Журнал «След» продолжает свою коллекцию подборкой Эдуарда Лукоянова о насилии. Иллюстрации — Андрей Черкасов.

Зеленая линия

МОРЕ

Море падает одной большой волной на наши ноги. Бурая вода. Не та, которую обещали.

ТАНКИ

Танки смотрят. Танки смотрят злыми дулами. Они всегда будут смотреть.

ШЕВРОН

Шеврон солдата, пережившего войну где-то.

АВТОМОБИЛЬ

Автомобиль на центральной улице. Посмотри, как блестят его шины в лучах ошалевшего солнца. Ты только посмотри.

ОКНО

Окно скрывает запах прохожих. Открой его.

РЫНОК

Рынок, на который съезжаются убитые нуждой. Грецкие орехи, хлеб.

ПОРТРЕТ

Портрет смотрит на нас. Танки.

ЛИНИЯ

Линия между нами.

ВЕТЕР

Ветер облицовывает лицо штукатуркой воздуха. Ветер делает нам страну.

ДОМ

Дом, в котором мы жили, стал слепнем, скованной мухой, дождем.

Я

Я никогда не увижу ничего из перечисленного.

II

МОРЕ

Море и его сосуды в рамке дождя.

ЛАМПА

Лампа на твоем столе, облепленная молью. Твои записки в ее округлом свете.

ШЕВРОН

Шеврон с белым голубем лучше вышивать стежками.

АВТОМОБИЛИ

Автомобили двигаются параллельно ежам, едва пригнувшимся посредине метки. Дорожные знаки, дорожная разметка.

ОКНО

Окно никогда не закрывай. Пусть квартира проветривается.

РЫНОК

Рынок был многолюдным. Одежда, фрукты, все крошилось морозным воздухом.

ПОРТРЕТ

Портрет лежал в ящике. Он напоминал о грушах, выросших посреди соснового бора. Никогда он не видел его настолько улыбающимся.

МОЛОКО

Молоко на вкус похоже на сало.

ВЕТЕР

Ветер, 14 октября. Кошка Люся съела мышь, мне ее стало жалко.

АСФАЛЬТ

Асфальт грустит, когда по нему не ходят.

ВЕТЕР

Ветер оставляет за собой право быть частью Рима.

ДОМ

Дом ошибается, когда думает, что не стоит на песке. Дом возведен на песке.

ТЫ

Ты видела все из перечисленного.

Родина

Родина — земля, жгущая мои ладони,
боевики, отстаивающие мою Родину.
Звезда Богородицы
на тлеющем рукаве боевика, идущего на вещевой рынок за рубашкой.
Пшеница растет на твоем изуродованном теле, Родина, моя двоюродная сестра.
Родина! Листья ивы, засушенные мной в книге, пахнут сеном и свободой.
Сапоги, набитые синтепоном, скользят по ледяным дворам.
Русские кормят дочерей снегом твоего лица, Родина.
Чернозем на ощупь горяч, огнен, как мое дырчатое сердце.
Родина — склеп с мертвецами, ковчег с обугленной звездой Богородицы.
Изуродованное тело бредет среди падающей мелочи.
Звонкая монета Чечни и Приднестровья, к тебе обращаюсь.
Звонкая монета Абхазии, звонкая книга танка, бредущего пьяницей по Дубоссарам.
Мы упрямы, моя родная страна забытых прудов.
Снег на изуродованном теле Родины, звезда Богородицы.
Родина — это толстомордый мент посреди выжженного поля.
И я хочу добавить,
что если бы не Гитлер, мы бы не смотрели на солнце,
а если бы не Франко, мы бы не дышали.
Но мы дышим твоим воздухом, Родина,
и мы смотрим на золотой диск, поднятый в небо национал-социалистами.

***

фруктовые сады хомса
плод уже безмолвный
на скошенной ветке

все квартиры арендованы
новыми жильцами
обломками кирпичей

на асфальте пузырится непролитый дождь полный песчинок

поверх голов смотришь на волосы сирийской девушки
(красные у корней)

***

мы митинговали, нам было невдомек,
что напротив нас сжигают негров.

мы митинговали, это было хорошо,
что напротив нас сжигали чурок.

но мы митинговали, кричали лозунги,
пока напротив нас сжигали жидов.

листья падали на мостовую,
они зажелтелись.

они падали и падали:
лист-хач, лист-пидор, лист-таджик.

они падали и падали,
сбивались в кучу, в лиственную диаспору.

тут я стал ментом-ребенком,
я разворошил эту свору.

тут я стал ментом-ребенком,
я раскидал всю эту сволочь.

теперь только зеленые листья,
а где пидоры? а где хачи?

лист-полицейский, лист-академик,
лист-банкир, лист-прокурор.

***

искать
найти
тело повстанца тело без прописки

опять провалилась в ухо игла

тело повстанца тело свободомыслия

я рассекся как стекло — алмазная стружка
ухо кровоточит

рот зашивается

Стихи военного времени

1

Я убит подо Ржевом
в подъезде, пропахшем содой.

Мой отец зарубил меня топором,
моя кровь запекается на деревянных ступеньках,
превращается в смуглые клочки,
в харканье туберкулезника.

Во дворе убили парня,
он в карты проиграл и отказался отдавать.

Теперь его кровь
сводная сестра моей крови.

Она мне сказала:

«Я умерла подо Ржевом,
умри подо Ржевом и ты».

2

Жди меня, и я вернусь
с бутылкой дешевого спиртного.

Я принесу тебе шоколадку,
моя любимая земля. Мы разломаем ее на квадратики.

Один — тебе, чернозем,
другой — мне, глине.

Земля, я бы хотел, чтобы ты испытала то, что чувствую я.

Меня пытает юный стройный власовец,
ангелы уносят меня прямо к Господу Богу
на своих блаженных руках.