Монике Витти, ушедшей год назад в возрасте 90 лет, посвящается…

В один прекрасный день венгерскому режиссеру Миклошу Янчо надоело снимать усы Михалкова, и он отправился в Италию, где нашел кое-что поинтереснее.

Виной тому была, конечно, любовь: Янчо встретил Джованну Гальярдо, которая на долгие годы стала его соратницей и соавтором. Гальярдо написала историю о журналистке Барбаре и ее злополучном материале о молодых фашистах (один из них потом Барбару полюбит, и ни полиция, ни дружки, ни кто бы то ни было не смогут ничего с этим сделать).

Профессия «репортер» в период «свинцовых семидесятых»

Барбару сыграла Моника Витти, которая уже вроде бы и снялась в своих главных ролях в 60-е, но была по-прежнему прекрасна, талантлива и полна сил. Фашиста Микеле сыграл Пьер Клементи, которому к странным ролям было не привыкать.

В роли Милана — Милан, модный, нарядный, живой, даже чересчур: все–таки начинались «свинцовые семидесятые», напряженный и во многом криминальный период в истории Италии, омраченный бесконечными уличными демонстрациями, терактами, многочисленными политическими убийствами и разгулом преступности.

Просматривается параллель между «Пацифисткой» и итальянским кино 1970-х, чьи герои — полицейские, журналисты, рабочие, честные юристы — расследуют громкие дела, занимаются борьбой на местах, пытаются докопаться до правды и наказать виновных: как правило, безрезультатно, с неизменно печальным финалом.

А стимулом написать статью об этом фильме Миклоша Янчо послужил сериал «Made in Italy» (2019), в центре которого — тоже девушка-журналистка, тоже в Милане, только работает она в модной индутрии, в то время как героиня Моники Витти освещает общественно-политические события.

Культура итальянского быта. Дизайн, архитектура и искусство в «Пацифистке»

Но что мы видим на этом мегаполитизированном фоне, когда насилие со стороны и ультраправых, и ультралевых, и мафии, и полиции переходило всякие границы? Не вполне ясную фабулу (как это бывает у Янчо) и невнятную, пусть и очень модную героиню в центре событий. В своих кожаных брюках и хипповых балахонах она могла бы попасть на обложку Vogue хоть сейчас.

А ее модернистский дом со стеклянными стенами и дизайнерской мебелью можно было бы тоже смело публиковать в глянцевом журнале за 2023 год без всяких дополнений и комментариев — он вполне удовлетворяет требованиям интерьерной моды.

Художник-постановщик Пьеро Полетто (работал на знаковых фильмах Антониони с Моникой Витти в главной роли — «Приключение», «Затмение», «Красная пустыня») и декоратор Ренато Постильоне создали идеальную декорацию — выстроили целый дом, наполнив его самым передовым дизайном. Тут вам и культовые кресла из коллекции Soriana итальянских мебельных дизайнеров Афры и Тобиа Скарпы, мужа и жены по совместительству:

И обеденный стол Tulip в форме тюльпана на ножке, придуманный финским дизайнером Ээро Саариненом еще в 1957 году, вошедший в моду в 60-е и прочно укрепившийся там до сих пор:

И много графики, причем с социалистическим оттенком. Вот плакат «Боевого карандаша» о том, как советский солдат задавил фашиста:

его нарисовал карикатурист В. Кюннап из Ленинграда, стихи написал В. Алексеев, оба воевали во время Великой Отечественной. А рядом с ним — плакат прогрессивного кубинского художника Вифредо Лама, который тогда жил и работал в Италии: этот плакат с персональной выставки Лама в Галерее на виа Боргонья в Милане 1970 года, с одной стороны, служит маркером времени (как бы намекая культурному итальянскому зрителю, когда происходит действие), с другой же демонстрирует, что наша героиня старательно следит за модой и посещает выставки современного искусства.

Для Барбары этот дом, даже несмотря на прозрачные стены, — в некотором смысле дом-убежище. Как говорит в интервью Миклош Янчо, он хотел показать, как она наблюдает за происходящим вовне, но в то же время и сама, находясь за стеклом, становится объектом наблюдения. От людных улиц мегаполиса героиня отгородилась еще и садом, а там — не просто уличная мебель из ротанга, а дизайнерский ротанг: эти кресла по проекту дизайнера Дирка ван Слидрехта голландская фирма Rohé Noordwolde начала производить еще в конце 1950-х:

В одной из городских сцен можно увидеть еще и культовый датский дизайн: в частности, футуристичные стулья Вернера Пантона, без которых сложно представить себе 60-е:

Кстати, любопытно сравнить, насколько реальное убежище, которое построил для себя и Моники Витти режиссер Микеланджело Антониони (купол из бетона на уединенном острове, вдали от всех) отличался от дома Барбары-пацифистки. Правда, в фильме ей никак не спрятаться, тем более от фашистов. «Я в домике» — категорически неправильный ответ в данном случае.

Евролевые. Семейный портрет в интерьере

Барбара лишена каких бы то ни было черт, свойственных по-настоящему идейному журналисту: активностей много, и идейность вроде бы и есть, только идей нет. «Пацифистку», выступающую, как водится, «за все хорошее и против всего плохого», можно смело смотреть как собирательный портрет новых и старых европейских левых. И пусть в последние годы ангажированная кинопублицистика отчаянно старалась представить Миклоша Янчо как яростного критика социалистических стран, в этом фильме все ровным счетом наоборот.

Можно даже набраться смелости и провести параллель с недавним фильмом Брюно Дюмона«Суперзвезда»: обе героини и Моники Витти, и Леа Сейду невероятно энергичны, обе журналистки, которые берутся за самые злободневные сюжеты без особого к ним интереса. Обе красивы, богаты и тоже плачут, теряя близкого человека. Обе истории так или иначе начинаются с некой «автомобильной коллизии». Только у Дюмона получилась почти комедия, у Янчо — по-венгерски мрачный антифашистский фильм-размышление, где поднимается тема предательства и возмездия. В итоге героиня отказывается от своего пацифизма, который в подобных обстоятельствах оказывается неуместен.

Более того, «Пацифистка» — это не столько даже кино, сколько балет или танцевальный спектакль. Фильмы Янчо в принципе очень хореографичны: и его герои, и камера все время в движении, ни на секунду не останавливаются, совершая свои бесконечные па всюду, будь то улица, учреждение или родной дом. Наиболее эффектное воплощение такого подхода — фильм Янчо «Электра, любовь моя»: совсем не пытаясь понравиться зрителю или хотя бы показаться ему понятным, эта экранизация оставляет ощущение похода не в кино, а скорее в театр на вечер балета.

«Пацифистка» — это уличный балет или балет на тротуаре — в том же ключе, что и знаменитый отрывок из книги журналиста и урбаниста Джейн Джейкобс «Смерть и жизнь больших американских городов». Если бы не дата первой публикации (1961 г.), то можно было бы даже подумать, что написано это о героях «Пацифистки»:

_________________________________________________________________

Под кажущимся беспорядком старого города там, где он функционирует успешно, скрывается восхитительный порядок, обеспечивающий уличную безопасность и свободу горожан. Это сложный порядок. Его суть — в богатстве тротуарной жизни, непрерывно порождающей достаточное количество зрячих глаз. Этот порядок целиком состоит из движения и изменения, и хотя это жизнь, а не искусство, хочется все же назвать его одной из форм городского искусства.

Напрашивается причудливое сравнение его с танцем — не с бесхитростным синхронным танцем, когда все вскидывают ногу в один и тот же момент, вращаются одновременно и кланяются скопом, а с изощренным балетом, в котором все танцоры и ансамбли имеют свои особые роли, неким чудесным образом подкрепляющие друг друга и складывающиеся в упорядоченное целое. На хорошем городском тротуаре этот балет всегда неодинаков от места к месту, и на каждом данном участке он непременно изобилует импровизациями.

_________________________________________________________________

С импровизациями в «Пацифистке» все тоже очень даже неплохо, саундтрек Джорджо Гаслини просто божественный. Но лучше расскажу об этом как-нибудь в одном из будущих выпусков джазового подкаста 🎶