На кантонском диалекте «гвайло» (gweilo) обозначает чужака: так называют экспатов из западных стран, у которых белая кожа и которые поэтому похожи на призраков. Жизнь иностранцев на чужбине — любимая тема для писателя Пола Теру, чей роман лег в основу фильма, который мы посмотрим на этой неделе. Теру писал о местах, где жил сам по несколько месяцев или лет, — тут и Китай, и Сингапур, и Гонконг, и легендарная поездка через всю Евразию из Лондона в Ханой. В Сингапуре, о котором пойдет речь, Теру в течение трех лет преподавал на английском отделении университета, запечатлевая городскую среду в словах. В его объектив попадают не глянцевожурнальные отели и рестораны, а вещи неуловимые, как течение времени, которого не вернуть. То же и с объективом Богдановича, которого здесь бы и не было, если бы не находчивость сразу нескольких известных людей: это и режиссеры Роджер Корман и Орсон Уэллс, и актриса Сибилл Шепард, и издатель «Плейбоя» Хью Хефнер. «Плейбой» тогда выпускал традиционный номер, посвященный звездам кино, обнажившимся на экране за последние шесть месяцев. После публикации кадров со съемок «Последнего киносеанса» Сибилл Шепард подала на журнал в суд, посчитав, что в ее личную жизнь вторглись. Уже после переговоров Хефнер передал ей права на экранизацию, о которой в свое время мечтал сам Орсон Уэллс.

Но Богдановичу не очень повезло с эпохой. Несмотря на то, что в Сингапуре на протяжении 50-60-х довольно много снимали другие голливудские режиссеры, после обретения независимости в 1965 и тем более к концу 70-х сингапурская киноиндустрия пришла в упадок, а власти относились с подозрением к любому иностранному предложению. Последней каплей стали съемки «Шокирующей Азии» немецкими документалистами. Такие фильмы (а в «Шокирующей Азии» показали странные религиозные обряды, операцию по смене пола и тому подобные дикости) пользовались популярностью в европейских грайндхаусах. В общем, сингапурские власти были в шоке от увиденного в своей же стране, что распространилось и на съемки Богдановича. Режиссер пошел на обман — он отправил в учреждение липовый сценарий, скрестив сюжет фильма «Любовь — самая великолепная вещь на свете» с «Приятелем Джои». Ну, а везение Богдановича состояло в том, что энергия и внимание местных цензоров были прикованы все же не к его фильму, а к съемкам одной из серий «Отдела 5-О», полицейского сериала CBS, популярного в то время.

«Джека» долго называли первым американским фильмом, полностью снятым в Сингапуре. Однако был и «более первый» фильм: это B-movie под бредовым названием «Палач из ВС» или «Палач из оцинкованного железа» (или, по версии Севы Новгородцева, «Палач-боевая единица»), но лучше всего сказать просто «Палач-Джиай» — короче, про американского супернатренированного военного, который попадает в азиатскую передрягу. Фильм был снят в далеком 1971, но впервые показан в январе 2013 года. Скорее всего, «Джиай» оказался настолько ужасным, что о нем стараются не вспоминать.

Сингапур у Богдановича изображен с большой симпатией и интересом — во многом благодаря усилиям великого кинооператора Робби Мюллера, который умер совсем недавно и памяти которого мы посвящаем этот показ. «Святой Джек» прославляет тот Сингапур, которого больше нет, но там, увы, этого не оценили: местные власти запретили картину на целых 30 лет. Правда, сегодня по местам съемок «Святого Джека» проводят автобусные туры. Их идейный вдохновитель — человек по имени Бен, Бен Слейтер, который написал о фильме книгу, живет в Сингапуре и ведет блог, посвященный Сингапуру кинематографическому. Один из посетителей экскурсии вспоминает лодочную станцию у реки, главный почтовый офис (он же Отель Фуллертон), нетронутую версию китайского квартала с его негламурными магазинами, которые были намного более аутентичными, чем сегодняшние. Это был другой город. Например, улица Буги с ее бурной ночной жизнью застроена приличными торговыми центрами, и ни о какой ночной жизни сегодня здесь не может быть и речи. В своем комментарии к фильму Питер Богданович объясняет, почему старое снесли, а новое настроили — «ради прогресса». Возможно, вполне возможно: сейчас Сингапур воплощает глобализацию, новые технологии, новую архитектуру и все преимущества нового капитализма. Правда, когда смотришь «Святого Джека», очень хочется, чтобы этот киномир (который с самого начала подлинный, ни одного временного павильона не было построено, на декорации просто не хватало денег) существовал на самом деле по сей день, чтобы рубашки и татуировки были из тропических цветов, из проигрывателя пел Луи Армстронг, чтобы сцены были без склеек, чтобы поступки были честными, а прах друга можно было бы отправить почтовой бандеролью, да и друг (сыгранный Денхолмом Эллиоттом, который потрясающий актер!) не умирал.

Мир Джека Флауэрса (это герой Бена Газзары, «Бенни», как его называет Богданович) в Сингапуре — чем не аллюзия на мир Сьюзи Вонг в Гонконге? [«Мир Сьюзи Вонг» — был такой романтический фильм, про архитектора, который решил стать художником, уехал в Гонконг и влюбился в Сьюзи]. Сьюзи Вонг была проституткой — Джек работает в смежной области. Сьюзи жила в Гонконге — из Гонконга в Сингапур раз в год приезжает Уильям Ли (Денхолм Эллиотт), друг Джека. Бедные кварталы, продажные женщины, скучающие иностранцы, лодки в гавани, опасные триады во главе с комичным карликом — это мир Джека Флауэрса, с которым тот отказывается расставаться. Джек отстраняется от всех и от всего — от любовницы, от знакомых, от работодателя, от работы, от денег, но не от города, не от страны, пусть и чужой. В этом городе Джек остается самим собой — и когда мирно бродит по улицам, и когда убегает от бандитов. Таким образом, травелог писателя становится реальностью: Джек хотел стать писателем, не удалось, но вся его жизнь здесь, в этом получившем свободу городе, сама по себе напоминает книгу, то спокойную, то захватывающую, но никогда не скучную. Джек если и не дитя цветов (а он и не дитя цветов в силу своих корейских побед, возраста, опыта, рода деятельности и страны — все же это не Индия, хоть тут и есть красивая индианка с острова Цейлон: она, конечно, не пьет кофе, предпочитая только чай). Да, герой Бена Газзары не похож на дауншифтера, как не похож и Пол Теру, который, судя по своим заявлениям в интервью, вполне в курсе общественно-политической повестки (забавно, что для обозначения времени действия в фильме использована газета в витрине: на первой полосе сообщается о визите Никсона в Китай, это было историческое событие, в 1972 Никсон стал первым президентом США, посетившим эту страну).

«Святого Джека» слишком часто (наверное, еще чаще, чем поборники нравственности упрекают фильм в его якобы скандальности) сравнивают с «Убийством китайского букмекера», и это сопоставление вполне понятно: тот же Газзара, похожая работа, снято несколькими годами позже, размеренность событий, печаль… Однако после просмотра все становится на свои места. Это не фильм «под Кассаветиса», потому что у того всегда отношения, отношения между людьми, драма, надрыв, здесь же — моральный выбор, чужая страна, которая становится родным домом. Роджер Эберт, например, который оценил «Джека» в 4 звезды, сравнивает образ Газзары с Деймоном Раньоном, мастером короткого рассказа, по истории которого был снят фильм «Леди на один день» Фрэнка Капры. А другой преданный зритель сравнил Джека с самим Хамфри Богартом. Или Джек — это вариация Рипа ван Винкля, проспавшего 100 лет и все пропустившего, который обладает талантом предвидения и поэтому не хочет покидать Сингапур. Возможно, Джек предполагает стремительные изменения, которые ждут этот город: сегодня он знает здесь всех, но завтра, учитывая дикий темп модернизации, он не узнает никого, и его снова будут называть «гвайло», или чужаком на кантонском диалекте.

Приятного просмотра!

Подписаться:

Facebook

ВКонтакте