки», Сисси, тоже прекрасно играла — любила Моцарта, Шопена. А еще шансоны и мелодии из мюзиклов. Но проявила способности к рисованию и закончила в Дублине школу искусств у Уолтера Осборна и Уильяма Орпена.

Словом, Сэму было в кого стать отличным спортсменом (в отца, дядю Джеральда и дядю Джеймса), шахматистом (в дядю Говарда), музыкантом (в «большую бабушку», дядю Джеральда и кузену Сисси). Но кто мог угадать, что он станет великим писателем?! Интересно, что свою статью «Современная ирландская поэзия» (Recent Irish Poetry, 1934) он опубликовал под псевдонимом — позаимствовав фамилию прапрадеда по отцовской линии Эндрю Белиса.

Отдельно надо сказать несколько слов о любимой няньке мальчиков — Бриджет Брэй, с которой прошли первые двенадцать лет Сэма. Бриджет была добродушной, веселой католичкой, — при этом ее приняли и полюбили в семье, придерживающейся строгих протестантских догм, — необъятных размеров, с красным носом, потому что она постоянно нюхала гвоздику или мяту. Мальчики прозвали ее Бибби. Это имя мы встретим потом во многих текстах Беккета — в «Счастливых днях», например, в рассказе Винни о Милли, ее кукле Бибби в кружевных панталончиках и шляпке с лентами, и в «Никчемном тексте III».

Прошло полвека, и Беккет вспоминал во время долгих бесед с Ноулсоном поговорки и шутки его няни. К примеру, “Rain, rain, go to Spain”, аналог русской скороговорки «Дождик, дождик, перестань, мы поедем во Рязань». Или в ответ на постоянное, невнятное «Ну-у-у» Сэма, она спрашивала: «Опять корова гну?» А когда Сэм в очередной раз отказывался есть обед, она говорила загадочную фразу: «В один прекрасный день будешь у вороны клянчить корочку хлеба!» Или: «Если что-то надо сделать, то сделай это без сучка и задоринки». Бибби была родом из графства Мит и часто на ночь рассказывала ребятишкам сказки ее края. А потом Беккет вспомнит в своем стихотворении «Серена II»:

закончились сказки Мита,

настала пора молиться…

Сэм и Фрэнк каждый вечер молились — сначала читали «Отче наш», а потом — «О здравии папы, мамы, Бибби и всех, кого я люблю, и кто учит меня добру, во имя Господа нашего Иисуса Христа. Аминь!» В романе «Мечты о женщинах, красивых и так себе» вы найдете молитву «О здравии папы, мамы, Бибби». Их приучила к этому набожная матушка. Сохранилась фотография, на которой запечатлен двухлетний Сэм — он молится, стоя на коленках на подушке в ночной рубашке подле мамы.

Сэм, озорной и подвижный днем, боялся темноты и плохо спал по ночам. На тумбочке подле его кровати всегда была включена лампочка и лежал плюшевый мишка Крошка Джек. В «Моллое» это повторится с Жаком Морано-младшим:

Окно в комнате моего сына было слабо освещено. Он любил спать с ночником, который стоял подле него. Я понимала, что зря я потакаю ему. Но без своего мишки он не спал…

В другом месте:

Они с Фрэнком лежали в кроватках и прислушивались к лаю собак в ночи, к стуку в горах, там жили каменотесы, из поколения в поколение они там жили… (Мэлон умирает)

С девяти лет Сэм вслед за братом принялся коллекционировать марки, поэтому он старался не пропустить прихода почтальона, чтобы опередить Фрэнка и быстро первым просмотреть конверты — вдруг появится новая марка! А когда им купили каталоги, они, изучив их, отправились к соседу мистеру Куту, у которого была страховая компания и к нему приходила корреспонденция из разных уголков света. Кут и сам был серьезным филателистом, однажды даже купил у Фрэнка кое-какие редкие марки. Миссис Кут, тщедушная женщина, была в приятельских отношениях с Мэй и часто заглядывала к ней на чай, который подавали с тонкими ломтиками хлеба с маслом. Об этом можно прочитать в «Общении»:

Ты один в саду. Мут на кухне, готовит угощение для миссис Кут. Чай. Бутербродики, тонкие, как бумага…

_____________

Больше о новых книгах издательства Libra — здесь

Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Михаил Витушко
Алексей Ярышев

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About