Create post

Море внутри

Morgen Dorffer

Science art — пример совмещения приятного с полезным во имя прогресса. Искусство помогает научным исследованиям с образным рядом их открытий, а ученые снабжают художников новыми формами.

ТЕКСТ: АННА САВИНА, МАРИНА ФЕДОРОВСКАЯ. КОНСУЛЬТАНТ: ДМИТРИЙ БУЛАТОВ. Опубликовано в журнале Numéro N 02 (апрель 2013).

Мультфильмы про ДНК, скульптуры про облака, перформансы про ментальное общение — это реальность нашего с вами современного искусства. Звезды вроде Аниша Капура или Олафура Элиассона работают с командами инженеров и архитекторов, чтобы потом представить свои объекты и светоинсталляции во всей красе. И хотя на выставке Капура можно увидеть высокоточный архитектурный чертеж, его конечная цель — диво, гигантский или не очень объект, который заставит увидеть заново интерьер или ландшафт. Новомодный science art — открытый принципиальный союз лирика с физиком. Художник черпает вдохновение в науке, а зритель, хочешь не хочешь, должен догонять развитое сознание творческих деятелей. Забавно, что, когда science art еще не успел встать в ряд поп-, соц-арта и других направлений современного искусства, уже появилось множество спекуляций по теме. Обывателям Нью-Йорка нравятся штуки вроде DNA Art, компании, делающей по сходной цене «портрет вашей внутренней красо- ты» на основе персонального ДНК — под цвет ваших обоев и размер места на вашей стене. Генетика волнует не только ушлых дельцов, но и настоящих contemporary artists. Вот саунд-инсталляция художника Дмитрия Морозова, созданная по аналогии с человеческой ДНК, — это остроумная интерактивно-познавательная игра со зрителем. Признаем честно, порой science art сложен для восприятия, но не сложнее абстрактного искусства, требующего от зрителя как минимум подготовки, воображения и высокой лояльности. Произведения на границе искусства и науки опираются на точные науки — это утешает прагматиков, усложняет работу искусствоведам и неизбежно радует детей. Только не спешите считать science art все, что связано с технологиями и естествознанием. Будем считать критерием science art вовлеченность художника в научный процесс, способность уловить сложную идею, а потом ярко и нешаблонно ее преподнести публике. Science art похож на настоящую алхимию, где страстный искатель заветной формулы — художник. Фокус в том, что союз искусстваи науки имеет шансы на чудо только тогда, когда заключен «по любви».

Надо сказать, искусство с древних времен использовало достижения науки — какие были, теми и пользовались. На заре изобразительной эры совершенствовались краски. Если бы не химия, мы бы так и довольствовались охрой и сажей. Эпоха Ренессанса дала миру гения-визионера Леонардо да Винчи, открытия которого еще долго будут поражать всех, кто о них прочитает. Величайший представитель science art всех времен был не только художником и ученым, ему приписывают изобретение танка, парашюта и прочих абсурдных для его времени устройств.

XX век стал эпохой потрясений для традиционного искусства со стороны науки. Стали исчезать целые виды изящной деятельности — от почти утратившей смысл портретной живописи до эпистолярного жанра. Вслед за фотографией начались опыты в области кинематографа. В 1936 году появились первые образцы генетического искусства — их представил в МоМА Эдвард Штайхен. В это же самое время в Нью-Йорке находился в командировке от Наркомпроса русский изобретатель Лев Термен. Физик, музыкант, автор инструмента терменвокс пользовался необыкновенной популярностью в городе контрастов, но вернулся в Россию, чтобы вопреки всему придумать еще множество чудес на границе науки и искусства.

Science art как компания озаренных одной идеей ученых и художников более четко обозначился с учреждением компании E.A.T., которую создали в конце 1960-х инженеры Билл Клювер и Фред Валдхауэр, а также художники Роберт Раушенберг и Роберт Уитман. Их Experiments in Art and Technology поставили своей целью применение новых технологий в сфере искусства, чтобы быть ближе к общественной жизни. Перформансы и кинетические скульптуры E.A.T. не кажутся сегодня чем-то революционным, но вошли в историю contemporary art. Ближе к XXI веку художники совсем освоились в научных лабораториях. По мнению Дмитрия Булатова, куратора Балтийского филиала ГЦСИ и организатора выставки «Soft Control: Искусство, наука и технологическое бессознательное», сейчас работа художника сравнима с научным изысканием: «В своих лучших произведениях художник должен быть не только равен ученому по уровню используемых средств, но, возможно, видеть чуть дальше прикладного взгляда ученого или технолога».

Кому как не художникам пришло в голову в сотрудничестве с учеными-генетиками и биотехнологами — создать проект «Крылья свиньи». Йонат Цурр и Орон Кэттс из Австралии на базе Лаборатории тканевой инженерии Гарвардской школы медицины, специализирующейся на выращивании искусственных тканей, натурально вырастили из стволовых клеток свиньи крылья и даже придумали, как можно их трансплантировать несчастному животному-донору.

Иногда художники, работающие в сфере science art, совершают безумные трансформации и со своим телом — например, в 2006 году хирурги вживили знаменитому художнику Стеларку дополнительное ухо в предплечье. Конечно, оно не обладало способностью слышать, зато было оснащено Bluetooth-гарнитурой. Дмитрий Булатов абсолютно уверен: «Лучшие произведения современного science art не только мастерски копируют природу, когда-нибудь они обгонят ее, выйдя за рамки ее феноменов». Круг наук, дарящих творческий импульс художникам, довольно широк. Агнес Майер-Брандис из Германии работает с рифологами, геологами и исследователями тропосферы. Ее знаменитая «Лаборатория тропосферы» представляет собой машину по производству облаков при помощи лазерного принтера. Удачная художественная визуализация науки — важная сторона science art. И если облака могут занять достойное место в музее естественных наук, то другие произведения science art получают престижные кинопремии. Emmy, например, которой удостоился австралийский биолог и художник Дрю Берри в 2005 году. Его анимационные фильмы о внутриклеточных процессах в жанре 3D-анимации потребовали концентрации всевозможных научных знаний для одной простой цели — показать, как выглядит то, что происходит в клетке. Его фильмы — увеличенные в сотни тысяч раз процессы, изучая которые ученые продвигаются в решении своих задач, а простые зрители честно сидят с открытыми ртами. Яркие и зрелищные фильмы Берри «прокатывали» по музеям всего мира, они получили множество наград. «Режиссер» Дрю Берри даже посотрудничал с Бьорк, создав мобильное приложение ее альбома Biophilia.

Science art способствует творческим альянсам. К взаимодействию с учеными приходят даже те звезды современного искусства, за плечами которых заслуги в совершенно других направлениях. Королева перформанса Марина Абрамович уже не первый год сотрудничает с учеными. Ее проект «Измеряя магию взгляда» стал научным развитием знаменитого перформанса «В присутствии художника». Организатор проекта Дарья Пархоменко, основатель и куратор московской Laboratoria Art & Science, создала платформу сотрудничества Абрамович с нейрофизиологами и нейробиологами. Вместе они и подготовили эксперимент, который изучает гипотезу Марины Абрамович о моментах синхронизации мозговой активности двоих смотрящих друг другу в глаза людей. Участникам перформанса надевали электроэнцефалографы, чтобы замерять мозговую активность. Эксперимент «Измеряя магию взгляда» проходил в 2011 году на выставке Марины Абрамович в «Гараже». По мнению Дарьи Пархоменко, эта работа демонстрирует, как создаются научно-художественные платформы: «Это прекрасный пример того, как может возникать science art: идея художника, вызвав интерес ученых, транспонируется из пространства музея в лабораторию, там развивается и при помощи научных методов и технологий превращается в новое научно-художественное произведение, имеющее признаки и искусства, и науки одновременно». Исследующая мозговые импульсы Марина Абрамович, биолог-аниматор Дню Берри и художники-провокаторы, вживляющие себе новые органы, делают большое дело. И пока серьезные ученые занимаются робо- тотехникой, био- и нанотехнологиями, у нас есть шанс с помощью science art подтянуть свой уровень познания мира. Арт-просвещение происходит прямо на вернисаже с шампанским в руке — материал усваивается легко и приятно. А если серьезно, science art может быть очень полезен для всех. Может, но вовсе не обязан: лучшие произведения science art, как любые шедевры, создаются без цели, а лишь в поисках новых смыслов.


Subscribe to our channel in Telegram to read the best materials of the platform and be aware of everything that happens on syg.ma
Morgen Dorffer

Building solidarity beyond borders. Everybody can contribute

Syg.ma is a community-run multilingual media platform and translocal archive.
Since 2014, researchers, artists, collectives, and cultural institutions have been publishing their work here

About